Тень королевы, или Слеза богини

— Не знаю.

— Ну, ты даешь! — протянул Слава уже совсем похоронным тоном.

— А если с тобой что-нибудь случится? — выложила я мучавшие меня опасения. — Что со мной тогда будет?

— В каком смысле?

— В прямом! Твои родители меня живьем в землю закопают!

— Не закопают.

— А не закопают... так я сама закопаюсь, — не нашла я угрозы поубедительней.

— Интересно посмотреть, как это у тебя получится. Так, ладно, — перешел к делу Слава. — Если ты передумала, то машину я должен вернуть. Передумала?

— А ты не мог бы мне ее оставить? — попросила я умильно.

— Тебе? Машину?

Слава так поразился, что негромко икнул.

— Ты водить умеешь?

— А что, для этого нужно иметь семь пядей во лбу? — разозлилась я.

— Да нет, я не в том смысле... Простоты совсем девчонка. А права у тебя есть?

— Представь себе, есть, — ответила я.

— Нет.

— Что нет?

— Машину я тебе не оставлю.

— Я аккуратно...

— Дело не в этом, — отрубил Слава. — Или мы приключаемся вдвоем, или ищи себе авто в другом месте. Ясно?

— Предельно, — ответила я. И спросила:

— Ты отдаешь себе отчет в том, что вляпываешься в неприятности?

— Полностью! — твердо ответил Слава.

— Жалеть не будешь?

— Только если ты меня не возьмешь с собой.

— Точно?

— Точно.

— Приезжай, — велела я, немного успокоившись.

— Я стою перед твоим подъездом. Белая шестерка. Двести сорок два. Легкий номер.

— Бегу, — ответила я.

Заскочила в гостиную. Торопливо оповестила папочку:

— Я побежала!

— Бутерброды! — вскинулся папочка с дивана. — На кухне лежат! На столе! В пакетике!

— Возьму, возьму, — успокоила я.

— Не забудь!

— Не забуду. Целую, папочка.

— Счастливо.

Я на бегу схватила со стола пакетик с бутербродами, выскочила на лестничную клетку и устремилась вниз, не вызывая лифт.

Прямо впритык к подъезду стояла ржавая разваливающаяся колымага, которая в прошлой жизни, возможно, была белого цвета.

Слава радостно улыбался мне с водительского места.

Я обошла машину, качая головой.

Да. Просила авто попроще, чтобы внимания не привлекать, но не до такой же степени!

— Ты не волнуйся! — ободрил меня Слава. — Машина — зверь!

— Да уж, — ответила я кисло.

— Давай садись, не куксись...

Я попыталась открыть переднюю дверцу и потерпела поражение. Слава врезал по ней кулаком изнутри, и дверца с ржавым скрипом распахнулась.

— Может, я лучше сзади сяду?

— Садись-садись! — бодро ответил Слава. — Не бойся! Меня хозяин предупредил, что ее проще изнутри открыть, чем снаружи.

— А-а-а, — протянула я совсем как папочка.

Но все же послушалась и уселась рядом с водителем.

— А это у тебя что? — поинтересовался Слава, подавая ржавую колымагу назад.

— Где?

— В пакете.

— Это бутерброды.

— Да ты что! — восхитился мой приятель. — Вот здорово! С утра ничего не жрал! Умница!

— Серьезно? — обрадовалась я.

— Ага! Как проснулся, решил тебе позвонить. Мало ли, какие новости... Потом ты велела раздобыть средство передвижения. Пришлось взять ноги в руки. Кстати, куда мы едем?

— Знаешь, где Архивный институт?

— Знаю.

— Мы едем к нему.

Некоторое время мы молчали. Я смаковала фразу, сказанную приятелем: «Ты велела...»

Интересно, неужели Юля права? Может быть, я действительно ему небезразлична? То есть как женщина?

Я покосилась на соседа.

Нет, вряд ли. Он просто взрослый мальчишка, попавший в приключение. Вот и радуется, как ребенок.

— Он работает в Архивном? — спросил Слава.

— Кто?

— Алик.

— А-а-а... Да.

— Мы собираемся за ним следить?

— Если ты не против, — ответила я с тайной надеждой на взрыв негодования. И обманулась.

— Я не против, — коротко ответил мой приятель.

— Понимаешь, я хочу выяснить, с кем он общается, — объяснила я. — Мало ли что...

— Очень неглупо, — похвалил Слава.

