Ла Брава

— Она проснулась?

— Я увожу ее отсюда. Снимай сверху. Сколько у тебя выставлено?

— Пока не знаю. — Ла Брава прошел к комнату. В полосе света, проникавшей из холла, он разглядел сандалии на средних каблуках, а в них — босые ноги. Тонкие, изящные ноги, одну она подтянула к себе, легка на боку. Платье какого-то светлого оттенка, обнаженные плечи, вытянутая рука отчасти прикрывает лицо. Морис склонился над спящей и осторожно убрал руку с лица. Ла Брава снова вышел в холл, настроил фотоаппарат, вернулся, наклонился над спящей, поймал ее в рамку видоискателя, темные волосы составляли удачный контраст с бледной кожей.

— Сколько ты выставил? — повторил Морис.

— Шестнадцать на восемь.

— Ну, не знаю…

Не дожидаясь новых указаний, Ла Брава прижал фотоаппарат к правому глазу, щелкнула вспышка, фотограф большим пальцем слегка подправил объектив, сделал второй снимок, и еще раз — подправил и нажал на кнопку.

— Опусти пониже и сфотографируй еще раз.

— Достаточно, — сказал Ла Брава.

— Чтобы наверняка получилось.

— Получится, — заверил его Ла Брава. — Веди ее к главному входу, я подгоню машину.

В приемной находилась теперь другая девица, немного постарше Пэм, но явно более взрослая, главная тут. Входя в комнату, Ла Брава услышал, как она втолковывает Ноблесу: она-де начальник и, пока не увидит его удостоверения, ни о чем с ним говорить не станет. Ла Брава восхитился ее отвагой, ему понравилась тонкая фигурка в джинсах— так уверенно стоит, расставив длинные ноги, сложив руки на груди, темные волосы падают на плечи. Красивая девушка, и знает свое дело.

Ноблес извлек из заднего кармана бумажник — при этом он повернулся боком и отвернул полу серебристой куртки, так что и Ла Брава, и девушка могли заметить деревянную рукоять револьвера, торчавшего у него за поясом джинсов.

— Полиция Бока привезла сюда эту леди, она моя приятельница. Я позвонил им, они сказали — о'кей, я могу забрать ее под свою ответственность. Они сказали — все в порядке, ясно? — Он на миг приоткрыл бумажник, предъявив золотой значок, а с другой стороны — удостоверение со своей фотографией. — Вот, видите? Округ Палм-бич.

Стройная девушка сделала шаг вперед, требовательно протянув руку, но парень уже захлопнул бумажник.

— Округ Палм-бич — и что дальше? — уточнила она. — Если бы полиция Бока дала вам добро, они бы позвонили и предупредили нас. Мы работаем только так.

Ноблес утомленно покачал головой:

— Слушайте, я же вам одолжение делаю. Передайте эту леди мне, мы скажем друг другу «байбай», и можете дальше заниматься своими чокнутыми.

— Отсюда без санкции никто не уезжает, — покачала головой девушка. Она бесстрашно стояла вплотную к здоровяку.

— Я только что дал вам санкцию. Господи Иисусе, я же показал вам удостоверение.

— Прошу прощения, — вмешался Ла Брава, — не могли бы вы открыть переднюю дверь?

Ноблес холодно, безо всякого интереса, оглянулся на него. Девушка продолжала настаивать:

— Покажите мне удостоверение или уходите отсюда. Только так, и никак иначе, вам ясно?

Ноблес вздохнул, покачал головой— пьян, но еще вполне способен прикидываться, отметил Ла Брава, — и снова раскрыл свой бумажник:

— Видите, что здесь написано? Вот тут— «Лицензия округа Палм-бич». — Официальную формулу он произнес скороговоркой и поспешно закрыл бумажник.

Это вовсе не полицейский, готов поспорить, подумал он.

Девушка сказала:

— Это не удостоверение помощника шерифа, я вообще раньше таких не видела.

Ноблес снова покачал головой:

— Ну чего вы всполошились? Разве я говорил, будто работаю на шерифа? Слушайте внимательно, ладно? Я предъявил вам удостоверение, кто я есть, и полиция Бока дала добро. Так в чем проблема, киска? Скажи мне, а то я никак не пойму, на хрен.

Немного пьян, но не алкоголь придал ему развязности— парень не может долго сдерживать свою буйную натуру, его рост, его шея в восемнадцать дюймов обхватом дают ему право вести себя как вздумается. Сколько таких Ноблесов повидал на своем веку Ла Брава!

Он не из полиции.

Может быть, и служил в свое время— приобрел на службе казенный револьвер и скучающий взгляд копа из маленького городка, однако теперь он не в полиции, это точно.

