Импортный свидетель (сборник)

Если бы посетитель вошел в этот момент, то остановился бы в нерешительности. И даже, может быть, спросил бы: «Товарищи, кто из вас прокурор?»

А все было очень просто: у меня сидел главный лесничий нашего района Степан Кузьмич Раскольников. Мы смотрели друг на друга и улыбались.

— И в самом деле, почему у прокуроров форма почти не отличается от формы лесничих, связистов, железнодорожников или добровольных пожарников? По-моему, это неправильно, — рассуждал лесничий, — прокурор есть прокурор. Вспомните фотографию в газете — мы с вами возле убитого браконьерами лося и подпись: «Прокурор справа». Смешно…

Раскольников как председатель областного отделения Общества охраны природы пришел пригласить меня выступить на слете от нашего района. Слет должен состояться через три недели. Мероприятие, на мой взгляд, немаловажное и весьма актуальное. Степан Кузьмич, как лучший лесничий области, энтузиаст Общества охраны природы, это понимал.

Я согласился, более того, тут же хотел высказать одну идею, но в этот момент раздался телефонный звонок. Я поднялся, протянул лесничему руку, а левую опустил на трубку. Он тоже встал.

— Об идее скажу позже, будьте здоровы, Степан Кузьмич.

— Извините, Николай Константинович, — сказал лесничий, — у меня есть информация, думаю, вам может пригодиться.

Не тот человек наш лесничий, чтобы отрывать от дела по пустякам. Я убрал руку с рычага. Телефон прозвонил несколько раз и смолк.

— Слушаю вас.

— Сегодня утром мы с Пиратом обнаружили ямку в лесу. Пират потянул зубами за кусок целлофана, а я стал в этом месте копать землю. В яме оказались автомобильные запчасти.

— С этого бы и начали, Степан Кузьмич.

— Я и начал с этого. Сразу направился к начальнику отдела милиции. Его не оказалось на месте. Вот я и беспокою вас, хотя понимаю, что это дело милиции, не ваше.

— Как сказать. Все воры и мошенники, особенно в масштабе района, одной цепочкой связаны, даже если и действуют до поры до времени разрозненно.

Через несколько минут милицейский «газик» с лесничим и его собакой выехал в лес, расположенный между районным и областным центрами.

Через два часа я уже знал, что яма оказалась пустой. Может быть, туда несли очередную партию ворованных, по-видимому с базы ремсельхозтехники, запчастей, но, заметив свежие следы лесничего и его собаки, перепрятали и то, что находилось в яме…

На оперативном совещании работников правоохранительных органов района начальник райотдела внутренних дел Медведев рассказал о том, как общественность помогает милиции предупреждать правонарушения. Я коротко записал его рассказ в своем блокноте. Позже мне это очень пригодилось. Вот, например, такая история.

Некий работник исполкома райсовета М. И. Почтенный, имея автомобиль «Жигули», в течение уже длительного времени не ездил на нем, потому что в машине вышел из строя распределительный вал, а заменить эту архидефицитную деталь было невозможно. Но однажды, когда его сын, студент техникума, приехал домой, отец похвастался, как крупно ему повезло: он наконец купил вал. Сын порадовался, и они принялись тут же устанавливать этот вал на машину.

— Надо же, и работы не так уж много — на полдня, если соображать в технике, как ты, Витусь, а считай полгода стояла, родимая.

— И деталь-то несложная, пап, смотри, кусок трубы с кольцами, и все тут.

— Да, кусок… Знаешь, сколько содрали спекулянты-сволочи? Две сотни. Вот тебе и кусок.

— Как это? Он же девятнадцать рублей стоит.

— Может, и так, да только теоретически. А реально, чтоб вот пощупать, двести.

— Где же это тебе так «крупно повезло»?

— А на въезде в райцентр, у бензоколонки.

— А кто продал?

— А откуда я знаю? Какие-то типы. Приезжие. А может, наши. Там и женщина была.

— Постой, постой, отец, и ты выложил кровные, заработанные двести рублей каким-то жуликам? Это ж твой месячный оклад!

— А что делать, сынок? Где тогда взять?

— А нигде. Ты извини, я не буду тебе помогать.

— Как не будешь?

— А так. Не могу. Вроде осуждать негоже отца, но ты же работник райсовета, а бандитам потакаешь — выходит, Советскую власть позоришь.

— Ну-ну, не заговаривайся, парень. Ишь чего выдумал!

