Бархатный губернатор

Конечно, если бы капитан знал о роли Голованова, которую он сыграл в аресте Коршуна, он бы призадумался, но майор об этом помалкивал. В чем-то Николай Васильевич был прав, крутые парни Байбака вряд ли без серьезной причины наехали бы на бывшего капитана милиции, они и правда питали к нему своего рода уважение за его прошлую работу. Вот почему Николай Васильевич засомневался в правдивости рассказа Веньки. Но береженого Бог бережет, проговорил он вслух и направился в дом. Оружие у капитана в отставке было непростое – личный подарок бывшего шефа МВД Щелокова, «макаров» с соответствующей надписью. Но это так – игрушка, зарегистрированная где положено. Незарегистрированное, схороненное в тайном месте на всякий пожарный, тоже имелось. И это были далеко не игрушки, оборону держать можно.

Первым делом Николай Васильевич приказал дочери и внуку спрятаться в самой глухой комнате, а сам полез в подвал, пошуровал там немного и вышел уже не пустым, с «калашниковым» и парой гранат, устроился на крылечке и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Подскочили мужики. Это для Веньки они были мужиками, а для него – сопляки! Приехали на двух машинах. Вышли трое.

– Заходите, ребята! – крикнул Николай Васильевич.

Парни уверенно направились к дому.

– А теперь стоять! – приказал капитан, и они остановились будто вкопанные. – Оружие на землю и три шага назад! – привычно скомандовал Николай Васильевич.

Но тут парни неожиданно бросились прочь. Тишину вспорола короткая автоматная очередь. Капитан быстренько скатился с крыльца, по-молодому споро подбежал к калитке, но увидел лишь высокие багажники стремительно удаляющихся иномарок. Он выстрелил еще пару раз из «макарова» на всякий случай. И не зря выстрелил.

Милиция прибыла подозрительно быстро, еле успел Николай Васильевич припрятать автомат и гранаты в прежнее тайное местечко.

– Что за стрельба, дядя Коля? – спросил молодой лейтенант.

– Попугал кое-кого, – вытащил Николай Васильевич из кобуры свой «макаров».

– Не знал, – прочтя надпись на пистолете, с уважением сказал лейтенант. – Документ на ношение имеется?

– А что, это тебе не документ? – постучал по надписи бывший капитан милиции.

Лейтенант неопределенно хмыкнул, вернул оружие.

– Из него и стреляли?

– Понюхай, – сунул оружие под нос лейтенанту Николай Васильевич. – Не бойся. Разрядил уже.

– Стреляли-то из автомата, дядя Коля…

– Кто?

– Вот и я спрашиваю: кто?

– Я стрелял из пистолета.

– Недалеко мы были. Слышали очередь, – настаивал лейтенант.

Не только всем жителям Татарки было известно, что местная милиция куплена и перекуплена, но узнавали об этом и приезжие, если попадали в отделение. Выходили они оттуда, как правило, с пустыми карманами, если не имели связей с Байбаком, а если имели, дело моментально поправляли в пользу пострадавшего. Николай Васильевич знал намного больше, чем рядовые жители Татарки, на собственной шкуре испытал все «законы» местного правопорядка.

Во двор зашел сосед казак Митроха, жена которого, услышав выстрелы, и позвонила в милицию. Митроха был немногословным, а если говорил, то всегда попадал в точку.

– Вот и Митрофан Игнатьич подтвердит, – обратился к Митрохе лейтенант.

Митроха молча уставился на милиционера.

– Слышал очередь, Митрофан Игнатьич?

Ничего не ответил казак.

– Обыск надо производить, Николай Васильевич, – отвернувшись от Митрохи, обратился к хозяину блюститель порядка.

– У кого?

Лейтенант крякнул, смекнув, что спорол большую глупость.

– Разберемся, дядя Коля, – пришел на выручку своему командиру сержант, годами постарше.

– Может быть, расскажешь, что произошло, дядя Коля? – помягчел лейтенант.

– Иномарки видел? – в свою очередь спросил хозяин.

– Не понял…

– От меня рванули.

– Проехали какие-то…

– Видел. Но не тормознул, – ответил за лейтенанта Митроха.

Лейтенант покосился на казака, но связываться не стал.

– Выходит, к тебе приезжали? – снова обратился он к Николаю Васильевичу.

– Выходит, так.

– Из машин выходили?

– А как же!

