Узник опала

Магистрат молча уставился на Ано. Его взгляд был достаточно властным, чтобы усмирить целую армию подчиненных, но он потерял уверенность.

- Даже если я обжег руку, мосье Ано, какое это имеет отношение к вам?спросил он наконец.

- Никакого - если вы действительно обожгли руку,- холодно отозвался детектив.- Но вы не обожгли ее, мосье судья. Вы положили ее на калитку позапрошлой ночью - вы и Робин Уэбстер.

- На калитку? Этот человек обезумел!- воскликнул Тидон.

- На калитку мосье виконта, где он сегодня выжег старую краску и наложил новую,- невозмутимо продолжал Ано.- И он поступил правильно. Ибо калитка была покрыта липким лаком, основной ингредиент которого...- он вынул из кармана телеграмму и заглянул в нее,- дихлорэтиловый сульфид...

- Бедняга спятил!- с сочувствием прервал его магистрат, кивнув де Мирандолю.

- Абсолютно,- согласился виконт.

Мистер Рикардо неохотно склонялся к такому же выводу, пока Ано не достал телеграмму. Вчера вечером он отправил из Пойяка много телеграмм, в том числе в Скотленд-Ярд для шефа фармакологической лаборатории на севере Англии.

- Более известный, как горчичный газ,- снова заговорил Ано, и на сей раз никто не обвинил его в безумии.- Лак был изобретен в тысяча девятьсот семнадцатом году, когда военные успехи союзников не слишком впечатляли. Было необходимо выяснить, кто те люди, которые собирались по ночам в определенном коттедже на западном побережье Ирландии. Лак нанесли на калитку, и каждый входивший пачкал им руку. В течение часа ничего не происходило. Но потом на руке открывалась язва, которую удавалось излечить в лучшем случае за шесть недель. Такой метод идентификации был более простым и надежным, чем даже отпечатки пальцев. Тот же ловкий прием использовали прошлой ночью на вашей калитке, мосье де Мирандоль. И три человека попались в ловушку.

- Три?- воскликнул мистер Рикардо, который слушал раскрыв рот и был более не в состоянии сдерживаться.

Ано посмотрел на виконта, стоящего, оперевшись локтем на каминную полку, на Тидона, опустившегося на стул, и весело засмеялся:

- Обратите внимание, мистер Рикардо, что только вы издали возглас, когда я сказал "три". Этих двух господ число не удивило.

Виконт повернулся к нему и продемонстрировал руки.

- Странно,- заметил он с потугами на сарказм,- что на моих руках нет ни следа этого таинственного яда.

- Каким образом ему там быть?- отозвался Ано.- Вы вернулись домой из Шато-Сювлак рано и обычной дорогой. Рано, потому что вам нужно было сделать ваши маленькие приготовления, а обычной дорогой, потому что вы не хотели, чтобы нарушение ваших привычек было замечено. Лак был нанесен на уединенную маленькую калитку, которой пользовались только некоторые из ваших ночных посетителей.

- Но вы говорили о троих,- снова вмешался мистер Рикардо. Конечно, ему не следовало вмешиваться в столь официальный разговор, но он должен был уяснить этот пункт, прежде чем другие отодвинут его на задний план.- Насчет двоих я согласен - мосье Тидон и Робин Уэбстер,- но кто третий? Кто еще поранил руку об эту калитку?

- Эвелин Девениш,- ответил Ано.

Глава 22

Судья курит сигарету

Мистер Рикардо едва не подпрыгнул, услышав третье имя, и с беспокойством посмотрел на Ано. Откуда его друг может это знать? Он всего лишь строит догадки с присущей ему дерзостью и самоуверенностью. Но ни единого протеста не сорвалось с губ двух мужчин, которым бросили обвинение. Судья Тидон сидел, сгорбившись, в своем кресле с белым как бумага лицом и поблескивающими, словно угольки, глазами. Виконт де Мирандоль напоминал огромного дряблого младенца, уличенного няней в какой-то провинности. Он дрожал с головы до ног, пытаясь заговорить, но издавая лишь нечленораздельное бормотанье. Постепенно объяснение развертывалось перед глазами Рикардо, как будто свиток пергамента. Эвелин Девениш отправилась в этот дом, когда все уже легли спать, и в конференц-зале ее постигла насильственная смерть, а на руке у нее была такая же рана, как у магистрата Тидона и Робина Уэбстера, управляющего в Сювлаке. Ей отсекли руку уже после смерти, руководствуясь паническим страхом, а не желанием осуществить садистское наказание. Было рискованно бросить в Жиронду мертвую женщину с такой же язвой на ладони, как и те, что разъедали руки Тидона и Робина Уэбстера. Следовало принять меры предосторожности, дабы не стало известно, что в тот же вечер магистрат и управляющий проходили через ту же калитку.

- Насчет мадам Девениш я ничего не знаю,- заговорил Тидон, первым обретший самообладание.- Но я не отрицаю, что пользовался этой калиткой позапрошлой ночью. Ну и что из этого? Де Мирандоль мой друг. Вы говорили о ловушках, мосье Ано, по расставили ловушку для горностая, а в нее угодил фазан. В западню попали невиновные!

Какая метаморфоза, подумал мистер Рикардо. Пять минут назад этот человек отдавал приказы об увольнении, а сейчас робко пытается объяснить свои действия!

Но Ано был к этому готов.

- Прошу прощения, мосье судья,- прервал он.- Как вы только что указали, я ваш подчиненный, а подчиненному не подобает выслушивать... ну, скажем, оправдания начальства. Но, с другой стороны, префект полиции Бордо снабдил меня письмом к вам. Его также беспокоит это дело, которые вытягивает щупальца, словно спрут, и он жаждет услышать ваши объяснения.

- Префект Бордо,- повторил магистрат. Взяв у Ано письмо, он дважды прочитал его.- Вам следовало сразу предупредить меня об этом письме,- строго сказал он.- Кажется, вы осмеливаетесь играть со мной, мосье Ано. Выходит, клиника и префектура - синонимы. Я считаю своим долгом сообщить о вашем поведении в соответствующие инстанции, впрочем, как и выполнить пожелание префекта, сопровождая вас в Бордо даже в столь поздний час.

Тидон защищался с поразительной уверенностью - мистер Рикардо воздавал ему должное. Но это была всего лишь защита. Уже не возникало вопросов о телефонном звонке комиссару в Вильбланш и отмене распоряжений Ано.

Магистрат поднялся с кресла:

- Насколько я понимаю, в вашем распоряжении машина этого господина?

Ано кивнул.

- Мистер Рикардо очень любезен,- вежливо сказал он, открывая дверь в коридор, где Моро стоял по стойке "смирно".- Моро, мосье судья желает вернуться вместе с нами. Проводите его к машине. Я пойду следом.