Семь минут

— Я была так занята поисками самой себя, что не оставалось времени искать еще кого-то.

— Вы продолжаете искать саму себя?

— Более-менее. Мистер Барретт, вы начинаете задавать очень личные вопросы. Давайте лучше вернемся к одиссее, которая забросила меня в Лос-Анджелес. Моя мать всегда больше всех любила старшую сестру, Этель Гриффит. Тетя Этель тоже очень любила мою мать и считала себя ответственной за меня. Она посылала мне деньги, помогла доучиться. Без нее я, скорее всего, не закончила бы университет.

Барретт вспомнил свои собственные отношения с Филом Сэнфордом и правило, которое вывел из них: все люди что-то должны друг другу. Рано или поздно каждый человек должен вернуть свой долг. В природе не существует совершенно свободных людей. Линия человеческой жизни определена.

Он взглянул на Мэгги Рассел:

— Поэтому вы считаете, что обязаны ей?

— Не только поэтому. У меня по-прежнему есть желание жить в семье. Я хотела узнать тетю Этель поближе и попробовать влиться в их семью. Когда она предложила мне стать ее секретаршей и компаньонкой, я с радостью согласилась. Очень хотелось пожить в Лос-Анджелесе. Я не собиралась задерживаться у дяди с тетей больше года, но, став членом семьи и увидев, как я нужна тете Этель и Джерри, решила остаться. Вот вам вторая и главная причина, почему я осталась с Гриффитами. Как я вам вчера сказала, все дело в Джерри. Я люблю его. Он любит меня и в восторге от эфемерной независимости. Сейчас у него сложный переходный период, и, кажется, я много для него значу. После того что произошло, он, конечно, доверяет мне больше, чем кому-либо другому. Вы что-нибудь поняли?

— Да, я понял, почему вы в Лос-Анджелесе. Я бы хотел еще раз повторить, что Йеркс, Дункан и Фрэнк Гриффит стараются выставить меня в роли врага Джерри, поскольку я защищаю книгу, которая, по их мнению, толкнула его на преступление. Но я хочу вас еще раз заверить, что это не так. Мне жаль Джерри. Я не могу вам передать, какие глубокие чувства испытывал к нему несколько часов назад. Будто он мой сын или младший брат. Я никогда не причиню ему вреда. Поверьте мне. Я бы никогда не согласился защищать «Семь минут», если бы хоть на минуту поверил, что они могли толкнуть Джерри на изнасилование. Я совершенно не верю в это и считаю «Семь минут» прекрасной книгой.

Мэгги Рассел встретилась с ним взглядом и спокойно сказала:

— Я тоже думаю, что это прекрасная книга.

— Вы хотите сказать, что читали ее?

— Да.

— И она вам понравилась?

— Очень. Каждое слово в ней тронуло меня. Чему вы так изумляетесь? В этом нет никакого противоречия. Все по-разному воспринимают жизнь. Нам покажут один и тот же предмет, и одни назовут его прекрасным, а другие — безобразным. Я считаю «Семь минут» прекрасной книгой. Джерри нашел ее безобразной. У него слабые нервы, и поэтому она так на него подействовала. Но ее воздействие на Джерри не может никоим образом повлиять на мое литературное восприятие книги. Это просто лишний раз подтверждает, что люди отличаются друг от друга и реагируют на один и тот же предмет по-разному. Мне хочется поверить, что «Семь минут» не виноваты в преступлении, которое совершил Джерри, поскольку полностью разделяю ваши взгляды на «Семь минут» и на цензуру в целом. В то же время вы ничем не подтвердили свои слова. У меня есть только одно доказательство — слово Джерри, что книга оказала на него страшное воздействие. Если это правда, тогда мои чувства к книге утрачивают значение. Если она причинила вред Джерри, а через него Шери Мур, если она может причинить вред и другим людям, значит, она должна быть запрещена. Я знаю, что все это кажется очень сложным, мистер Барретт, но иначе никак не могу объяснить свои чувства. Я за книгу, но против всего, что может причинить вред Джерри. Если «Семь минут» причинили ему вред, я обязана отбросить в сторону свое мнение о книге. Поэтому, если книга виновата, я хочу ее немедленного запрета.