– И кто такие?

– Найди и спроси.

– Ты же всех в лицо знаешь, дядя Коля!

– Знаю, но не скажу.

– Они стреляли?

– Я же сказал, найдешь и спросишь.

– Да как же я их найду, если ты говорить не хочешь?

– А ты покумекай головенкой. «БМВ» белый и голубая «ауди». Не знаешь хозяев этих машинок?

– Белый «БМВ»… – как бы призадумался лейтенант.

– У него у самого белая иномарка! – прогудел Митроха. – Может, тоже «БМВ».

– У лейтенанта, Митрофан Игнатьич, машина японская, «хонда», – со знанием дела поправил соседа Николай Васильевич. – На двадцать тысяч долларов потянет!

– Хорошая у тебя зарплата, парень, – ухмыльнулся казак.

– Работать надо, – ответил лейтенант, совершая вторую ошибку.

Бабы, давно забежавшие во двор, но до этого молчавшие, стали шушукаться. Выскочила вперед жена Митрохи, могучая баба, под стать своему мужу, уперла руки в широкие бока.

– А мой Митрофан не работает?! Слыхали, бабы?! Это мой-то Митрофан не работает?! Он не работает, а ты, молокосос, работаешь! Ах ты, рожа гладкая, жопа мягкая!

– До того гладка, вошь не усидит!

– Ворье-о!

– Одна шайка-лейка! – разом заорали бабы.

– Пошли отсюда, лейтенант, – потянул за рукав командира сержант.

Лейтенант помедлил немного, выдерживая характер, но, глядя на разъяренных женщин, кричавших уже что на ум взбредет, махнул рукой и круто зашагал к калитке.

– Во стервы! – уже сидя в машине, проговорил он.

– Бабы отчаянные. Одно слово – казачки! – Сержант посмотрел на лейтенанта. – Тебе не понять. Ты не казак.

– Что делать будем? – спросил старлей.

– Покумекай, – припомнил слова Николая Васильевича сержант.

– Молчим?

– Самое милое дело.

Однако замолчать случившееся не удалось. По рации лейтенанта вызвали в отделение, где его встретил начальник отделения милиции и приказал ехать на Нагорную, семнадцать, вручив при этом ордер на обыск дома Сараева Н. В., санкционированный прокурором района. Пришлось рассказать о том, что произошло во дворе гражданина Сараева, как их встретили и как проводили. Начальник оказался в затруднительном положении. Ему очень не хотелось поднимать шум на Нагорной, где жили коренные казаки, народ, как известно, вольный, и особенно в доме бывшего капитана милиции Сараева, который был своего рода его учителем. Но, с другой стороны, отказать в категорическом требовании людям, потребовавшим обыск, было нелегко и даже опасно. Начальник попросил лейтенанта выйти из кабинета и позвонил прокурору, который четко дал понять, что ветер дует со стороны Маклакова, то есть Мака, но отнюдь не Байбака.

Появилась возможность потянуть время, а потом, глядишь, и вовсе забыть, но Владимир Байбаков, которому начальник тоже позвонил, моментально оценив обстановку, настоятельно поддержал требования Мака. Байбак знал, что делал, он убивал сразу двух зайцев, отморозков во главе с Маком, которые если сунутся, то наверняка получат такой отпор от «русских волков», что не скоро придут в себя, ну и отморозки при благоприятных обстоятельствах тоже могут потрепать «волков». Посомневавшись и подумав, начальник все-таки приказал произвести обыск, усилив группу лейтенанта двумя рядовыми сотрудниками. Звонки, разговоры и раздумывания отняли не менее часа времени, и этим воспользовался бывший капитан милиции Сараев.

Майор Голованов дал Николаю Васильевичу гостиничный номер телефона дежурного московского сотрудника ФСБ и номер телефона Грязнова, чем и воспользовался капитан сразу же после отъезда лейтенанта. Трубку поднял сам Грязнов и, услышав про стрельбу, с ходу решил: «Едем. И до меня никого в дом не пускать!»

Турецкого Грязнову разыскать не удалось, и он передал информацию дежурному сотруднику, а тот в свою очередь «важняку». Но, видимо, доложил слишком серьезно, вот почему изменился в лице майор, услышав от Турецкого о том, что Николай Васильевич оказался хорошим солдатом. Да и было отчего измениться в лице. Не все знал старший следователь по особо важным делам, далеко не все.