Абсолютная память (ЛП)

Возможно, заметив, что она вновь теряет его, женщина торопливо сказала:

— Я пришла, чтобы кое-что тебе рассказать.

Декер смерил ее взглядом. Он ничего не мог с собой поделать и потому сказал:

— Ты потеряла вес. Примерно на пять фунтов меньше, чем стоит. И возможно, у тебя дефицит витамина Д.

— Как ты это понял?

— Когда ты вошла, ты двигалась скованно. Ломота в костях, классический симптом. — Он указал на ее лоб. — Снаружи холодно, но у тебя голова вспотела. Тоже классика. И ты просидела здесь недолго, но уже пять раз скрещивала ноги, а потом расставляла их. Проблемы с мочевым пузырем. Еще один симптом.

Услышав такую интимную оценку, Мэри нахмурилась.

— Что, ты начал ходить в медицинскую школу? — недовольно спросила она.

— Я прочел статью четыре года назад, когда сидел в приемной у дантиста.

Она коснулась пальцем лба:

— Думаю, я не часто бываю на солнце.

— И ты куришь, как паровоз, что тоже не способствует. Попробуй витаминные добавки. Дефицит витамина Д приводит к плохим штукам. И бросай курить сигареты. Попробуй пластырь.

Декер опустил взгляд и вновь увидел то, что заметил, когда она села за стол.

— А еще у тебя тремор левой руки.

Мэри держала левую руку правой, неосознанно потирая одну точку.

— Я думаю, это просто нервы.

— Но стреляешь ты с левой. Думаю, тебе стоит сходить провериться.

Она взглянула на небольшую выпуклость с правой стороны своего жакета, которая выдавала пистолет в поясной кобуре, и улыбнулась:

— Решил поиграть в Шерлока Холмса? Хочешь проверить мои колени? Посмотреть кончики пальцев? Рассказать, что я ела на завтрак?

Он сделал хороший глоток кофе.

— Просто проверься. Там может быть что-то еще. Кроме тремора. Серьезные проблемы начинаются с рук и глаз. Это раннее предупреждение, вроде канарейки в шахте. В следующем месяце у вас будет переаттестация по огнестрелу. Вряд ли ты ее пройдешь, если рука подведет.

Ее улыбка поблекла.

— Об этом я не подумала. Спасибо, Амос, я схожу.

Декер посмотрел на еду и сделал глубокий вдох. Он исчерпался и теперь просто ждал, пока она уйдет. Он закрыл глаза. Он может уснуть прямо здесь.

Ланкастер крутила пуговицу жакета, поглядывая на Декера. Готовилась к тому, ради чего на самом деле пришла. Готовясь сказать.

— Амос, мы произвели арест. По твоему делу.

Амос Декер открыл глаза. И уже не закрывал их.

Глава 5

Декер положил обе руки на стол.

Ланкастер следила, как его руки сжимаются в кулаки, а большие пальцы потирают указательные с такой силой, что оставляют вмятинки.

— Как его зовут? — спросил Декер, глядя на кучу омлета в тарелке.

— Себастьян Леопольд. Необычное имя. Но так он сказал.

Декер вновь прикрыл глаза и включил то, что любил называть своим ЦВМ, цифровым видеомагнитофоном. Один из плюсов быть тем, кто он есть.

Кадры мелькали перед внутренним взором с такой скоростью, что их было трудно различить, но Декер видел все. Он дошел до конца этого мысленного упражнения без единой зацепки.

Амос открыл глаза и покачал головой:

— Никогда о нем не слышал. А ты?

— Тоже нет. Но еще раз, так он нам назвался. Возможно, это не настоящее имя.

— Документов не было?

— Нет. Пустые карманы. Я думаю, он бездомный.

— Отправила отпечатки?

— Сейчас проверяют. Пока ничего.

— Как ты на него вышла?

— Это было проще всего. Он пришел в участок сегодня в два часа ночи и сдался. Самое легкое задержание на моей памяти. Я приехала сюда сразу после его допроса.

Декер резко взглянул на нее:

— Прошло почти шестнадцать месяцев, и тут парень сам приходит и признается в тройном убийстве?

— Знаю. Такое определенно случается не каждый день.

— Мотив?

Ей явно стало неуютно.

— Амос, я просто из вежливости ввожу тебя в курс дела. Полицейское расследование продолжается. Ты знаешь правила.

