Сыскное агентство

Словно набор больших и малых конфет, по всей его территории были рассыпаны магазины, универсамы, рестораны, бары, кафе, кинотеатры, казино, кабаре с их яркими кричащими вывесками, рекламами и днем, горевшими иллюминированными фасадами.

Это было, так сказать, ядро города. За этим слоем ближе к горной цепи, у подножия которой он раскинулся, размещался следующий слой – промышленный – скопище заводов, фабрик, мастерских, складов, гигантские газовые резервуары, нефтехранилища, теплоцентраль… Над всем этим шумным, пыхтящим, свистящим, стучащим муравейником висел густой ржавый смог, уходили к небу столбы фабричного дыма, расплывались плотные белые облака пара.

Наконец, от моря центр города отделял порт. Тут бесконечной лентой вытянулись пакгаузы, в море врезались десятки причалов, словно гигантские комары застыли подъемные краны, беспрерывный поток грузовиков, автокаров, мототележек бороздил асфальтовую набережную, а облезлые огромные сухогрузы, прижавшиеся к причалам, заглатывали в свои трюмы контейнеры, машины, мешки, ссыпали зерно, заливали горючее…

Вокруг города, и слева, и справа, и сзади, карабкаясь в горы, шла курортная зона. Здесь, вдалеке от шумного жаркого центра, от порта, от заводов, в тишине, на легком свежем ветру покоились роскошные виллы и виллы поскромней, высились белоснежные отели, в глубине густых парков стояли дворцы, золотились частные и общественные пляжи, голубели бассейны.

Здесь раздавалось только пение птиц, приглушенная музыка, щелчки ракеток по мячам, мягкий шелест дорогих машин, крадущихся по широким тенистым пустынным улицам.

Еще дальше от города раскинулись эдакие городки-спутники, дортуары, как их называли. Их молниеносно возводили предприимчивые дельцы: пятьдесят – сто домов, все коммуникации, свои ресторан, магазин, школа, церковь, своя частная служба охраны и антенна, принимающая полсотни телепередач из трех десятков стран. И все окружено оградой.

Таким вот был этот город с почти миллионным населением. Он гордился своим портом, своими пляжами и своим знаменитым на весь мир Университетом, в котором училось более сорока тысяч студентов из многих десятков стран.

Университет находился в южной части города и имел собственный стадион, теннисные и баскетбольные площадки, спортзалы, бассейны и одну из лучших футбольных команд страны, не раз занимавшую второе или третье место в национальном первенстве, а однажды, о чем все помнили, ставшую чемпионом.

Университет был достопримечательностью города. И название города многие в стране знали лишь по названию Университета.

Хотя порт был одним из крупнейших в стране, а продукция некоторых заводов, особенно военных, рекламировалась вовсю, да и дивные пляжи привлекали туристов со всех концов света, все же главной гордостью города был Университет.

Вот в этот город и прибыл, чтобы начать новую жизнь, Альберт Кар, демобилизованный солдат, прошедший огонь, и воду, и медные трубы, знавший множество способов убивать без оружия, без промаха попадавший в монетку с пятидесяти метров, умевший выбить любые признания из любого виновного или невиновного, неважно, но больше не умевший ничего.

Главные свои надежды он возлагал на Лоридана, но где он, его дружок, и достиг ли, чего хотел?

Нет, на друга надейся, а сам не плошай.

Между прочим, и он, Кар, тоже не нищий. Хоть он и не занимался там, в этой мясорубке, сколачиванием капитала, но кое-что все же скопил, да еще добавили при увольнении. Он может зайти сейчас в банк и получить наличность. Кстати, не мешает это сделать. Негоже начинать новую жизнь (а желательно жизнь вообще) с пустым карманом.

Кар перешел дорогу и вошел в Городской банк, открытый в воскресенье. Проникнуть в него было не так-то просто. Надо было нажать звонок у двери, войти в кабину из пуленепробиваемого стекла, из которой в помещение собственно банка вела еще одна стеклянная дверь. Охранник с огромным пистолетом у пояса, стоявший за этой дверью, подозрительно оглядел Кара и, в конце концов, нехотя открыл дверь.

