Танец над пропастью

После этого Гедде Рафаиловне пришлось пережить много несчастий – смерть матери, гибель отца, неудачное замужество. Зато у нее была удивительно красивая дочь, на которую возлагались большие надежды. Но Римма не оправдала доверия матери и выскочила замуж на первом курсе консерватории за Соломона Горенштейна, студента третьего курса Первого медицинского института! Именно поэтому Гедда Рафаиловна не уставала напоминать зятю, что ему сказочно повезло, ведь ее глупая дочь вышла замуж за него, хотя могла бы найти гораздо более выгодную партию. Если Соломон Абрамович и был в чем-то согласен с тещей, так это в том, что ему и в самом деле посчастливилось жениться на талантливой, домовитой красавице, благодаря которой он каждый раз с удовольствием возвращался с работы домой, и радость его не портило даже присутствие Гедды Рафаиловны.

Володя рос в атмосфере дружелюбия и добрососедства. В школе он считался одним из лучших учеников, особенно ему удавались точные науки, в частности – алгебра и физика, и парнишке прочили лучезарное будущее. Правда, Соломон Абрамович лелеял мечту о том, что сын пойдет по его стопам, но Володя не испытывал тяги к медицине. К тому времени, как сын окончил десятый класс, всем стало ясно, что у него одна дорога – в «Бонч» [2]. Он поступил без малейшего усилия и, уж конечно, безо всякого блата – экзамены показались легкой разминкой. Начались веселые студенческие будни. На втором курсе семью Горенштейнов постигла невосполнимая утрата: ушел из жизни Соломон Абрамович. У него случился сердечный приступ прямо во время операции, и он умер до того, как его успели доставить в реанимацию его же больницы. Без зарплаты главы семьи было не прожить, но Римма Видальевна, сжав зубы, набрала частных учеников и принялась учить их игре на фортепиано под нескончаемые причитания Гедды Рафаиловны типа «за что нам все эти несчастья?!». Володе исполнилось девятнадцать, и он понимал, что в сложившихся обстоятельствах не может больше сидеть на шее у матери. Один парень, Коля Бубенцов, учился на два курса старше и слыл щеголем и мотом. Володю всегда интересовало, откуда у Бубенцова деньги, ведь отца у него нет, а мать моет полы в институте. Как-то раз, набравшись храбрости, Володя задал ему прямой вопрос. Вместо того чтобы отфутболить назойливого младшекурсника, Коля охотно объяснил ему, чем занимается. Более того, предложил взять его в долю! Оказалось, что у Бубенцова имелись связи в престижных гостиницах города. У приезжих иностранцев он добывал товар, который в те времена именовали словом «дефицит», после чего перепродавал его втридорога состоятельным приятелям и подружкам, которые хотели оставаться на пике моды. На языке уголовного кодекса того времени у этого занятия было пугающее название – спекуляция, но Володя почти не колебался: ему требовались деньги, а работа казалась не пыльной: принять у Бубенцова товар, отзвониться по телефонам, которые Коля ему продиктовал, и подвезти товар. Потом попытаться впарить его дороже назначенной Бубенцовым цены. Все, что сверху – Володино, плюс ежемесячное «пособие» от подельника. Так Володя занялся бизнесом. Дела быстро пошли в гору. Через пару месяцев ему удалось уговорить мать не ломаться на работе, и в двух комнатах Горенштейнов снова воцарились покой и тишина, чему в первую очередь радовалась Гедда Рафаиловна, которой постоянно звучащие над ухом гаммы мешали предаваться любимому занятию – раскладыванию пасьянса.

Вскоре у Риммы Видальевны появилось новенькое каракулевое пальто, потом и Володя приоделся: его кожаной «косухе» и ковбойским сапогам завидовал весь «Бонч». Пролетел год. Гедда Рафаиловна и Римма Видальевна пребывали в уверенности, что жизнь в стране пошла на лад, потому что в доме появились хорошие и качественные продукты. Правда, при виде пустых полок в универсаме Римму Рафаиловну посещали сомнения, но они улетучились, когда любимый сын объяснил, что получил хорошую работу на продовольственном складе, отсюда – и продукты, и деньги.

