Сержант сэр Питер (ЛП)

— Скажите, вы здесь не из-за меня? — стараясь держаться вежливо и уверенно, спросил Лью.

— Ваши дела не настолько меня волнуют, чтобы лишить сна по ночам, — ответил Питер.

Он вновь перевел разговор на Уолтера Глинна и, наконец, смог получить объяснение странной реплике, прозвучавшей в конце его посещения:

— Ревнив? Да не то слово! Еще как! Я бы ни за какие коврижки не хотел бы зависеть от такого, как он! Она ведь без него и из дома никогда не выходит — он считает, что она бегает за мужчинами, вот оно как... Если бы только он знал... — на этом Стиллман запнулся и усмехнулся, но поймав на себе холодный взгляд Питера, поспешил прояснить возможное непонимание.

— Вы не подумайте ничего такого: она честная, ни внебрачного ребенка, ничего подобного. Но, мистер Данн, право, меня удивляет, отчего вы так занимаетесь такой рутиной? У вас ведь без того столько денег, сколько только можно пожелать. Ну, если хотите знать, как они живут, то у них есть две кровати, купленные у старьевщика, пара стульев и стол. Она сама стирает занавески — из-за гордости мужа делает это по ночам, чтобы соседи не замечали незанавешенных окон. Дом принадлежит ей; муж продал бы его, но опекуны не позволили.

В итоге Питер увез из Коллингвуда неприятные воспоминания о несчастной девушке в голубом халате. У него промелькнула мысль анонимно послать ей немного денег, но если Стиллман говорил правду, то это не слишком бы ей помогло.

Питер навел справки и убедился, что Стиллман не преувеличивал, описывая ее мужа как никчемного бездельника. Правда, он не пил и не имел никаких других пороков, кроме чрезмерной гордости, которая проявлялась в глубочайшем отвращении к какой-либо работе и рабочему классу. Он писал стихи и пытался быстро разбогатеть, в чем ему помогал некий маклер. Или скорее мешал — его усилиями Глинн лишился и своего скудного состояния, и той части состояния жены, до которой смог добраться.

Поразительно, как много людей было знакомо с Уолтером Листером Глинном, но Питер этому не удивлялся — он знал, что жизнь большинства людей является открытой книгой для тех, кто не ленится перелистывать страницы.

Питер получил письмо от поверенных мистера Глина. В нем содержались угрозы подачи судебного иска — это было одним из дорогостоящих увлечений Уолтера. Питер передал это дело своему адвокату и позабыл бы о Коллингвуде, но этот городок вновь вторгся в его жизнь.

Дело в том, что Коллингвуд находится между трех пригородных поселков — Хелстоном, Дигбери и Верхним Корнфордом (Корнфорд расположен по крайней мере на пятьдесят футов выше остальных и потому назван Верхним). Дигбери и Коллингвуд находятся в районе, контролируемом муниципальной полицией, и таким образом входят в сферу влияния Скотленд-Ярда.

Как-то утром инспектор послал за Питером.

— Вы знаете Коллингвуд? — спросил он.

— Прекрасно, — с презрением ответил Питер. — Там есть один адвокат, который донимает меня два раза в неделю, и, как я уже говорил вам, там проживает наш старый знакомый, Лью Стиллман.

— Вы знакомы с его досье, он не взломщик?

— Кто угодно, только не взломщик, — покачал головой Питер.

Инспектор взял со стола небольшую пачку бумаг и передал их подчиненному.

— Вы могли бы поехать туда и навести справки. За последние шесть месяцев произошла серия странных взломов в этом районе. Тамошняя полиция попросила нас посодействовать им в этом деле. Очевидно, что во всех случаях поработал один и тот же человек.

Питер пролистал бумаги.

— Что они взяли?

Ответ инспектор был неожиданным:

— Ничего! В этом-то и странность. Каждый раз был взломан письменный стол, и все бумаги были разворошены, но ничего не пропало — ни серебро, ни другие ценности. Обычно преступник выжидал момента, когда никого не будет дома. Очевидно, он знал привычки жильцов и был более-менее осведомлен относительно их планов. Интересно то, что деньги ни разу не были украдены — обратите на это особое внимание.