«Ну и ну, – подумал Кар, – в мое время таких предосторожностей не было». Он подошел к барьеру, за которым что-то деловито подсчитывали, писали, подшивали клерки, заполнил разные формуляры и направился к кассе. Кассир тоже сидел в будке из непробиваемого стекла и общался с клиентами с помощью маленького вращающегося блюдца, вделанного в стекло – клиент клал на него бумаги, кассир поворачивал блюдце к себе, клал на него деньги и снова поворачивал к клиенту. Таким образом, он все время был отделен своим непробиваемым стеклом. Кар заметил, что блюдце имеет резиновые края и плотно прилегает к пазам, в которых вращается. Зачем?

– Зачем? – спросил он кассира.

Тот настороженно посмотрел на Кара и, сообразив, что перед ним дремучий провинциал, усмехнувшись, ответил:

– Это чтоб ты в щель не подпустил, например, парализующего газа. Понял?

Кар ошарашенно уставился на кассира. Потом огляделся. Он увидел скрытые телекамеры, бойницы в стенах, за которыми притаились, наверное, снайперы, еще одного охранника, спрятавшегося за колонной… Ничего себе!

Все это время не спускавший с Кара внимательного взгляда охранник у двери успокоился – Кар получил свои деньги, значит, нормальный клиент.

Когда Кар дошел до выхода, он спросил:

– Слушай, парень, много ты здесь получаешь?

– А что? – спросил охранник. – Хочешь знать, сколько моей вдове пенсию будут платить, когда меня ухлопают?

– Да здесь ухлопаешь! – усмехнулся Кар. – Тут и с танком не ограбишь.

– Эх ты, небось оттуда прибыл, я же по мешку вижу. – Охранник вздохнул, – Ничего, привыкнешь, тогда поймешь, что у нас побольше на тот свет отправляют честного народа, чем вас там.

– Ну-ну, – неопределенно пробормотал Кар и покинул банк.

Ему казалось, что у охранника замечательное местечко – тепло, тихо, такая оборона, что бояться нечего. Красота, сиди себе весь день, дверь открывай, уж платят тут небось побольше, чем вышибале в баре, а риска никакого. Врет он все, этот охранник, за место держится!

Правда, вдова Кара пенсии получать не будет. Потому что во вдову может превратиться только жена, а жены у него нет. Пока…

Кар зашел в будку телефона-автомата, открыл невероятной толщины справочник, прикованный к стенке цепью, и стал листать раздел баров и ресторанов. Вдруг увидит «Джунгли»? Не нашел. Тогда, подойдя к вывешенному около туристического бюро плану города, начал размышлять, где может жить Лоридан, в свое время случайно назвавший ему какую-то улицу.

Наконец он бросил это пустое занятие и, снова зайдя в телефонную будку и опустив монетку, набрал номер справочной. Все оказалось очень просто: господин Лоридан жил в доме №19 в одном из дортуаров – городов-спутников.

Кар вернулся на вокзал, зашел в бюро компании «Герц» и взял напрокат недорогую машину.

Он медленно катил по улицам города. Курортный сезон еще не начался, и бездельников было мало – констатировал Кар. В основном то были обычные прохожие, спешившие по каким-то своим делам, не очень богато одетые, не очень молодые. Лишь изредка попадались стайки студентов, все больше девушки, в джинсах, свитерах, кедах. Многие с сигаретами в зубах, порядком растрепанные. Они кричали, смеялись, что-то оживленно обсуждали… Порой с ними шли долговязые парни. Кар миновал центр с его густыми бульварами и широкой центральной площадью. Теперь он ехал окраинными улицами в районе новостроек, где стояли похожие как близнецы шестиэтажные дома. Все балконы были увешаны сушившимся бельем, крыши напоминали бамбуковые заросли – столько там теснилось телевизионных антенн. Зелени не было совсем, между домами пролегали пыльные пустыри, кое-где висели качели, стояли машины, детские коляски, мотоциклы и велосипеды, множество маленьких ребятишек, галдя, носились по пустырю, гоняли мяч, визжали, что-то строили из консервных банок, ревели, дрались, играли… Немногие женщины, больше старухи, усиленно жестикулируя, громко разговаривали, кричали на детей, перекрикивались из дома в дом. Иногда из подъезда торопливо выходил мужчина, дожевывая на ходу, забирался в свою подержанную машину и запускал мотор или шагал к остановке автобуса. Брели какие-то старички с сумками. И повсюду носилось множество собак и кошек, по-видимому вполне уживавшихся друг с другом.