Худенькая девушка поняла, что к чему, и приказала Пэм:

— Звони в полицию Делрей, 276-4141.

— Эй, погоди-ка, — проворчал Ноблес, но Пэм уже набирала номер. — Эта леди, которая у вас, моя приятельница. Коп из Бока, Гленн Хикс, сказал, что они привезли ее к вам. Я был с ней вечером, пропустили по паре стаканчиков. — Стройная девушка подошла к столу и взяла из рук Пэм трубку. — Спросите ее сами, ну же!

Стройная девушка проговорила в телефон:

— Кризисный центр, Четвертая улица. У нас здесь человек, который отказывается покинуть помещение. Будьте добры, пришлите кого-нибудь, чтобы его вывели к чертовой матери, прямо сейчас… Большое спасибо. Отопри заднюю дверь, — велела она Пэм.

Пэм обошла стол, прижимаясь к нему и не сводя глаз с Ноблеса, который загораживал ей путь.

— В полиции Бока действительно есть офицер Гленн Хикс, — нерешительно сказала она. — Он тут бывал.

— Плевать мне, с кем он там знаком, пусть хоть в ФБР работает, — возразила стройная. — Здесь ему делать нечего.

Ла Брава готов был влюбиться в эту девушку. Как она глянула в упор на Ноблеса!

— У вас осталось примерно две минуты, чтобы убраться подобру-поздорову, не то окажетесь по уши в дерьме.

— Вот как, киска? — пробурчал Ноблес и попытался схватить ее за руку. Стройная девушка быстро убрала руку, но не отступила, вызывающе глядя ему в лицо.

— Полегче, а?! — окликнул его Ла Брава, стараясь, чтобы его голос прозвучал спокойно, как стороннего наблюдателя, но уже понимая, что впутался в историю.

Ноблес, стоящий возле пьяницы и оцепенелого, обернулся к Ла Браве и занес кулак, для пущей убедительности выставив из него указательный палец. Клок белобрысых волос прилип к его глазу.

— Я тебя по стенке размажу, будешь мне тут яйца крутить, сукин сын недоношенный!

Пьяный урод. По глазам видно — урод, привыкший, чтобы люди прогибались, ставили ему выпивку, лишь бы он заткнулся. Вон как форма на плечах трещит, а ручищи-то, Господи Иисусе, — такими ручищами только сваи забивать. Ла Брава оглянулся по сторонам, чем бы ему вмазать. Ничего подходящего, да еще фотоаппарат болтается на шее.

Стройная девушка снова взялась за телефон. Ноблес протянул руку и, едва она начала набирать номер, вырвал трубку из ее рук, грубо встряхнув ее. Девушка вскрикнула. Ноблес занес телефон над головой, то ли собираясь ее ударить, то ли просто забавляясь — Ла Брава не мог понять.

Он шагнул вперед, окликнув здоровяка, а когда тот обернулся, щелкнул вспышкой, ослепив Ноблеса пламенем сотен тысяч свечей, остановив его на мгновение, — этого оказалось достаточно, чтобы с размаху всадить плечо ему в подреберье и отшвырнуть скандалиста на металлические стулья, где сидели пьяница и оцепенелый. Ла Брава опрокинул Ноблеса на спину, хорошенько стукнул головой о стену и сел сверху ему на ноги. Затем вытащил вороненый револьвер, торчавший за поясом его джинсов— знакомый на ощупь «смит-и-вессон». Одной рукой за волосы приподнял его голову, сунув дуло в раскрытый рот. Задыхающийся Ноблес попытался высвободиться.

— Пососи, — посоветовал ему Ла Брава, — успокаивает.

Ноблеса отвели в комнату. Он все потирал затылок, растерянно оглядываясь. Когда они уже захлопывали дверь, он спросил:

— Да кто ты такой, на хрен?

— Задница с фотоаппаратом, — ответил ему Ла Брава и запер дверь.

Револьвер они спрятали в стол. Ла Брава сказал стройной девушке, что, скорее всего, Ноблес не опомнится до приезда полиции и не будет буянить, однако, если надо, он останется и подождет. Девушка ответила, что буянов она повидала немало — посмотрите, что это за место, господи боже мой! Она благодарна Ла Браве, но пусть он лучше уедет прямо сейчас, а то застрянет на всю ночь, пока полицейские будут разбираться. Кто их знает, может, они с этим типом корешки. Она нисколько не удивится, если они тут же выпустят забияку и посмеются вместе с ним. Эти копы — забавные ребята, особенно некоторые из них. Она все время болтала, сказывалось нервное напряжение— но как она справилась с ситуацией! Считается начальницей, но отрабатывает смену наравне со всеми. Звали стройную девушку Джил Уилкинсон.