Тайна исхода

— Глупости! Охрана уже есть. Позвони и вызови еще, если нужно. Все остальное может подождать до утра. В конце концов, это место ждало две тысячи лет.

— Извини, друг.

— Я дал ей слово, — не сдавался Огюстэн. — Я обещал, что не оставлю ее.

— Да, но…

— Пожалуйста, Мансур. Я много сделал для Египта, так ведь?

— Конечно.

— И для тебя тоже. — Сын Мансура изучал медицину в Париже, во многом благодаря связям Огюстэна.

— Да.

— И я никогда ничего не просил взамен.

— О чем ты говоришь? Ты всегда что-нибудь просишь. Как насчет GPS-навигатора, самолета с дистанционным управлением? Кстати, где он?

Огюстэн не стал отвечать.

— Я серьезно, Мансур. Клэр ни в чем не виновата. Это правда. Она повела себя достойно в сложном положении. Она поставила на карту все свое будущее, чтобы исправить зло. Ты видел Фарука. Ему нужен козел отпущения. Для допросов и запугивания, на ком можно сорвать злобу. Если он не сможет найти Петерсона или Нокса, то его жертвой станет она.

Мансур вздохнул:

— Что я должен сделать?

— Скажи ему, что это она сама вышла на ВСДД и сообщила о своих подозрениях по поводу Петерсона и раскопок. Скажи, что именно поэтому сюда и решили поехать Омар и Нокс.

— Он ни за что мне не поверит.

— А нам и не нужно, чтобы он поверил. Главное, что не сможет ничего доказать.

Мансур недовольно поморщился.

— Думаешь, это сработает?

— Есть только один способ узнать.

— Ты будешь за это мне должен по-крупному.

— Да, — подтвердил Огюстэн. — Буду.

III

Нокс сушил под струей горячего воздуха из печки свои ботинки, когда наконец раздался звонок мобильника.

— Это я, — сказал Огюстэн. — Извини, что не ответил на сообщение сразу. Возникли проблемы. Ты где?

— В Гермополисе. Потом расскажу. Послушай, это твой самолет летал над площадкой Петерсона?

— Ты его видел? Да! И мы нашли, что они раскопали. Все нашли, и мозаику тоже.

— Потрясающе!

— Пока не нашлось времени изучить, но я пошлю тебе фотографию. На этот номер?

— Пожалуйста.

— Есть новости о Гейл?

— Пока нет.

— Ты найдешь ее, — сказал Огюстэн. — Я знаю, что найдешь. — Он помолчал, подыскивая слова. — Я мало во что верю, но в вас обоих я верю точно!

— Спасибо, приятель, — ответил Нокс, неожиданно расчувствовавшись.

Фотография скоро пришла, но дисплей на мобильнике был слишком маленьким, чтобы все хорошо видеть. Он включил свет в кабине, достал ручку и блокнот из коробки, которую нашел раньше, набросал фигуру внутри семиконечной звезды и добавил группы греческих букв. Но сколько бы он ни разглядывал рисунок, ничего в голову так и не приходило. Он стукнул с досады по приборной доске — его не покидала уверенность, что все встанет на свои места, стоит только найти мозаику. Но он ошибался.

Лист блокнота тоже оказался маловат. Он покопался в коробке и нашел скотч и пару дешевых ножниц, после чего нарисовал фигуру и семь групп букв на отдельных листах и прикрепил их на ветровом стекле в том же порядке, что и на фото. Такие гектограммы были любимыми символами алхимиков, веривших в семь стадий превращения черной души в золотое солнце. Он постарался вспомнить, что еще о них знал. Они являлись оберегом против зла, символом Бога, божественной формы. Божественной формы! Не так ли говорил Огюстэн, рассказывая о гермафродитах? Если все вышло из единого источника, то у него по определению должны быть и мужские, и женские признаки. Атум, который сам себя оплодотворил с помощью мастурбации. Андрогины. [96]Адам Кадмон. [97]Его мысли зашли в тупик.

