Гамбит смерти

  - Я ходил смотреть, - Олег сидел, настороженно подобравшись, готовый в любой миг вскочить на ноги. - Течение измочалило канаты, не разобрать, подрезаны они или сами лопнули от ветра.

  - Три смерти подряд. Таких случайностей не бывает. - Нимисов развернулся лицом к нам. - Саблецова убили, и никуда от этого не уйти.

  Тут он точно подметил. И хотели уйти, а - не вышло.

  - Но остальные случаи, не исключено, совпадения. Редкие, крайне маловероятные, но совпадения. Несчастные происшествия, никак не связанные с убийством. Это принципиально. Если все три смерти - убийства, то угроза для нас сохраняется, мало того - возрастает. Если же убийство одно, то, каковы бы не были его мотивы, не обязательно, что за ним последует другое. - Стачанский уверенно вел свою партию. - Давайте разберем единственно бесспорное преступление - убийство Саблецова. Кто мог его совершить? Любой из нас, - он спокойно обвел всех взглядом. - Есть ли у кого-либо алиби? Спим мы каждый в своей комнате, и ни для кого не составило бы сложности покинуть шале, подойти к безмятежно созерцающему небо Анатолию Яковлевичу и...- он остановился.

  Олег невнятно заворчал.

  - Вы хотите возразить?

  - А другие, не мы - разве не могли совершить убийство?

  - Могли. Более того, после гибели Крутова версия убийства извне выглядит предпочтительнее. Если мостик был действительно поврежден заранее, в ночь смерти Саблецова, то убийца не мог знать, кто на него ступит первый. Следовательно, цель - не отдельная личность, а вся наша команда.

  - А находки Петра Ивановича? Шахматные фигурки? - подал голос Аркадий.

  Стачанский сплел пальцы кистей. Волнуется.

  - Вы думаете, это подпись, вроде "черной кошки"? Знак преступника?

  - Да. И тогда он среди нас. Юре никто другой не мог подкинуть коня, - Аркаша пододвинулся поближе к камину. Рефлексы первобытных веков - в опасности быть у огня.

  - Аркадий Иосифович, допустим, допустим, вы прогуливаетесь, и на скамейке перед домом видите фигурку. Скорее всего, вы положите ее в карман, а потом забудете за иными делами. Это, конечно, только пример, но я не стал бы придавать шахматным фигурам слишком большое значение. Играли в "чапаевцы" и машинально рассовали по карманам лишние фигуры.

  Пора и мне сказать что-нибудь умное.

  - Мы будем метаться от одной догадки к другой, пока не выясним мотива: кому выгодна смерть Комова, Саблецова, Крутова? В чем смысл происходящего?

  - Вы сами, Петр Иванович, утром заметили, что в наше время глубоких мотивов не требуется, - в голосе Стачанского мне послышалась ирония.

  - Мотив может быть неявственен для окружающих - из-за неочевидности, нелепости, дикости. Но для самого убийцы он ясен и логичен, - попробовал оправдаться я.

  - Я с вами согласен, - опять поддержал меня Нимисов. Начинаю к этому привыкать. - Мы проходим мимо мотива в силу ограниченности, обыденности мышления. Приземленности - в переносном и прямом смысле этого слова. Мы выбираем: убийца либо один из нас, либо человек извне. А если допустить, что он извне, но - не человек?

  - Как это? - Александр Борисович и не пытался скрыть удивления.

  - Давно идет спор о существовании снежного гоминоида. Имеются достоверные свидетельства, фотодокументы. Но есть и серьезные возражения: малые популяции нежизнеспособны, а будь они большими, кого-нибудь давно бы поймали. Ведь прочесывали подозрительные районы, но - никого. Противоречие исчезает, если допустить, что снежный человек - не постоянный обитатель Земли, а визитер. Инопланетянин. И на Земле находится в кратковременной экспедиции. Привязанность его к высокогорью, где разреженный воздух и низкая температура, наталкивает на мысль о марсианах, хотя пришельцы могут быть и из иных, неведомых нам миров. По определенным причинам снежные люди не используют технические средства - скафандры, оружие. Возможно, это особенности их мышления, религии или этики. Земля для них вроде заповедника, где недопустимо использование оружия. Неспортивно. Поэтому наши товарищи и погибли по земному.

  - Но зачем им убивать людей?

