Товар для Слона

Я вспомнила свой курс: один к одному, как ретрансляционные вышки. Тоже тощие, но длинные. И голоса, как у Димы. Или как у Сережи.

Ну люблю я крупные предметы — бизона, например. Трехстворчатый шкаф… Или вот мужчин нормального роста, которым до плеча дотянуться можно с трудом и то, если на каблуках. Это у меня издержки социалистического воспитания. Ничего не могу с собой поделать.

И этих, мелких, не принимаю всерьез ни за мужиков, ни, тем более, за лекарей. Несолидно как-то они выглядят, не тянут на последнюю надежду страждущих.

А Дима так добросовестно им все, неторопливо. За десять лет он в своей болезни, наверное, профессором сделался. Вот теперь, выходит, молодежь учит. Опыт свой передает.

Опять я закипаю. Да что же это такое — дня без психоза не проходит. Вот жизнь настала…

Дальше я додумать не успела — студиозы начали палату покидать. Выходили медленно, лица похоронные, задумчивые.

— Да, повезло мужику! — сказал один. — Выжил…

— Непонятно, сколько ему осталось…

— Не дай Бог такие боли… И терпит ведь…

Да, господа студенты, терпит. Сильный у меня мужчина. Не причитает, не рыдает, головой о стены и прочие предметы не бьется. И сколько ему осталось, лучше вас знает. Потому и живет на полную катушку, не репетирует, силы на завтра не оставляет. Поучитесь у такого, сопляки…

Э, матушка, а вот слезы спрячь… Не нужны они никому. Чего завелась? Ну глупенькие, молодые, безграмотные. Ну болтанули лишнего… Может, им ещё меньше осталось. Особенно если я того, с челкой, задушу прямо сейчас своими собственными руками.

Вытерла глаза и нос. А господа студенты, на свое счастье, ушли. От греха подальше. И от меня.

Зашла я в палату, из сумок дары выгружаю. Стараюсь к Диме лицом не поворачиваться, чтоб не увидел, что я плакала. Но у него же глаз! Главный сыщик, господин Ш. Холмс, рядом с ним — мальчишка…

— Асик, эй, ты что, плачешь?

Я кивнула, чтобы не разреветься в голос.

— И чего вдруг?

Я и рассказала, что студенты под дверью его палаты говорили. Димыч ухмыльнулся, похлопал меня по плечу.

— И правильно говорят. Никто не знает, сколько ему на роду написано. А я и так живу на уворованное у судьбы время, год мне остался или век каждому дню радуюсь. А для этих детишек что мои тридцать семь, что девяносто — разницы нет. Не понимают, как быстро сами такими же сделаются… Не расстраивайся по пустякам — это они языком треплют по тупости, по глупости, по молодости лет. Нашла из-за чего сопли распускать! Не реви, Асенька, не надо. И что только бабы головой своей глупой не насочиняют!.. Нормальному мужику такого ввек не придумать.

Во гад, знает, как я на такие слова реагирую!

— Знаешь, Колесников, я тебе тут сплетню на хвосте принесла, интересную. Но что рассказывать, она ведь от глупых баб исходит…

— Н-ну… они, конечное дело, глупые, но мы их ценим не только за это.

В этом весь Димка: даже трижды больной, будет цитировать старые анекдоты.

Глаза мои вмиг высохли и настроение стало на порядок лучше. И правда, что эти недоумки в моем мужике понимают!

— Ну, Ась, ну, Рыженькая, ну я больше не буду…

Подлизывается, рожа. А голос умильный, хитрый…

— Че-сло, не буду больше о бабах гадости говорить… сегодня. Расскажи сплетенку, а? Ну пожалуйста, ну пожалей убогенького…

— Да ладно уж, слушай, убогенький…

И я рассказала о встрече с Томкой и о проекте, который моя бывшая контора выполнила для «Мецената».

Вэ-А не хуже меня знает, чья это фирма. На несколько минут в палате наступила пауза. Дима жевал яблоко и пялился в стену. Размышлял.

— Арсланов собирается новый рынок строить! Трех ему, значит, мало…

— Выходит, мало, — согласилась я.

— А без городских властей получить решение о землеотводе как-то затруднительно. Насколько я знаю.

Это все знают.

А он продолжал размышлять вслух:

— Раз затруднительно, значит, получил официально. И без самого мэра наверняка не обошлось — такой уровень… Точно, мимо Коваля никак решение не могло пройти…

Я добросовестно кивала — пусть видит, что аудитория реагирует.