Он начал менять группы букв местами, стараясь найти систему или анаграмму. Неподалеку послышался шум мотора, и он поспешно выключил свет. Показался грузовик, прочесывавший фарами, как прожекторами, обширные заросли сахарного тростника. Грузовик проехал дальше, скользнув желтыми лучами фар по листкам, на секунду задержавшись на двух группах букв: Qe и DI. Если бы у него в голове постоянно не крутилось все, связанное с божественной формой, он бы наверняка не заметил, но QeDI буквами английского алфавита читалось как thedi, a theoeides по-гречески означало божественную форму. Возможно, третья ссылка на одно и то же, и все в рамках одной диаграммы. Могло ли это быть совпадением?

Грузовик проехал дальше, он подождал еще секунд двадцать и, не в силах справиться с охватившим его нетерпением, включил свет в кабине. Увидев, что эти группы букв Θɛ и ΔI не были соседними, он упал, было, духом, но почти сразу заметил, что их соединяет одна из линий, которые образовывали семиконечную звезду. Он записал группу букв, на которую указывала фигура в центре, и расположил остальные по порядку.

KɛN XAG HN Θɛ ΔI TP ΣK.

Он смотрел на эти буквы, заставляя мозг найти разгадку, и неожиданно его осенило! Но обрадоваться он не успел — его ослепили фары грузовика, светившие прямо в лобовое стекло.

ГЛАВА 47

I

Нокс включил фары и, выжав до отказа педаль газа, выскочил из зарослей сахарного тростника. Поднимая тучи брызг, «тойота» на мгновение осветила ошеломленные лица сидевших в кабине: водитель грузовика инстинктивно вывернул руль, а пассажир начал вызывать подмогу. Нокс выскочил на край поля и, заметив колею, поехал по ней, двигаясь скорее по наитию, чем осознанно. По бокам машины громко стучали стебли растений.

Впереди показалось шоссе, по которому проехала машина, и он направился в его сторону, с трудом преодолевая разбухший от дождя грунт возделанного поля. Оказавшись на дороге, он развернулся и стал набирать скорость, но за поворотом увидел две полицейских машины, блокировавшие дорогу. Он ударил по тормозам, и покрытые грязью колеса отчаянно завизжали, пытаясь уцепиться за мокрое полотно дороги. Нокс включил заднюю передачу и стал набирать скорость, но увидел в зеркале быстро приближавшуюся полицейскую машину. Ему ничего не оставалось, как перескочить через небольшую насыпь и снова свернуть на проселок в поле, которое после дождя мало чем отличалось от болота. Он надеялся, что полный привод позволит ему оторваться от погони. Но скоро в зеркале заднего вида появилась пара фар, прыгающих на ухабах, а за ней вторая. Он посмотрел по сторонам — почву так развезло, что даже его внедорожнику вряд ли удастся проехать по целине.

Впереди показался товарный поезд, с трудом тащивший десятки вагонов. Он попытался проскочить разъезд до него, но не успел. Объехать состав невозможно, а на ожидание, пока он проедет, уйдет не меньше двух минут. Полицейские машины с включенными сиренами и мигалками быстро приближались. Делать было нечего. Нокс быстро рассовал по карманам мобильник, бумажник, ножницы, ручку, все, что могло понадобиться, и, выскочив из машины, побежал к поезду. Он схватился за лестницу и забрался на крышу вагона. Поезд появился слева, значит, он шел на юг, возможно, даже в Асьют, где искали Гейл. Но Нокса Асьют больше не интересовал — цель его поиска лежала не на юге, а на востоке.

Он нашел лестницу с другой стороны вагона, спустился по ней и спрыгнул с поезда, покатившись кубарем при приземлении. До Нила оставалось не меньше двух километров. Он побежал в его сторону, стараясь не обращать внимания, как ноги вязнут в грязи. Перед глазами все время стояла строчка мозаики.

KɛN XAG HN Θɛ ΔI TP ΣK.

Эхнатон, Божественный по форме, Слуга Господа.

II

Полицейская рация в машине Нагиба хрипела и периодически отключалась. Он раздраженно стукнул по ней ладонью, и неожиданно треск пропал, и он услышал оживленные переговоры.

— Видели его.

— Он хочет попасть на поезд. Остановите его.

— Он сел! Сел!

— За ним!

— Остановите поезд. Остановите чертов поезд! — Разряд статики. — Что, черт возьми, значит, ты не знаешь как? Езжай за ним, идиот! Обгони! Махни рукой машинисту! Не знаю!