  - Зачем убивают лис и куропаток? Предположим, это эквивалент охоты. Но я думаю, они хотят завладеть не физическим, а астральным телом человека. Существование такового признала даже официальная наука. Астральное тело покидает физическое и первые дни после смерти - до сорокового - остается поблизости, уже свободное от плоти. Этим я и хочу воспользоваться.

  - Как? - Аркаша с ужасом и восторгом смотрел на Нимисова. Нашел-таки вождя.

  - Завтра утром я постараюсь установить контакт с астральными телами погибших и выяснить, кто убийца. Если это пришелец, я заблокирую астральные тела, привяжу их к Земле и тем самым сделаю бессмысленными попытки дальнейших покушений. Если же это обычный человек, мы примем меры предосторожности.

  - Вдруг убийца - кто-то из нас? - Аркаша нервно оглянулся вокруг.

  Нимисов подошел к камину, протянул, греясь, ладони к огню.

  - Тогда нам предстоит тяжелое решение.

  Я почувствовал себя неуютно. Легкий скепсис Александра Борисовича, тревога Аркадия, настороженность Олега не перевешивали главного - они верили! Или хотели верить, что в данном случае одно и то же.

  Неудивительно. Синдром Распутина-Лаутензака. Колдуны стали повседневным явлением - изгоняют по телевизору бесов, заряжают воду, оживляют мертвецов, ищут разбившиеся самолеты. Готовят к чемпионату мира гроссмейстеров.

  - Предлагаю установить дежурство на ночь. Мало ли, - предложение мое было не ахти, но все же...

  - Верно, Петр Иванович. На нас могут напасть и в нынешнюю ночь, - в раздумье проговорил Нимисов.

  - Дежурить будем по два часа - с полуночи до шести утра. Нужно три человека.

  - Я хочу начать первым, - с готовностью ответил Аркаша.

  - Олег, ты как?

  - Безразлично...Тогда с двух до четырех. А я последний.

  - Отлично, Петр Иванович, - утвердил график Стачанский.- А следующую ночь начнем мы - я и Валерий Васильевич.

  Я подумал, что никто, кроме него, не называет Нимисова по имени- отчеству. Нимисов, и Нимисов. А чаще - он. Или вообще старались промолчать.

  - Во время дежурства дом не покидаем ни в коем случае. Главное - слушать и смотреть. При малейшем намеке на опасность поднимать всех на ноги.

  Никто не возражал. Я посмотрел на часы. Двадцать два восемнадцать. Стоит приготовить какао и бутерброды. Ночью иногда очень хочется кушать.

  На кухне я зажег конфорку. Запасной баллон газа ох как пригодится.

  - Петр Иванович, вы позволите воспользоваться спиртовкой? - Нимисов стоял на пороге с колбой и пакетом в руках.

  - Пожалуйста, Валерий Васильевич, - я достал спиртовку.

  Он налил в колбу воды.

  - Когда мне сказали, что ваша основная профессия - медицина, признаюсь, я ждал вашей неприязни и противодействия. Медики скептически относятся к непонятному. Отрицать легче, чем признать некомпетентность. Правда, среди сторонников неортодоксального врачевания действительно хватает бездарей и шарлатанов, - в ожидании, пока вода закипит, Нимисов решил поговорить. - Вот настой. В его приготовлении первостепенное значение играют вода и огонь. Если вместо горной, ледниковой воды взять речную, или, того хуже, мертвую артезианскую, а вместо открытого огня пламени использовать электрическое тепло, то препарат потеряет часть свойств, - вода закипела, Нимисов снял колбу с огня, бросил в нее несколько сухих листьев. - Или другой пример. Вы, наверное, задавались вопросом - что я и Александр Борисович принимаем перед едой. Ответ прост настой из рогов оленя, пантов. Но не фабричный минмедбиопромовский. Я готовил его по древним рецептам: долго искал оленя - обязательно нервного, чуткого; сам спиливал панты - по живому, вместе с частью черепа, захватывая мозг. Животное в муках гибнет, но как раз выброс гормонов перед смертью делает препарат действительно целебным, пробуждающим все резервы организма. Хранить надо обязательно во флаконе горного хрусталя, иначе препарат быстро потеряет силу, и принимать - из золотой посуды. Официальная медицина таких тонкостей не знает и не желает знать.