Подавшись вперед, Барретт серьезно сказал:

— Мисс Рассел, если книга толкает человека на насилие, я тоже хочу ее запрета. О такого рода цензуре судья Кэртис Бок говорил на процессе против Рота. «Книга может быть названа непристойной только тогда, когда неопровержимо доказано, что она заставляет человека совершить преступление». Американский союз гражданских свобод установил тот же самый стандарт непристойности. «Любое правительственное ограничение или наказание под предлогом борьбы с непристойностью должно основываться на неопровержимых доказательствах того, что книга или иное произведение послужило причиной совершения насилия». Мы с вами оба согласны с этим. Вопрос заключается в том, может ли порнографическая книга заставить человека совершить преступление на сексуальной почве. Большинство врачей отвечает на этот вопрос отрицательно. Они считают, что насильники заболевают задолго до того, как берут в руки порнографическую книгу. Доктор Уорделл Помрой, заменивший Кинси в Институте сексуальных исследований, провел опрос заключенных, которые совершили преступление на сексуальной почве, и пришел к следующему выводу: «Нет убедительных доказательств того, что порнография побуждает людей к противоправным действиям». Простите, что я говорю как адвокат, но я и есть адвокат. И я не могу не отметить, что миссис Сент-Клер из ОБЗПЖ тоже прочитала «Семь минут», но книга ничем ей не повредила. Элмо Дункан прочитал «Семь минут», и с тем же результатом. Вы прочитали книгу, мисс Рассел, но она не заставила вас преступить закон. Тогда почему я должен верить, что пострадал только Джерри? Нет, мисс Рассел, ничто не может убедить меня, даже сам Джерри, что «Семь минут» заставила его пойти на преступление. Поймите, Джерри нужен мне не как свидетель, я не хочу любым путем опровергнуть его свидетельские показания. Мне нужна правда, я хочу знать истинные причины, заставившие его изнасиловать девушку. Я хочу узнать, что на самом деле заставило спокойного и приличного юношу выбежать на улицу и изнасиловать первую попавшуюся девчонку. Мне нужна правда о более глубинных причинах, которые толкают молодых людей на насилие. Известно бесчисленное множество подобных причин. Одна из них — семья, отношения в ней или отсутствие этих отношений. Вот какие факты мне нужны. Если я обнаружу их, я не только докажу безвредность книги, но и смогу помочь Джерри и другим юношам увидеть настоящих виновников их вспышек насилия.

После недолгого молчания Мэгги Рассел спросила:

— Вы уже что-нибудь нашли?

— В прошлом Джерри? Несколько незначительных фактов, но никаких доказательств, которые могли бы помочь в суде.

— Но если бы вы что-нибудь нашли… Я говорю сейчас не о книге… Как-то объяснили поведение Джерри, разве это не повредило бы ему в собственном деле?

— Мисс Рассел, это могло бы только помочь самому Джерри. Когда ему будут выносить приговор, эти свидетельства могут смягчить его, показать судьям причины, более человеческие и понятные, нежели пагубное влияние неодушевленного печатного слова. По-моему, судья вынес бы более мягкий приговор.

— Вы на самом деле верите в это?

— На самом деле верю.

— Ну что ж… — Она внимательно посмотрела ему в лицо. — Может, я и начинаю вам верить, а может, я дура и вы водите меня за нос. Но… — девушка помолчала, — я по-прежнему считаю, что не должна ничего вам рассказывать. Однако есть другие люди, которые могут сделать это. Вы хотите знать о Джерри?

— Да.

— До моего приезда у тети Этель была другая компаньонка. Она проработала год или два и была скорее медицинской сестрой, поскольку не исполняла секретарских обязанностей. После того как она ушла или была уволена, тетя предложила мне ее место. Возможно, эта женщина могла бы чем-то вам помочь.

— Как ее зовут?

— Миссис Изабель Воглер. Кажется, она живет где-то в Ван-Найсе. Это самое большее, чем я могу отплатить вам за ваш сегодняшний поступок.

— Спасибо.

— Вы задавали мне вопросы, мистер Барретт, — произнесла Мэгги, беря сумочку. — У меня тоже есть к вам несколько личных вопросов.