Алмазная королева

— Но как же… — Борис Ильич тяжело сглотнул и покачал головой. — Милый человек, я уже столько лет сижу в этом кресле, что мне и не нужно особо много рассказывать, сам вижу. Учтите: я тут ни при чем, я стар, болен и вообще собираюсь на пенсию.

…Дождевые тучи, стремительно наползавшие на Москву, не остались не замеченными и генералом Березиным, только что отдавшим распоряжение прислать ему двоих «спецназовцев» пошустрее.

Поднявшись, он задумчиво прогулялся по своему кабинету, казалось колеблясь в принятии какого-то решения. Затем все-таки, еще раз поглядев в окно на насупившееся небо, снова быстро подошел к столу и, наклонившись, передвинул какой-то рычажок под столешницей над правой тумбой, отчего столешница расслоилась, выдвинув из себя довольно широкую планку.

— Я делаю глупость? — пробормотал генерал вопросительно. Но тем не менее, пошарив по дну планки, отлепил от него конверт с зарубежным паспортом — так же как и у сбежавшего Куролепова, несмотря на то что документ был украшен фотографией генерала, фамилия и отчество там красовались другие. — На всякий случай, береженого, как говорится…

Ответив таким образом на свой собственный вопрос, Березин успокоился этой уступкой, сделанной продолжавшей сигналить интуиции. Он был бы немало удивлен и рассержен, если бы узнал, что и его паспорт, и ксива Куролепова производились одним и тем же человеком в одном и том же месте. Но ни о чем таком Валерий Андреевич в данный момент не думал. Сунув фальшивый паспорт в карман цивильного пиджака, в который переоделся еще утром, он проверил, на месте ли остальные документы и кобура с перезаряженным после бурной ночи пистолетом. Пиджак был пошит на заказ, с расчетом как раз на эту кобуру.

Подумав, он открыл на сей раз вполне легально присутствующий в кабинете сейф и извлек из него запасную обойму.

«Что это со мной? — недовольно подумал генерал. — Как на войну собираюсь. Нет, отправлю эту партию — и действительно надо обратиться к докторам, нервы подлечить. Довели, сволочи!»

Он вздохнул и выглянул в окно. Как раз вовремя, чтобы обнаружить въезжавший во двор чёрный джип: охрана прибыла, пора было трогаться.

26

Таможенный терминал, находившийся под чутким руководством Бориса Ильича Литвицкого, располагался рядом с Ленинградским шоссе, неподалеку от Шереметьева-2.

Валерию Андреевичу Березину было отлично знакомо и само здание терминала, аккуратно оштукатуренное и выкрашенное в темно-коричневый цвет, выстроенное в два этажа «покоем», и прилегавшая к нему территория. Именно здесь проходили положенную перед вывозом из страны экспертизу не только камни и драгметаллы, но и подавляющее большинство того, что называется произведениями искусства. Предполагалось, что именно здесь должен осуществляться контроль за их вывозом, дабы воспрепятствовать возможному разбазариванию народного достояния, а проще говоря — контрабанде.

Генерал Березин свято верил в истину, утверждавшую, что хорошо делается лишь то, что делается собственными руками, а береженого и Бог бережет. Именно поэтому, ни разу не переступив порога терминала, он и знал этот индустриальный райончик, едва ли не поминутно оглашаемый визгливыми голосами тепловозов с целой сети подъездных путей, ведущих к шереметьевской таможне, как свои пять пальцев.

В те дни, когда товар фирмы сопровождал Кропотин, Валерий Андреевич отправлял сюда в качестве наблюдателя сына. Но если сопровождающим был Юрий, Березин-старший самолично подъезжал к терминалу и терпеливо ожидал, когда тот появится из дверей нарядного шоколадного здания и, взмахнув полученными и подписанными по всей форме документами, вскочит на подножку грузовой «Газели», на кузове которой красовалось название кропотинской фирмы.

Сразу вслед за этим металлические ворота раздвигались — и «Газель», к вящему возмущению ожидавших своей очереди водил, въезжала на территорию терминала без очереди.