— Так что же получается? Принял Коваль решение в пользу Арсланова — и хватит, больше не нужен? Мэр сделал свое дело — мэр может уходить?..

— Глупо! — сказала я.

— Глупо, конечно, — полностью согласился Вэ-А. — Теперь-то зачем его убирать, когда решение есть… А если ещё одно решение понадобится? Или два?

Подумал минуточку. Опять заговорил:

— И потом — это же какие бабки, какие суммы! И для Арсланова, и для города через налоги, сколько ни уворуют, а все что-то в казну приплывет… Какой же резон его теперь убирать? Не дай Бог, кто-то вмешается, захочет поломать дело — как его без мэра отстоишь? Не-ет, после такого решения Арсланов должен был мэра беречь как зеницу ока. Мэр ему нужен был живой, здоровый и во всей полноте власти. Короче, Арсланов невиновен. Древний, ещё римский, принцип гласит: «Ищи, кому выгодно». А ему убивать мэра было «невыгодно.»

Конечно, невыгодно, конечно, невиновен. Это только Слону могло пригрезиться от ненависти. Параноик!

А если не Арсланов, кто же тогда мэра убил? Уж не сам ли Слон? А потом начал на другого валить!..

Да нет, непохоже — уж очень сильно он тогда нервничал. Заказчик убийства по-другому себя вел бы, уж я бы заметила, что притворяется. Слон тогда по-настоящему был расстроен. Хотя и не убит горем, хотя и спешил воспользоваться поводом и прихлопнуть конкурента…

Но теперь выходит, его слова, что мэр мешал Арсланову — это только слова самого Слона, только его мнение, даже не мнение, а утверждение, кто его знает, какое у него на самом деле мнение. А по сути у Арсланова мотива нет, даже наоборот, глупо и невыгодно убирать человека, если он нужные бумаги подписывает. И вообще сотрудничает…

— Слушай, Анна Георгиевна, надо ехать к Слону. Рассказать то, что ты узнала сегодня. И активность проявить, и на реакцию посмотреть…

— А может, не торопиться? Может, сначала прикинуть, нельзя ли нам на этом пару взяток отобрать? Или ты опасаешься играть с ним втемную?

— Рано или поздно, думаю, придется, но пока не тот случай. Пока нам с тобой картина непонятна, надо играть чисто, чтобы не запутаться. Другое дело, когда будем знать расклад…

Дима откинул одеяло, встал, заходил по палате.

— Не нравится, не нравится мне это все… Если Арсланов ни при чем, то Слон со своими обвинениями сел в лужу — ну, его трудности, ему и бороться. Но тогда остается вопрос, кто же убил мэра.

— Никто не убивал, несчастный случай, показала же экспертиза.

— Что показала экспертиза, мы ещё не знаем, вряд ли милиция накинулась бы на станцию обслуживания без повода. Если же Арсланов все-таки приложил руку, а сам организовал хорошее прикрытие, значит, мы пока ещё не все выяснили, надо копать, и тут нам очень пригодятся возможности Дубова. А чтобы он их задействовал, надо доложиться. Так, мол, и так, вот вам, любезный Борис Олегович, любопытный фактик… Да, надо докладывать.

— А если это сам Слон мэра?..

— Зачем? Ему-то зачем такого друга-приятеля на тот свет отправлять? Хотя, наверное, есть вещи, о которых мы не знаем. Например, никакой он не друг, а просто хитрый Слон создал легенду и пользуется. А может, был друг, но Дубов перед ним на чем-то прокололся, и бывший друг стал опасным врагом… Вот доложимся и посмотрим, что нам в ответ Слон споет. Он же все-таки не великий актер, не Плятт и не Смоктуновский — увидим, если врет. А с нами все ясно: работаем по его заказу, информировать обязаны — вот и информируем. Позвонишь, договоришься, ладно?

Я угрюмо кивнула. Куда же деваться, если надо.

А Дима все так же ходит по палате, видно, не додумал чего-то. Или не договорил.

— И еще, Алиса. Я тут вроде нащупал выход на того ученого, который экспертизу делал. И не только по слоновьему наущению — нам самим нужна подлинная информация. Ведь не только господа мильтоны, но и Слон мог выводы подредактировать, когда нам рассказывал. Короче, нужно добывать сведения у первоисточника, во избежание испорченного телефона. Поэтому к Слону мы поедем сегодня, а завтра я все-таки попробую встретиться с учеными.