Питер забрал бумаги и весьма тщательно изучил их. Во всех рапортах отмечалось, что взломщик проникал через черный вход и обыскивал только в две комнаты — кабинет и спальню. Один раз он похитил записную книжку, только и всего.

Питер начал расследование в тот же день, отправившись в Дигбери, где побеседовал с одним из пострадавших, известным маклером, который был холостяком и жил вместе с сестрой. Определено, это был состоятельный человек — он жил в огромном доме, окруженном роскошным садом. Но он не смог рассказать ничего, что могло бы пролить свет на дело и таинственного преступника.

— Моя сестра в это время уехала на побережье, взяв с собой горничную, кухарка была в отпуске, а сам я оставался в городе, в своем клубе, так что дом был пуст. Странно, что взломщики не забрали ничего ценного, например, великолепную серебряную статуэтку, которая стоит на письменном столе. Еще более странно, что они не взяли деньги, лежавшие прямо во взломанном ящике.

Взлом имел место три месяца назад, и маклер был порядком удивлен, что полиция все еще ведет это дело и считает его достаточно важным, чтобы для его раскрытия специально прислать человека из Скотленд-Ярда.

Питер осмотрел дом, но не нашел ничего интересно, пока не оказался в столовой.

— Что это? — спросил он, указав на овальную кружевную салфетку, лежавшую на отполированном столике. Хозяин, кажется, почувствовал себя неловко.

— Что? Это что-то вроде... Я не знаю, как их называют, — промямлил он.

Питер рассмотрел ажурную вещицу и обнаружил, что это весьма тонкая ручная работа. Он видел скатерть с таким же узором в гостиной Лью Стиллмана.

Следующий визит Питер нанес вдовцу средних лет, проживавшему в небольшом домике на другом конце Коллингвуда. Там произошло точно такое необъяснимое происшествие, расцененное как взлом, и теперь уже почти позабытое хозяином.

— Нет, он ничего не взял, кроме моей банковской книжки. Бедняга, должно быть, подумал — вот счастье-то привалило! Но через несколько дней я получил ее обратно — знаете, банк рассылает их в конвертах, с напечатанным адресом. В том же самом конверте она и вернулась; на нем был почтовый штемпель Лондона.

Питер осмотрел и этот дом, и вновь его ждала любопытная кружевная находка.

В восемь часов вечера Питер вернулся в Коллингвуд и стоял у входной двери «Орлиного гнезда» — так величественно была окрещена владельцем скромная вилла Лью Стиллмана. Питер стучал и звонил, но не получил ответа. Служанка из соседнего дома, в сумерках болтавшая с молодым человеком, попыталась ему помочь.

— Мы нечасто его видим. Обычно он заходит через черный ход. Там, позади дома есть дорожка.

— А как же слуги?

Девушка и тут оказалась в курсе дела.

— Они не спят в доме. Мистер Стиллман с захода до восхода предпочитает оставаться один.

Питер вернулся и снова позвонил в дверь — вновь безрезультатно. Тогда он обошел вокруг дома, но задняя калитка была заперта.

Конечно, с тех пор как он передал дело об аварии своему адвокату, было не слишком прилично посещать Глиннов, но несмотря на это Питер перешел дорогу и направился к жалкому домику, скрывавшему неприглядные секреты семьи.

Он позвонил, но, кажется, звонок был неисправен. Питер постучал, и его стук гулко разнесся по дому. Он услышал легкие шаги по лестнице и коридору, после чего дверь приоткрылась на пару дюймов.

В доме было темно, хотя откуда-то сверху проступал слабый отблеск света.

— Кто там?

Это был голос Лидии Глинн. Но прежде чем Питер ответил, она узнала его:

— Если это вы, мистер Данн, то моего мужа нет дома. Пожалуйста, не говорите со мной, — в голосе девушки было слышно волнение.

— Когда он вернется?

— Я не знаю. Не подумайте, что я весьма грубо с вами разговариваю, не приглашая вас в дом. Но мой муж не любит, чтобы я принимала гостей.

Она собиралась закрыть дверь, но Питер остановил ее.

— Что происходит, миссис Глинн? Может быть, я смогу помочь вам?