Провокация (Солдаты удачи - 15)

- Связано ли это со взрывом на съемочной площадке? - спросил корреспондент.

- Нет, это всего лишь учения.

- Правление Объединенной народной партии Эстонии открытым текстом заявило сегодня о своем намерении организовать акции протеста в случае решения правительства о торжественном перезахоронении праха эсэсовского офицера Альфонса Ребане. Не являются ли эти учения предупреждением экстремистам?

- Я не раз говорил и готов повторить: Силы обороны Эстонии вне политики. Они призваны защищать конституционный строй. Все наши мероприятия преследуют только эту цель.

- Сколько времени продлятся учения?

- До тех пор пока не будет достигнут положительный результат. Пока трое условных террористов, условно проникших на территорию республики, не будут обнаружены и обезврежены.

- Вы хотите сказать, господин генерал, что за целый день этого сделать не удалось? - удивился корреспондент. - Все наши вооруженные силы и полиция не смогли найти и обезвредить всего трех человек?

- В этом главная трудность борьбы с террористами, - разъяснил генерал-лейтенант. - Если бы на территорию республики проник батальон, задача давно была бы решена. Чем меньше диверсионная группа, тем трудней с ней бороться. Мы не намерены играть в поддавки. На роль условных террористов были выбраны очень опытные диверсанты. Но они будут задержаны в самое ближайшее время.

- Вы не могли бы сказать, где и когда это произойдет?

- Разумеется, нет. Я не исключаю, что они сейчас смотрят эту передачу. С моей стороны было бы неразумно сообщать им о наших планах.

- Спасибо, господин генерал. На вопросы корреспондента "Новостей" отвечал командующий Силами обороны генерал-лейтенант Кейт.

- Сейчас пойдет эстонский выпуск, - сказал Томас и выключил телевизор.

- Условные диверсанты - это он про нас? - спросил Муха. - И мы будем задержаны в ближайшее время?

- Туфтярщик, - прокомментировал Артист.

- Что такое туфтярщик? - заинтересовался Томас.

- Это то же самое, что понтярщик, - объяснил Муха. - А понтярщик - то же, что мудозвон. А мудозвон - это все равно что...

- Это я знаю, - сказал Томас. - Туфтярщик. Очень красивое слово. Нужно запомнить.

Но генерал-лейтенант Кейт не был туфтярщиком. Едва мы расположились на тюфяках и выключили свет, как глубокую, до звона в ушах, тишину заполнил гул двигателей, в окно ударили слепящие прожектора и по окрестным лесам разнесся громоподобный мужской голос:

- Говорит командующий Силами обороны генерал-лейтенант Кейт. Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Предлагаю освободить заложника, сложить оружие и сдаться. В этом случае я гарантирую вам безопасность.

Мы повскакивали с матрацев. На улице было светло, как на стадионе во время футбольного матча. На избу было направлено не меньше десятка автомобильных фар и фар-искателей.

- Как они сумели нас вычислить? - удивился Артист.

- Я не знаю, - растерянно ответил Томас. Он метнулся к столу, глотнул "смирновки" прямо из горла и сказал: - Нет, знаю. Знаю! Это Юрген Янсен! Только он мог догадаться, что я здесь! В прошлый раз они меня взяли отсюда!

- А какого ж ты нас сюда привез?! - возмутился Муха.

- Я не подумал, что это его дела. Не понимаю, почему не подумал. - Он сделал еще глоток и вдруг заорал: - Это снова она! Эта стерва снова меня достала! Да за что же она ко мне прицепилась?!

- Кто? - с недоумением спросил Артист.

- Клио!

- Совсем одурел малый, - поставил диагноз Муха. - А я предупреждал: не доведет тебя до добра эта пьянка!

- Повторяю, - вновь загремел голос Кейта. - Освободите заложника и выходите с поднятыми руками. Обещаю, что правительство Эстонии не станет выдвигать против вас обвинений, вы будете переданы российской стороне.

- Врет, сука, - сказал Артист.

- Придется поверить, - ответил я.

- Передаю микрофон представителю российского посольства, - сообщил Кейт.

- Пастухов, Злотников, Мухин! - раздался другой мужской голос - очень знакомый, хоть и искаженный динамиками. - Не валяйте дурака, немедленно выходите!

Артист выглянул в окно и ахнул:

- Мама родная! А он-то откуда взялся?!

Мы оторвали Томаса от бутылки, вытолкнули его вперед и вышли на крыльцо с послушно поднятыми руками.

А как было не послушаться, если представителем российского посольства был не кто иной, как генерал-майор Голубков, начальник оперативного отдела Управления по планированию специальных мероприятий - самой секретной спецслужбы России, подчиненной только Кремлю.

Два "эстовца" обыскали нас и отступили, освобождая путь к микроавтобусу российского посольства.

- Садитесь, - кивнул Голубков.

Залезая в салон, мы увидели, как "эстовцы" проводили Томаса к военному "лендроверу". Стоявший возле него молодой офицер козырнул и открыл перед Томасом дверь. В другой "лендровер" погрузились генерал-лейтенант Кейт и сопровождающие его лица. Вертушки ушли, машины вырулили на проселок и длинной колонной устремились к Таллину.

Похоже, наше путешествие подходило к концу.

За всю дорогу Голубков, сидевший рядом с водителем, ни разу не обернулся к нам и не сказал ни одного слова. В городе микроавтобус отделился от колонны и через двадцать минут въехал в ворота посольства России.

Никогда раньше никому из нас в посольствах бывать не приходилось. По телепередачам мне представлялось, что там парадные залы с коврами и красивой мебелью, где проходят приемы и всякие торжественные дела. Но кроме залов, как выяснилось, в посольстве были и другие помещения. В одно из них нас и препроводили два сержанта посольской охраны.

Это была полуподвальная комната с металлической дверью и решетками на маленьких окнах. В ней стояли с десяток железных кроватей, покрытых серыми суконными одеялами, и пластиковый стол с несколькими стульями, какие бывают в дешевых забегаловках. Все это очень напоминало "губу". Вероятно, сюда сажали проштрафившихся дипломатов - непроницательных экономических советников и нерасторопных пресс-атташе. Может быть, и военных атташе. Этих наверняка за пьянку.

Некоторое время мы пребывали в одиночестве, потом дверь открылась и появился генерал-майор Голубков. Как всегда, он был в обычном цивильном костюме. Седые, коротко постриженные волосы окаймляли его простоватое добродушное лицо. Но сейчас оно не было добродушным.