Чарующие сны

памятника.

– А что, там памятник есть?

– Да, Мишель, Пушкину. Кстати, этот памятник имеет интересную историю. Я слышал на экскурсии в детстве. Он был поставлен еще до войны в честь какого-то Пушкинского юбилея. Во время блокады все памятники в городе снимались с постаментов и прятались, а про этот впопыхах забыли. Так вот, за всю блокаду на эту улицу не упала ни одна бомба, и не попал ни один снаряд. Жители говорили, что Пушкин оберегает их. Души великих людей не умирают, а продолжают творить добро. Круто завернул, а?

– Да, интересно, хотя я не верю в теорию душ.

– Я вообще-то тоже, но любопытное совпадение.

– Вы мне на всякий случай скажите, кого задерживать? – задал вполне уместный в данной ситуации вопрос Дукалис.

– Всех подряд, потом разберемся.

– А за что?

– Сволочи, – коротко ответил Кивинов, – по жизни.

Машина выехала на Литовский проспект. Еще через двадцать минут она остановилась возле 5-го отделения милиции. Дальше решили идти пешком, благо было недалеко.

Серега сидел в сквере, с надетыми на уши ярко-рыжими наушниками плейера. БМВ припарковалась у самого подъезда, втиснувшись в ряд других машин.

При виде своих постовой снял наушники и встал со скамейки.

– Дома?

– Там.

– Звонили?

– Да. «Пиццу-Риф» вызвали, кушать захотелось.

– Когда?

– Минут пятнадцать назад.

– Нормалек. – Кивинов взглянул на часы. – Сейчас мы их попотчуем. Главное – не пересолить, верно, Толян?

Дукалис усмехнулся и поправил свою сумочку.

– Пошли, – скомандовал Кивинов. – Серега, давай на черный ход. Дом старый, наверняка есть еще один выход.

Зайдя в подъезд, Кивинов откинул щиток распределителя, аккуратно снял с телефонного кабеля предмет размером со спичечный коробок и снова замкнул провода.

– Что это? – заинтересовался участковый.

– Достижение бандитской техники на службе у доблестной милиции. Вторую часть устройства ты видел у Сереги на ушах. У рэкетиров отобрали. Удобная вещица – провода разомкнул, штучку эту прицепил и сиди, телефонный треп слушай. Правда, кое-кто из наших шибко ревнивых сослуживцев приноровился у меня эту штучку напрокат брать – жен слушать. Это, я считаю, безобразие. Это низко и недостойно облика честного мента.

Бригада честных ментов поднялась на третий этаж пешком, решив, что такую ораву старенький лифт не вытянет. Наконец все четверо остановились у массивных дверей.

– Ха, – усмехнулся Кивинов, показывая на маленькую табличку с гравировкой, – пижон. Даже не снял. Миша, потом перепиши на всякий случай данные. Ну что? Ни пуха.

Дукалис нажал звонок. Глазка в дверях не было, поэтому по углам площадки можно было не прятаться. Но от дверей все отошли, скорей по привычке – техника безопасности, как на заводе.

– Кто? – раздался мужской голос.

– «Пицца-Риф», – щелкнув пальцами, весело прокричал Кивинов самым идиотским рекламным тоном, на который только был способен.

Замок лязгнул, и дверь отворилась.

На фоне темного проема коридора старого дома проявилась фигура молодого