Шесть подозреваемых

— У вас потрясающее чувство юмора, мистер Пейдж… Можно просто Ларри? Откуда столь глубокие познания совершенно чуждого для вас ремесла?

— Так я же работаю оператором вилочного погрузчика в торговом центре «Уол-март». Это в Техасе; Раунд-Рок, Тридцать пятая федеральная автострада, поворот номер двести пятьдесят один. Слыхали?

— То есть вы вовсе не знаменитый Ларри Пейдж, изобретатель «Гугл»?

— Об этом я и толкую. Меня и правда зовут Ларри Пейдж, только «Гугл» здесь ни при чем. Вот, прибыл туристом в Индию, н теперь не могу вернуться домой, потому что паспорт посеял.

— А! — протянула она, торопливо застегивая жакет. Затем поднялась с диванчика и сделала такое лицо, с которым Джонни Скарфейс обычно увольняет очередного работника. — Извините за непонимание, мистер Пейдж, произошла ошибка. Вам следует заполнить формы «Ди-эс одиннадцать» и «Ди-эс шестьдесят четыре», они там, на стойке, присовокупить заявление о пропаже, копию полицейского протокола, представить нам доказательства факта вашего гражданства и, уплатив девяносто семь долларов, записаться на прием к кому-нибудь из консульского отделения.

— Но паспорт мне по-любому восстановят завтра, да?

— Нет, мистер Пейдж. Услуги особой срочности предусмотрены только для выдающихся американцев; вы в их число явно не входите. Секретарша покажет вам, где у нас выход.

На обратном пути я разве что локти не кусал от досады. Язык мой — враг мой. Ладно, учту на будущее. Раз людям так хочется видеть перед собой мистера Гугла — ну и на здоровье.

Наведавшись в «Лаки трэвл энд турз», я забронировал новый вылет. На сей раз ближайший доступный рейс пришелся на пятнадцатое января. Так что мне ничего другого не оставалось, как задержаться в Индии еще на сорок дней. Я попрежнему исправно писал Шабнам, но ответов не получал, поэтому послания мои с каждым днем укорачивались. Надеялся дозвониться по ее номеру из ОПП, однако и тут потерпел неудачу. Правда, была и хорошая новость: пятнадцатого декабря руководство колл-центра решило уволить мистера Девдатта. У него в компьютере нашли целую кучу снимков раздетых девушек. И еще обнаружилось, что два года подряд этот тип звонил по служебной линии некой леди по имени Секси Сэм из Лас-Вегаса.

Время бежало; не успел я оглянуться, как подошло тридцать первое декабря. Винсент, Джина и Реджи наперебой зазывали меня на новогодние вечеринки, но после всего случившегося мне что-то совсем не хотелось праздновать. И тут поступило предложение от начальства. Требовались добровольцы подежурить в канун Нового года за тройную плату. Заняться все равно было нечем, я согласился — и в первый раз уселся на место служащего, в «горячее кресло», по выражению Прии.

Принимать звонки в колл-центре — не такое уж и плевое дело, как может показаться на первый взгляд. Тут нужно иметь крепкие нервы. Винсент любил сравнивать эту работенку с игрой в кости: никогда не знаешь, что тебе выпадет. В ту ночь на дорогах было довольно тихо, и я только через два часа получил свой первый звонок. Клиент представился мистером Джимом Болтоном.

Поправив наушники, я сверился со сценарием, прописанным на экране компьютера.

— Вас приветствует Американская дорожная ассоциация. Спасибо, что обратились именно к нам. Меня зовут Ларри Пейдж. Чем могу быть полезен?

— Тебе спасибо, сынок. Сами мы живем в Сан-Франциско. Навещали друзей в Нью-Йорке. Оттуда поехали в Филадельфию на новогоднюю вечеринку, но началась метель, и мы вроде как малость сбились с пути. Похоже, Даллас [132] уже позади, а мы сейчас на Четыреста семьдесят шестой федеральной автостраде, у Белой Гавани. Значит, вы не могли бы сказать, как отсюда добраться до Филадельфии? Только быстрее, пожалуйста, у меня батарейка на телефоне садится.

— Да, разумеется, сэр. Из Далласа я вас направлю хоть на Луну. Прошу, назовите ваш идентификационный номер.

Он назвал, и я вывел на экран все маршруты передвижения между техасским Далласом и нью-йоркской Филадельфией. Получалось, что клиент ухитрился сбиться с дороги аж на полторы тысячи миль. Хуже того, мне не удалось отыскать на карте Белую Гавань. Я уже и цвета менял, набирал даже «Черную дыру» — одна фигня, все без толку. Такого места вообще не существовало. Я растерялся, словно корова на футбольном поле с искусственным покрытием.

