Псевдоним для героя

– Ну?

– Ключ мне дала, объяснила, где давление смотреть. Манометр там есть. Как до красной черты дойдет, так кран завернуть. Батареи ей приспичило промыть к зиме. До зимы еще как до коммунизма, а ей приспичило. Пошел я в эту чертову котельную, открутил кран, ну и прикорнул ненароком на трубе, потому что уставший. А оно как рванет! Я чуть контузию не получил, до сих пор в башке звенит. Кипяток шпарит, хорошо, выскочить успел. Тамарка прибежала, орет, как маршал на параде, обзывается. А за что? Я что, не человек? Уснуть не могу? Пускай бы спецов вызывала батареи промывать, так нет – все на халяву, все Генка давай! Спасатели притащились, даже менты. Думали, бомба. Ползали по трубам, взрыватель искали. Рвануло-то хорошо, полстены вынесло. Только, Сашок, между нами. Я Тамарке, конечно, не сказал, что уснул. Хотя… Один хрен, выгнала. Еще и кипятком окатила, стерва! Я, видишь ли, общежитие без тепла на зиму оставил, мол, кто за ремонт котельной платить будет? Но кипятком же зачем?

Генка замолчал, отгоняя комаров.

– Ключ от каморки отобрала, зараза, и выгнала. Иди, Гена, живи под кустом, как собака. Я с горя принял немного…

– И куда ты теперь?

– Сегодня вон, на скамейке перекантуюсь, а завтра пойду на вокзале место бронировать. Может, Андреич ту историю с теткой в сортире позабыл уже, пустит в вагон. А не пустит, сам залезу. Скоро похолодает, что, подыхать прикажешь? Я принципиально не хочу! Прин-ци-пи-аль-но!…

– Хочешь, у меня сегодня заночуй. Тамара наверняка уже ушла, не прогонит. Только на полу придется спать.

– Да хоть на батарее, тьфу, как вспомню… С проблемой Шурика неприятности Генки соотносились как комариный укус с полным параличом. Но это все же были неприятности, и не стоило оставлять человека наедине со своей бедой.

– Пойдем.

За стенкой громко орал телевизор. Транслировали рестлинг, американский мордобой, замечательное зрелище для высокоинтеллектуальной публики. Два размалеванных придурковатых амбала носились по рингу и с остервенением лупили друг друга всеми имеющимися частями тела под| восторженные аплодисменты зала. Одного такого^ удара хватит, чтоб испортить человеку настроение на полгода, а американцы верят, что мужички дерутся по-настоящему. Иначе чего они так орут? Чарующие реплики комментирующего поединок Фоменко перекрывали рев трибун и разносились аж до первого этажа общаги. “Какой, какой удар! Непобедимый Сид Вишес по кличке Мудак получил по яйцам, и, кажется, сейчас ему не совсем хорошо. Ой! Еще раз! Это уже не по правилам, хотя никаких правил в рестлинге нет!…”

Шурик давно привык к звуковому сопровождению и в стену не стучал. Генка устроился на стуле в позе мыслителя и ушел в себя. Зазвонил телефон. Шурик выждал паузу, убедился, что Тамары на месте нет, и снял трубку. (Может, Маша?)

– Алло.

– Здорово, Труп Узнаешь?

Ноги мгновенно покрылись инеем, словно в носки положили килограмм “Минтона”. (НЕ РЕКЛАМА!) Голову же, наоборот, обдало кипятком. (Не Маша.)

– Д-да… Здравс-стуйте…

– Ты что ж.