Живой товар

Это он уже как-то машинально ответил, отключившись, опять что-то вычисляет. Ах какой он у нас деловой, если не мыслит, так уже и не существует! Но тут и меня посетила мысль:

— Тогда все эти убийства совершил Мюллер!

Дима на меня взглянул серьезно:

— У тебя есть основания так считать?

— Видел бы ты его!

Он улыбнулся:

— Такой урод, что только убийствами заниматься?

— А ты представь себе Штирлица с глазами змеи!

— Очень образно. Ты, Аська, у меня художник слова и инженер человеческих душ. Вот только наука юриспруденция теорию Ломброзо не признает. А если всерьез, то сам он всем этим заниматься не будет. Шестерку найдет.

Я пожала плечами. В мужских играх я не разбираюсь. Однако натура и логика не позволяли так просто сдаться.

— Но на дороге, когда на Иру напали, он сам был!

Дима поджал губу и уставился на меня. Постепенно глаза его чуть разъехались и стали параллельными. Наконец вернулись из туманной дали.

— А тогда, Ася, тем более пора тебе из фирмы исчезать.

— Зачем?

— Если они и впрямь начнут заметать следы и выискивать, кто мог их вычислить, ты первой в списке окажешься.

— А почему я?!

Выкрикнула — и заткнулась. И в самом деле, из наших их способны были обнаружить только мы с Сережкой да Валентина. Валентина… У меня дернулась щека. Вот она-то и покажет пальцем на нас со Шварцем. Жалко Сережку… Дура, а себя не жалко? У меня хоть детей нет… Меня постепенно охватывал ужас, но тут вздыбилось упрямство.

— Ладно, я — на подозрении. Но удирать нельзя. Если дело повернется так, как ты говоришь, то мое исчезновение лучше любого признания покажет, что я что-то знаю. А так — пришла на работу, ля, ля, три рубля… Все как всегда, а я — ни сном ни духом.

— Милая моя, но ты же ни соврать, ни прикинуться не умеешь.

— А ты хоть одну женщину встречал, чтоб не умела врать и прикидываться? Не люблю — это да. Но они-то напрямую тоже не станут спрашивать: а скажите-ка, Анна Георгиевна, не вы ли нас разоблачили? Мне и говорить-то ничего не надо, только помалкивать.

Он колебался долго, как весы в гастрономе. Наконец пробурчал неохотно:

— Ладно, может, ты и права. Но умоляю тебя, будь предельно осторожна — ни слова лишнего!

— Буду говорить, отстаньте все от меня, голова зверски болит.

— Допустим. Но смотри: чуть что не то почуешь, любую ерунду — ах, мне дурно! И бегом домой!

— Договорились.

Я зевнула так, что чуть челюсть не вывихнула. Время к двум, а завтра все равно на работу вставать!

— Дим, я спать пойду. В шесть подъем — хоть стреляй.

— Ладно. Я сейчас приду. Минут через пять — только приберу здесь.

Вот аккуратист!

Я добрела до постели и уснула раньше, чем голова коснулась подушки. Не знаю, когда он лег и сколько возился.

Только проинструктировав две группы, Мюллер успокоился. На всякий случай он решил проследить за обеими Гончаровыми. Судя по всему, Хозяйка права и сотрудниками пока можно не заниматься. Пока.

Первые донесения поступят завтра утром. А до тех пор нужно наконец отдохнуть.

Обычное рабочее утро, все как всегда. Если бы — как всегда! Завтрак мне, правда, подали, как герцогине, и бутерброды с собой завернули. Я представила себе герцогиню с бутербродами в сумочке и улыбнулась первый раз за это утро. Но дальше все покатилось по колее: туфли, метро, дождь.

В родном офисе меня встретила поляна разноцветных зонтиков, коллектив накладывал на пострадавшее от дождя лицо последние штрихи красоты. Ровно в восемь к себе проследовал Лаврук — и рабочий день, скрипнув, двинулся наезженным маршрутом: посетители, анкеты, распечатки.

Возле моего стола внезапно материализовался Серега — против обыкновения ничего не уронив и ни на что не наступив.

— Аська, ты опять вчера дела какие-то заканчивала?

— Здравствуй, Сереженька. Что ты имеешь в виду?

— Я говорю, ты вчера в офисе долго сидела?

