Тень луны

Сразу после похорон Кононов отправился под Серпухов, к отцу Иринарху. Надо было и передохнуть, многое обдумать в той благодатной тиши, послушать мудрого старца.

Смерть смертью, а жизнь продолжается. Взял с собой в попутчики только Николая Сабурова, тот давно хотел познакомиться с легендарным батюшкой. Опять из-под колес уходит дорога, мелькают изрытые оспой неугомонного реформаторства русские поселки. Сколько их было на Руси этих "реформаторов", начиная с Петра I? Не счесть. Каждый ломал, сгибал, рвал с корнем, а деревеньки эти как стояли, так и стоять будут. Уже кажется об одной ноге, с выколотыми глазами, а Бог все равно дает зрение и силу. Нет, ничего ты с ним не сделаешь, с русским человеком. Его можно обмануть, обольстить, даже убить, но повалить нельзя. Выпрямится и воскреснет. Неужели они этого не понимают, пришельцы? Копят богатство, думают, верхом уселись. А на суд Божий войдут голые, без земной славы и сияния. И встретят их обобранные ими, стоящие у Престола. Первые последними станут, и это высшая промыслительная справедливость. Но что же, не надо, выходит, на земле стяжать, добиваться чего-то, хотя бы достойной жизни? Пустить все на самотек, ждать своего часа? Лежать у обочины, надеясь на милость Божью? Нет, каждый с рождения награжден чем-то, сумей это в себе разглядеть, самоусовершенствовать, чтобы не закопать в землю, и живи по совести, неси крест. Коли принял его, без ропщения - большего, что тебе дадено, Господь не возложит.

Обо всем этом Сабуров с Кононовым говорили и в дороге, и в сельском домике с отцом Иринархом. Узнав о смерти Мишеля, батюшка молвил, поскребывая седую бороду:

- А я вот скажу вам странную, может быть, вещь. И палач, и замученная им жертва - на том свете обнимутся. Как Сталин и Николай второй. Оба испили чашу свою до дна. Разговаривал я недавно со своим другом, отцом Дмитрием, мы с ним одногодки, вместе в лагерях сидели. Он истину сказал: реформаторы эти все - мертвецы при жизни. Они обольстители, а каждый обольститель на браке Господа нашего будет извергнут вон. Слуги Антихриста. И в Апокалипсе так: если бы ты был холоден или горяч, но поскольку тепл, извергну тебя. Теплые люди и то, ни се, мертвецы. Будь верен до смерти, и будет тебе венец жизни. И будет ему звезда утренняя. Ну что же, заговорились мы, давайте чай пить, что ли?..

Пробыли они у отца Иринарха неделю. В покое, в чистоте духа.

- Считай, лучшее время за последние годы, - сказал на обратном пути Сабуров. И он был прав.

7

Аршилов вновь улетел в Швейцарию с дипломатическим паспортом и портфелем, набитом "брюликами", драгоценными панагиями и тремя редчайшими иконами, оценочная стоимость которых переваливала за миллион долларов. Наркоденьги не пахли. Остановился он, по иронии судьбы, в цюрихском отеле "Сант-Готар", в том же номере, где несколько лет назад провел пару дней и Кононов. Неудобств не испытывал. Город шпионов, банкиров и аферистов предлагал любые возможности. И для хранения, и для реализации ценностей, и для обмена конфиденциальной информацией с грифом: "Секретно". А оставшийся в Москве Споров вызвал к себе своего заместителя - Литовского.

- Леня, - сказал он ему, выслушав доклад. - Хрен с этим Хмурым, будем его топить. У нас есть запасной вариант, а повесим все равно на Хмурого. Запомни, Леонид Аркадьевич, нет такого человека, которого было бы нельзя купить, обмануть или, на худой конец, размазать по стенке. Был один, но и того распяли.

- Как бы, Геннадий Анатольевич, нас вскорости самих не размазали, отозвался Литовский. - Время наступает хмурое. У Лозовского коленки трясутся.

- А что? Я готов вновь встать по стойке смирно и доложить: Служу Советскому Союзу! Главное не паниковать. Можно и в храме постоять со свечкой, на всякий случай. И в мечеть вползти, коли талибы подойдут к Саратову. А в Панаме всегда фазенда найдется, где проведешь старость. Старость - не гадость, было бы на что взять радость.

- Поэт ты, Геннадий Анатольевич, прямо Иосиф Бродский.

- Я человек русский, а не поэтический. Тащи сюда Тарланова, пора кончать с этой депутатской неприкосновенностью. Так нам завещал великий Ленин. Вот был у нас в конторе один парень - Коля Сабуров, да ты его наверняка знаешь. Мы с ним даже дружили. Вместе дворец Амина брали. Но он в запас ушел, растратился, а я - действующий. Скоро генерала получу. Его не купили и не размазали, нет. Обманули. Вернее, сам себя обманул - ушел в религию. Думает, спасется? Ложь это все, та же иллюзия. Нету ничего ни впереди, ни позади нас. Я не атеист, атеисты борются с Богом, значит, уже признают его присутствие. Я - язычник. Мой язык - мой бог, им кого хочешь заговоришь и за собой поведешь. Правильно я говорю, Леня?

- Ты Гена, хоть и мой начальник, но дурак. Чего ты со мной откровенничаешь о своей душе? Мне плевать.

Литовский улыбнулся, Споров тоже. Оба друг другу уже изрядно надоели, но дело связывало. Помолчали.

- Ладно, - произнес, наконец, Споров. - Давай заканчивать операцию. Пора разбивать окна и впустить немного пурги.

8

В тихом полупустом ресторанчике в одном из спальных районов Москвы за столиком сидело четыре человека: двое мужчин и две женщины. Красное грузинское вино, фрукты, легкая закуска, омары. Некоторая неловкость, возникшая в самом начале, уже прошла, сейчас можно было расслабиться, поднять тост. Людмила Гринева пригласила сюда свою подругу Свету, бывшего мужа Отара Мголаблишвили и Игоря Кононова. Мужчины еще в зале успели обменяться несколькими фразами, теперь предпочли любезно ухаживать за дамами.

- И все-таки, что мы сегодня отмечаем? - спросил Отар, приподняв бокал и выжидающе поглядывая на Милу.

- Я выхожу замуж за Игоря, - очаровательно улыбнувшись, ответила она. Откуда-то из глубины зала доноситься тихая музыка. Услужливый официант принес жульен из шампиньонов в маленьких вазочках.

- Это правда? - спросила Света, переглянувшись с Игорем.

- Первый раз слышу, - отозвался тот, невозмутимо наливая себе и ей кахетинское. - Впрочем, может быть, я чего-то упустил за мирскими заботами.

- Ну ладно, шутка. Все мужчины такие глупые, когда их ошарашиваешь! засмеялась Мила. - Просто мне хотелось вас видеть. И отдохнуть. А новость действительно есть. Потом скажу.