Декер наклонился вперед, заняв собой почти весь стол. Ровным голосом, будто смотрел на нее через их некогда сдвинутые вместе столы в полицейском участке, он повторил:

— Мотив?

Мэри вздохнула, вытащила из кармана пачку жевательной резинки и засунула одну в рот. Нижняя челюсть трижды дернулась, потом женщина произнесла:

— Леопольд сказал, ты плохо о нем отозвался. Здорово достал его.

— Где и когда?

— В «Севен-илевен». [7] Примерно за месяц до… ну, до того, что он сделал. Похоже, он затаил обиду. Между нами, мне кажется, что у него не все дома.

— В каком «Севен-илевен»?

— Что?

— В каком «Севен-илевен»?

— Ээ… думаю, в ближайшем к твоему дому.

— То есть на углу Десалль и Четырнадцатой?

— Он сказал, что проследил за тобой до дома. Так он узнал, где ты живешь.

— Так он бездомный, но с машиной? Я ни разу в жизни не ходил пешком в тот «Севен-илевен».

— Он бездомный сейчас. Я не знаю, кем он был тогда. Амос, он просто пришел и сдался. Мы еще многого не знаем.

— Фото.

Декер не спрашивал. Если человека арестовали, его сфотографировали и сняли отпечатки пальцев.

Ланкастер достала телефон и показала ему. На маленьком экране было видно мужское лицо, загорелое и чумазое. Волосы нестриженые, борода клочьями. И потому Леопольд выглядел похожим на Декера.

Амос прикрыл глаза и вновь запустил свой ЦВМ, но с тем же результатом — ни одного попадания.

— Я никогда его не видел.

— Ну, может, сейчас он выглядит по-другому…

Декер покачал головой.

— Сколько ему лет?

— Сложно сказать, а сам он не говорит. Возможно, сорок с небольшим. Возможно.

— Насколько крупный?

— Шесть футов и сто семьдесят фунтов. [8]

— Поджарый или обрюзгший?

— Поджарый. Довольно жилистый, насколько я видела.

— Мой шурин был ростом с меня, строитель, и мог выжать от груди грузовик. Как Леопольд справился с ним?

— Амос, это часть расследования. Я не могу рассказывать.

Декер молча смотрел ей прямо в глаза.

Мэри вздохнула, яростно прожевала резинку и произнесла:

— Он сказал нам, что твой шурин был пьян и сидел за кухонным столом. Он ничего не услышал. Леопольд сказал, на самом деле он думал, это ты. По крайней мере, со спины.

«Он думал, что убивает меня, когда перерезал глотку моему шурину?».

— Я совершенно не похож на шурина.

— Сзади, Амос. И я говорю тебе, этот Леопольд с полным приветом. У него лифт из подвала не выезжает.

Декер закрыл глаза.

«И потом этот псих со сломанным лифтом в мозгах поднялся наверх, застрелил мою жену и задушил дочь?»

Он открыл глаза, когда Ланкастер поднялась со стула.

— У меня есть еще вопросы.

— Ну, у меня нет больше ответов. Я могу потерять значок уже за то, что пришла сюда и рассказала тебе все. Амос, ты и сам это знаешь.

Он тоже встал, возвышаясь над ней, человек-гора, маленькие дети могли бы в ужасе разбежаться от одного только его… присутствия.

— Мне нужно увидеть этого парня.

— Невозможно, — уже отступая, ответила Ланкастер, и тут заметила выпуклость у него на поясе. — Ты носишь оружие? — недоверчиво спросила она.

Он не опустил взгляда.

— Я вернул свое оружие, когда ушел из полиции.

— Я спрашивала не об этом. Кто угодно может купить пистолет. Еще раз. Ты носишь оружие?

— Если и так, закон этого не запрещает.

— Открытое ношение, — поправила она. — Но закон запрещает скрытое ношение, если только ты не сотрудник полиции.

— Оно не скрытое. Ты же его видишь, верно? Оттуда, где ты стоишь?

— Амос, это совсем другое, и ты это знаешь.

Он протянул руки, сдвинув запястья вместе:

— Тогда надень наручники. Забери меня и засунь в ту же камеру, куда вы посадили Себастьяна Леопольда. Можешь забрать мой пистолет — он мне не понадобится.

Ланкастер отступила еще на шаг.