— А что?

— А то! Машину на сеть не переключила — мы без свежей информации остались! Допустим, капать на тебя я не стану, но нельзя же так, в самом деле! На фига ты вообще все выходные тут торчишь? Дома дел мало? Или ты своему Будрайтису-Адомайтису отставку дала?

Иногда язык умнее головы. Я еще ничего сообразить. Не успела, я уже говорила искренним и виноватым голосом:

— Слушай, Серега, ну прости ты меня. Забыла совсем, ворона!.. Что же теперь делать будем?

— А ничего… Я всю машину распатронил — чиню вроде. Ну не будет у нас информации за одну ночь — и хрен с ней. А если были какие-то нужные письма, так еще раз напишут — мэйл-то не прошел. Так что живи спокойно.

— Сереженька, с меня бутылка.

— Не отделаешься…

И исчез — машину реанимировать, наверное.

Так. А теперь надо понять, зачем я Сережке соврала и не следует ли срочно восстановить истину.

На вчерашний день у меня полное алиби. Не была я вчера в офисе! А если б и была — я всегда на почту переключаюсь, ни разу проколов не было, еще чего!

Значит, кто-то другой на машине работал.

Сам Серега? Что-то на себя делал, а на меня бочку покатил, чтобы иметь свидетеля, что он тут ни при чем? Зачем? Он-то машину не забыл бы переключить. А хоть бы и забыл — прикрылся бы, точно так же, как сейчас меня прикрывает.

Юлька? Фиг ее в выходной день на работу заставишь выйти, она Дениску пасет!

Галка отчет делала? Нет, рано: отчет полугодовой, она еще не утрясла перечень новых форм — законы и инструкции родная держава меняет что ни день.

Анечка на машине только в игры играть умеет… может, приводила какого-то мальчика поразвлечься? Ключ у нее есть…

Лаврук? Не бывало такого в истории, чтобы господин шеф лично, в уик-энд… Это нас он зарядить может.

Валентина! Самое вероятное и самое логичное. Или следы заметает, или новую пакость затевает… Скорее первое. И что она найдет? Ой, а найдет, она-то знает, где и что искать. И что тогда?..

И тут, покинув кабинет, появился Лаврук. Что-то рано ему сегодня чайку захотелось!

— Дамы и господа!

А тон какой! Индюшоночек ты наш!

— Сегодня мы всем дружным коллективом должны прибыть к двум часам в «Татьяну», — он сделал драматическую паузу, — для получения премии!

— А разве Галя не поедет и не привезет? — удивилась Анечка.

— Поехать придется всем. Ну, кто получить хочет, само собой, — пошутило руководство. — Премия — из директорского фонда, значит, в дирекции ее и получать. Считаю дальнейшие разговоры излишними. Все. Продолжайте трудиться.

Мой опыт подсказывал последнюю его фразу, но я предпочла дождаться.

— Анечка, чайку сделай, пожалуйста.

Не ошиблась.

Но видно мне не суждено было сегодня спокойно поработать.

Не успела я сесть за стол, как позвонила Надежда и накинулась на меня с претензиями:

— Я тебе весь день звонила! Всю пятницу! Где тебя носит?

Ей говорить, что от потопа соседей спасала, не стоит — она и домой мне звонила наверняка.

— А что случилось, Надюша?

— Узнала я кое-что про… что ты просила. Приходи скорее!

— Слушай, я не могу сейчас — народу тьма!

— А в перерыв?

— А в перерыв мы едем все в генеральную дирекцию.

— Какие деловые!

— Надюшка, заходи ко мне лучше ты. Тебе же все равно к метро! Ну и вот — соком напою, ты все и расскажешь!

— Ну ладно, — разочарованно буркнула Надя. — Тогда после шести.

— Договорились.

Насобирала сплетен, ласточка моя, с языка капают… Ничего, подождут до вечера. Ничего Надиным новостям не сделается, если уж с пятницы до понедельника долежали…

Мы усердно трудились до самого часу дня — люди действительно были, правда не навалом, а так, чуть-чуть. Я даже успела порядок у себя в столе навести — вспомнила, какой Димка аккуратист, и даже стыдно стало: а я-то, женщина и такая неряха. Потом нанесли на себя приличные лица и спустились вниз.

Лаврук отпирал машину.