— Правда? — не поверила я.

— Правда.

— Тогда и решим, разговаривать с ним или лучше не надо.

Слава молча кивнул. И за всю оставшуюся дорогу больше ни разу не раскрыл рта.

К институту мы подъехали в половине четвертого. День сегодня будний, Верховский просто обязан быть на работе.

— Как ты думаешь, он на работе сидит от и до? — озвучил Слава мои сомнения.

— Должен! — ответила я. — Ольга Михайловна говорит, что у него кличка «Цербер».

Слава тихо засмеялся.

— Следит за всеми! — объяснила я. — Она ему говорит: «Я на обед», а он ей отвечает: «Не опаздывайте»! Представляешь? Нет, чтобы даме пожелать приятного аппетита!

— Кто такая Ольга Михайловна? — спросил Слава.

— О!

Я просияла и подняла вверх указательный палец.

— Ты чего? — не понял Слава.

— Славка, ты гений! — сказала я радостно.

— Рад, что ты заметила. Бутерброды дай.

Я сунула ему пакетик.

— Ешь на здоровье. Только телефон одолжи на минутку.

Слава молча протянул мне маленький серебристый прямоугольник и зашуршал бумагой.

— С ветчиной! Обожаю!

— Тихо! — цыкнула я и строго приложила палец к губам. Потому что уже успела набрать номер.

— Да, — ответила трубка приятным женским голосом.

— Ольга Михайловна! — пропела я сладко.

— Я...

Голос стал настороженным.

— Кто говорит?

— Это Ира.

— Какая Ира?

— Ваша племянница. Из Ростова, — напомнила я.

— Племянница... из Ростова... Ах, Ира! — радостно вскричала моя самозванная тетушка. — Очень приятно! Какие-то проблемы? Документы не пригодились?

— Нет-нет, — заверила я поспешно. — С документами полный порядок! Я звоню по другому поводу. У меня есть приятельница, она хочет поискать в архивах своих родственников.

— Ира, на это существует определенная такса, — строго ответила тетушка.

— Да, конечно! Она заплатит, сколько нужно! Я что хотела спросить: когда можно к вам подъехать?

Ольга Михайловна вздохнула.

— Ко мне проблематично, — ответила она после короткого раздумья. — Если Цербер застукает — костей не соберем.

— Вот зануда! — сказала я сочувственно. — Он, что, целый день на работе?

— С девяти и до шести, — мрачно ответила тетушка. — Как привязанный. А иногда и по выходным здесь ошивается.

— Скотина! — не сдержала я эмоций.

— Не говори, — совершено не обиделась тетушка. — Даже хуже, чем скотина. Сам зарабатывает, а другим не дает.

Мне стало любопытно.

— Чем зарабатывает?

— Как это чем? — не поняла вопроса тетушка. — Тем же, чем и мы! Родословными! Торгует, понимаешь, голубой кровью! Только у него возможностей больше. Все-таки замдиректора...

Я сочувственно вздохнула.

— А у твоей подруги какие планы? — спросила тетушка.

— То есть? — удивилась я.

— Ну, куда рвется?

— В аристократки!

— Это и так ясно. В какие роды? Как ее фамилия?

— Громова, — ответила я машинально, вспомнив Машку.

— Громова, Громова, — забормотала Ольга Михайловна. — Не помню таких особо родовитых... Ладно, можно подобрать родство по женской линии. Сейчас все предпочитают... по женской.

Я невольно хмыкнула. Тетушка меня поддержала.

— Я вот что предлагаю, — приступила я к делу. — Мы с подругой каждый день мимо вашего института ходим. Могли бы с вами как-то пересечься...

— Только если Цербер отбудет в высшие сферы! — твердо определила Ольга Михайловна.

— Куда?

— В министерство, — перевела собеседница.

— А-а-а... А машина у него есть?

— Есть.

— Он ее перед институтом ставит?

— Обычно да, — озадаченно ответила тетушка и тут же вскрикнула: — Правильно! Умница! Если машины нет, стало быть, и Цербера нет! Запоминай: у него «Ниссан». Джип такой небольшой. Номера не помню, цвет синий. Да у нас всего один джип во дворе стоит, не ошибешься!

— Хорошая машина, — сказала я с многоточием в голосе.

— Хорошая, — подтвердила собеседница. — Говорю же, сам зарабатывает, гад, другим кислород перекрывает.