Служащие колл-центра обязаны обрабатывать любой звонок за три минуты, но я и через десять минут не мог выяснить местонахождение мистера Болтона, и он уже начал заводиться.

— Знаете, что-то у меня ничего не выходит с Филадельфией. Может, поедете лучше в Уэйко? — спросил я с надеждой.

Тут парень совсем раскипятился.

— Слушай, козел, — воскликнул он, — ты меня битых полчаса мурыжишь! Сказал бы сразу, что ни хрена не смыслишь в американских дорогах. Никакой ты не Ларри Пейдж. Ты — чумазый индиец, который сидит в своей вонючей дыре где-нибудь в Богом проклятом Бангалоре и морочит ничего не подозревающих жителей США, угадал? Признайся, сними грех с души, и я, может быть, прощу тебя.

— Нет, сэр, — возразил я. — Меня зовут Ларри Пейдж, и я американец, в точности как и вы.

— Значит, правду говорить не собираемся, да? Думаешь, я такой дурак? Думаешь, не знаю про ваши жалкие индийские колл-центры? Я тебя быстро выведу на чистую воду. Ну-ка, ответь, какова численность населения Соединенных Штатов?

— Не знаю. Миллиард человек?

— Неправильно. Назови десять поправок к американской конституции.

— Ух, черт, это хуже китайской арифметики. Кстати, а что такое конституция?

— Ты никогда не слышал про Билль о правах? Думаю, бесполезно спрашивать у тебя, кто автор нашего национального гимна?

— Может, я попробую угадать?

— Валяй.

— Стиви Уандер?

— Опять неправильно. Процитируй хотя бы пару строчек из «Звездно-полосатого флага».

— Ой, мы учили в школе, но это было так давно. Помню только, там что-то про ракеты, бороздящие воздух, и еще про бомбы, которые входят в дома отважных.

— Довольно с меня. Это просто невыносимо. Ты позоришь американскую нацию.

— Простите, сэр. Не все же ходили в крутые университеты.

— Образование тебе не поможет, сынок. Тебя спасет одно — хорошая дырка в голове. А теперь признавайся, как твое настоящее имя?

— Я уже говорил, сэр. Ларри Пейдж.

— Ладно, теперь-то прикидываться без толку. Мы уже выяснили, что ты не американец. Ну так как же тебя зовут? Ситарам? Или Векатсвами?

— Знаете, сэр, можно и бутсы поставить в печку, но это не сделает их печенюшками. Говорю вам, я Ларри Пейдж, уроженец великого штата Техас.

— Последний раз спрашиваю, как твое настоящее имя? Индийское имя, чтоб ты сдох!

— А я вам в последний раз отвечаю — Ларри Пейдж и я чистокровный американец.

— Паршивые аборигены! Отнимаете у нас рабочие места да еще имеете наглость выдавать себя за граждан США? Постыдились бы!

— Сами бы постыдились, сэр, так некрасиво выражаться. Моя мама говорит, воспитание — это сила.

— Ну все, придурок, ползи обратно к своей неумытой индийской мамаше. Я не я буду, если ты останешься в своей дрянной конторе, чтобы и дальше тратить бесценное время американцев. Кто твой начальник? Мне нужно с ним перекинуться парой слов.

— А вот сейчас вы суете нос не в свою кастрюлю, — заметил я.

— Я тебе суну! Знаешь, кто с тобой говорит, придурок? Человек из «Тимстерз», [133] и я тебе быстро кислород перекрою. А если твоя дерьмовая компания от тебя не избавится, то и ей перекрою. Быстро подавай сюда своего начальника. И еще я хочу…

Внезапно звонок оборвался. Наверное, у парня батарейка сдохла. Я провел рукой по лицу, радуясь избавлению от настырного клиента, но тут на экране компьютера вспыхнула надпись: «Пожалуйста, немедленно пройдите ко мне в кабинет. МК».

Мадхаван Кутти, очень суровый мужик, весь седой и с мерзким характером, был среди нас самым главным. Когда я вошел, он стоял у письменного стола, а в его кресле сидел безвкусно одетый человек в черной кожаной куртке и остроносых белых туфлях — возможно, слепой, потому что кто же наденет солнечные очки в час ночи? Его довольно симпатичное лицо уродовал длинный шрам, протянувшийся от щеки до левого уха. Судя по внешности, это был тот еще пройдоха, ему бы подержанными машинами торговать.