К самой таможне генерал и не думал подъезжать, с тем чтобы дождаться завершения процедуры. Экспертные документы подписывались лишь в том случае, если на досмотре находился свой, заранее предупрежденный и, разумеется, хорошо оплаченный сотрудник. То есть все шло по плану и никаких накладок — например, внезапной болезни упомянутого сотрудника — не было. Таким образом, ни на терминале, ни на досмотре, ни перед самим Литвицким, никогда не видевшим Березина лично, генерал не засветился ни разу, при этом умудряясь контролировать операции лично — вплоть до завершающего этапа. Увы, на сей раз все обстояло по-другому. Вторую накладку подряд израильские партнеры не простят. Оставалось надеяться, что интерес Турецкого к нему сильно преувеличен.

Когда джип Валерия Андреевича прибыл на место, генерал прежде всего, не выходя из машины, привычно просеял взглядом всю примыкающую к терминалу территорию. Ничего подозрительного он не заметил, все было как обычно, включая их фирменную «газельку», смирно стоявшую, тоже как обычно, не в общей очереди, а слева от металлических ворот. Никакого намека на возможную опасность.

«Нервы», — уже привычно отметил Березин и, вздохнув, набрал на своем мобильном номер Литвицкого.

— Я здесь, груз на месте, — буркнул он.

— Да-да, — по-прежнему больным голосом отозвался Борис Ильич. — Поднимайтесь, пожалуйста, охрана предупреждена. Я в двести шестом, на втором этаже. Это, значит, по лестнице и налево, затем…

— Найду! — раздраженно бросил Березин и, отключив связь, повернулся к безмолвно сидевшим сзади «спецназовцам», двоим мрачного вида мужикам в традиционной пятнистой форме. — Ждите меня здесь. Движок не выключать!

Последнее относилось к водителю генерала, молодому парню, появившемуся на фирме недавно. Березин с сомнением оглядел его простодушную физиономию и недовольно поморщился:

— Вот что… Гуляй-ка ты, милок, до дому до хаты. Естественно, своим ходом. Если не в курсе, где-то тут по Ленинградке автобусы шпарят в сторону аэровокзала. Тормознешь. Завтра ты мне не понадобишься, отдыхай. Ты, — генерал повернулся к одному из «спецназовцев», показавшемуся ему старше второго, — пересаживайся вперед, на мое место. На обратном пути поведу сам. Все, выполняйте!

И, не обращая ни малейшего внимания на удивленное лицо своего водителя, Березин выбрался из машины.

Внутри здание терминала отнюдь не было таким нарядным, как снаружи. От стен, выкрашенных заурядной зеленой краской, от местами обшарпанных дверей, выходивших в узкие коридоры, а главное — от ископаемого вида ламп дневного света, включенных уже в виду сгустившихся за окнами сумерек, несло густой и банальной казенщиной. Впечатление усиливалось и из-за постоянно снующих по коридорам чиновного вида каких-то удивительно безликих типов с папками бумаг в руках, от небольших, унылых очередей, скучавших под большинством дверей.

На втором этаже, куда генерал поднялся по лестнице с подкрошившимися ступенями, народу было поменьше, можно сказать, почти не было. И дверь с нужным ему номером и табличкой Березин увидел сразу. И в этот же момент почувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд, направленный в спину. Однако, резко обернувшись, Валерий Андреевич не увидел никого и ничего, кроме пустого коридора, кончавшеюся лестницей с «обкусанными» ступенями, по которой только что поднялся. Хмурый старик-уборщик, возивший по грязному линолеуму не менее грязной тряпкой, был, конечно, не в счет.

Дав себе честное слово завтра же позвонить своему доктору, который наверняка сумеет отыскать самого лучшего, а главное — неразговорчивого невропатолога, Валерий Андреевич толкнул дверь кабинета № 206.

Борис Ильич Литвицкий оказался сухоньким, маленьким человеком, выглядевшим старше своего возраста. Вскочив с места навстречу Березину, он тут же угодливо заулыбался и забормотал что-то насчет того, как ему приятно видеть у себя лично Валерия Андреевича, однако довольно быстро запутался в собственных витиеватых выражениях и растерянно умолк, уставившись на генерала. Его взгляд, в котором отчетливо был виден страх, Березину не понравился. «И все-таки что-то не так. В любом случае этот старый Петрушка ненадежен!» — подумал он. Время, однако, поджимало.