— Ничего я не выдумал! Да ты и сам Все понимаешь. А про запчасть как член оперативно-комсомольского отряда, учти, сообщу нашему комиссару. Будет лучше, если сам отнесешь ее на базу. Привет.

Через два дня графологическая экспертиза отвергла принадлежность почерка в принесенных Медведевым бумагах Камоликову. Да я это и предполагал. Кстати, эти бумаги были, по сути, истинным учетом товаров в трех торговых точках нашего райпотребсоюза. Со временем они сыграют свою роль, а пока я изучал документы, относившиеся к магазину Камоликова.

Это был тот день, когда мне уже представитель областной прокуратуры задал вопрос, кто такая Лариса Леонтьева и действительно ли у меня с ней есть какие-то отношения. Сославшись на УПК РСФСР, я в свою очередь спросил: а есть для такого вопроса «заявление потерпевшей» или ее законного представителя?

Прокурор области предложил возбудить уголовное дело по факту заведомо ложного доноса. Но я не придавал значения этой анонимке — времени тогда не было на ерунду, и я отказался.

Экспедиторы, которые привозили товары в магазин, опровергли образование в нем недостачи товаров в результате их небрежного отпуска Камоликову. Они представили свои документы. Фактов получения товаров без документов обнаружено не было. Куда же тогда девались товары?

И здесь снова помог следователь Ямочкин.

— Николай Константинович, вы классику хорошо помните?

— Не до классики, Василий, что там у тебя? Срочное?

— Да нет, Николай Константинович, до классики… Помните: «А был ли мальчик?»

— Что это ты имеешь в виду? — не понял я.

— Мы с ребятами из ОБХСС прикинули, где Камоликов мог бы одновременно размещать столько продуктов, числящихся по накладным экспедиторов. У него же магазин не резиновый и подсобка маленькая. Не на улице же он мешки с сахаром и ящики с хлебом держит. Может, их в магазине вообще не было, а туда привозили только документы?

Пожав руку моему надежному помощнику, я выразил ему благодарность за смекалку.

— Служу социалистической законности! — отчеканил Ямочкин торжественно и улыбнулся во весь рот.

Все-таки я еще раз убеждаюсь, эффект похвалы срабатывает всегда. После «Служу социалистической законности!» следователь принялся за дело с утроенной энергией, усталость его словно бы и не брала…

Вскоре мы предъявили наши расчеты Камоликову. Как ни странно, он сразу успокоился, даже улыбаться начал.

— Так не пойдет, товарищ прокурор!

Именно эта его фраза и убедила нас, что первая часть нашей работы завершена. Но дальше идти этим путем рискованно — мы могли ошибиться.

И мы ошиблись. Потому что продолжали доказывать недостачу. В тетради, изъятой при обыске у Камоликова, против цифр, записанных столбиком и в строку, значилось коротко: «Хлеб».

В нашем районном городе живет около пяти тысяч человек. У нас есть две булочные, несколько продовольственных магазинов и универсам, которые продают хлеб.

Камоликов не заключал с хлебозаводом договора на поставку хлеба. Он получал хлеб из других магазинов, если там его не распродавали до конца.

Тем не менее вскоре выяснилось, что многие жители покупали хлеб именно у Камоликова. Потому что в булочных и продовольственных магазинах часто хлеба вообще не бывало. А у Камоликова хлеб всегда свежий, теплый. Причем даже благодаря этим непрофессиональным опросам стало ясно, что хлеба в магазине Камоликова покупалось жителями больше, чем значилось по документам.

Странно, может, недостачи никакой и нет, может быть, нас подвели листы «черной бухгалтерии» из пакета, изъятого у Пинчуковой?

Камоликов производил на меня впечатление очень делового человека. Как ему удалось два года назад выкрутиться, обманув — я в этом теперь не сомневаюсь — милицию и прокуратуру? Маловероятно, чтобы он похитил хлеб из своего магазина и каким-то образом зарабатывал на нем. Он бы не смог его никому сбыть. И кроме того, для вывоза хлеба нужен специальный транспорт. Но ни один человек, а мы расспросили всех, у кого окна выходят на магазин, не видел, чтобы когда-нибудь из магазина увозили хлеб. Разные машины видели все время, они привозили товары, но чтобы увозить… Правда, двое жителей соседнего дома сказали, что видели, как в машину грузили мешки. Но это был явно не хлеб. Очевидцы говорили, что один мешок упал и звук был железный.