Вскоре Володя осознал, что больше не хочет быть на побегушках у Бубенцова. Он пошел на курсы английского и так рьяно взялся за дело, что за два семестра освоил то, на что другим требовались годы. Теперь он мог на равных вести дела с иностранцами. Дело было за малым – расчистить территорию, которую Коля Бубенцов считал по праву своей. Недолго думая, Володя отправился в спортивный клуб «Олимпийские резервы», где без особых проблем завербовал парочку боксеров, после чего заявил права на территорию. Коля немного поломался, но в конце концов согласился на справедливый раздел – пятьдесят на пятьдесят. Половина гостиниц доставалась Володе, вторая половина – Коле.

Вова успешно окончил учебу, защитил диплом и прямо после защиты, не выходя из конференц-зала, получил приглашение в аспирантуру от двух вузов, но отказался. Он понимал, что в данный момент в России нет для науки будущего, а ему хотелось хорошей жизни для себя и матери с бабушкой, которые нарадоваться не могли на своего умницу-кормильца. Володе пришла в голову идея сменить бизнес, тем более что доходы начали падать с приходом перестройки и внезапно хлынувшим в страну потоком турецкого и китайского барахла. Пусть оно было сомнительного качества, но зато по доступным ценам, в отличие от добротных, фирменных, но дорогих вещей, с которыми имели дело Володя и его приятель. Вова Горенштейн занялся ростовщичеством. Сначала давал деньги под проценты бывшим сокурсникам, которые шли к нему за помощью, зная, что Горенштейн всегда готов дать взаймы. Потом стали обращаться и более солидные люди. Бизнес приносил доход, но тут Володя столкнулся с проблемой: некоторые должники имели обыкновение отказываться от выплаты долга или оттягивали срок выплаты. Это было невыгодно, поэтому Володе пришлось увеличить штат своих спортсменов, после чего выплаты стали поступать своевременно. Если кто-то пытался обмануть Володю Горенштейна, его ребята брали дело в свои руки, и должник тут же возвращал требуемую сумму.

Володя начал подумывать о том, как бы поставить свой бизнес на легальные рельсы, тем более что новое правительство, кажется, поощряло развитие частного сектора. Но его арестовали раньше, чем он осуществил свою идею: один из клиентов, не желающий возвращать крупный долг, пожаловался в милицию на запугивания со стороны Горенштейна. У Володи был хороший адвокат, но тем не менее он загремел на нары. Римма Видальевна пребывала в глубоком шоке от того факта, что ее любимый сыночек-добытчик оказался преступником, а Гедда Рафаиловна кляла проклятый режим, который не дает порядочным людям заниматься порядочным бизнесом.

Володя Горенштейн видел бабушку в последний раз в зале суда: она умерла через полгода после оглашения приговора, и его мать осталась совершенно одна. Отношение соседей по коммуналке резко изменилось, и Римма Видальевна старалась двигаться по дому как можно незаметнее, потому что отныне за ней закрепился ярлык «матери осужденного».

Володя вышел раньше срока за хорошее поведение, и перед ним встала проблема: надо устраиваться на работу, чтобы не обвинили в тунеядстве, но никто не хотел брать к себе бывшего зэка. Кроме того, Володя не желал оставаться в квартире, где его считали преступником. Ему требовались трудоустройство и время для восстановления утерянных связей. Володя потратил на поиски месяц, но так ничего и не добился: ему предлагали временные заработки, но нигде не желали брать на постоянную работу. Кроме того, он ведь не собирался вкалывать до потери пульса где-нибудь на консервном заводе, ему нужна была какая-нибудь чистая, интеллигентная работа. Отчаявшись, он случайно прочел объявление на афише Мариинского театра о том, что требуется рабочий сцены. То, что нужно! Но Володя сомневался, что работа достанется ему. Тем не менее попытка – не пытка, и он зашел в театр. Его тут же отправили в отдел кадров. Симпатичный молодой человек приглянулся пожилой кадровичке, но стоило ей узнать о его феерическом прошлом, как ее отношение изменилось. Как Володя ни убеждал женщину, объясняя, что сидел вовсе не за кражу или убийство, она ни в какую не желала продолжать разговор. В конце концов даже пригрозила вызвать милицию, а это было совершенно не в Володиных интересах, поэтому он собрался ретироваться, но вдруг заметил человека, сидящего за столом у стены. До этого он разговаривал с другой сотрудницей отдела кадров, но зазвонил телефон. Ей пришлось снять трубку, а мужчина в то время, пока она говорила, внимательно прислушивался к Володиной беседе с кадровичкой, которая последние несколько минут шла на повышенных тонах. Наконец незнакомец встал и приблизился к спорящим.