Смерть берет тайм-аут

— Ты вся была в ее крови. — сказал Рэймонд, мягкость его голоса не соответствовала жестокости слов. — Это был несчастный случай, Лили. Ты не хотела этого делать, но ты застрелила свою мать. Все было так, как ты это помнишь.

Лили заплакала.

— Даже если все правда, это не объясняет, почему вы солгали, будто вас там не было, — вставила я.

— Я тебе сказала, — Беверли обращалась не ко мне, а к Лили. — Мы боялись. Мы вернулись в Лос-Анджелес и все для тебя подготовили. Поларис прислал тебя немного позднее. Ты не разговаривала, а потом, после того, как с тобой позанимался Риз, стало ясно, что ты ничего не помнишь об этом случае. Ты даже не помнила, что мы там были. И Риз почему-то не знал, что мы были в Мексике. Он уехал из коммуны до нас и, скорее всего, считал, что мы все это время находились в Лос-Анджелесе. Мы не стали вас в этом разубеждать. И всех остальных тоже. Только два человека знали правду — Арти и Зет. И мы знали, что они нас не выдадут. Мы боялись. Мне очень жаль, дорогая. Но мы очень боялись.

Я не поверила ни одному ее слову. Я не верила, что Лили убила свою мать. И не верила, что Беверли и Рэймонд столько лет скрывали правду только из страха быть арестованными за преступление, которого не совершали. А Лили им явно поверила. Может, она слишком их любила, чтобы думать иначе. Может, она тоже боялась. Неважно почему, вопреки всем подозрительным обстоятельствам, но Лили поверила в их невиновность. Я смотрела, как она сжимает одной рукой руку мачехи, а другой — руку отца.

— А Хло знала о вас? — спросила Лили.

— Что? — Рэймонд наклонился вперед.

Лили сильнее сжала его руку:

— Она что-нибудь сказала, когда вы дали ей деньги? Она знала, что вы были в Мексике, когда это случилось?

— О чем ты? — кровь отхлынула от моего лица.

Лили повернулась ко мне:

— Папа передавал ей деньги за меня. Я не хотела с ней встречаться. И я не хотела посылать никого из своих подчиненных. Папа вызвался сделать это.

— Почему ты ничего не сказала мне о том, что Рэймонд передал деньги? — спросила я в ярости.

Лили покачала головой.

— Я боялась, что если вся история всплывет, полиция захочет допросить папу или еще что-нибудь случится. Я беспокоилась за мамины выборы. За ней охотились республиканцы. Кто знает, как бы они использовали эту информацию, — она умоляюще посмотрела на меня. — Даже если ты должна будешь рассказать все адвокатам Юпитера, ты ведь ничего им не скажешь про Беверли и Рэймонда, правда? Мы не можем объявить людям, что они к этому причастны. То, что все знают про меня, уже плохо. Если они узнают, что Беверли была там, если они подумают, что она это скрывала, ее выборы провалятся. Точно провалятся.

Этого я не собиралась обещать. Во что бы ни поверила Лили, я знала, что она не убивала свою мать. И знала, что существует вероятность, что это сделал кто-то из ее родителей. Я только покачала головой.

Лили побледнела.

Я повернулась к Рэймонду:

— Хло знала, что вы были в Мексике, когда убили Труди-Энн?

— Да, — ответила за него Беверли. — Нас она тоже шантажировала.

— Что? — воскликнули мы с Лили одновременно. Я была потрясена. Голос Лили выдавал, что она поняла, что люди, которых она любила больше всего на свете, ее предали. И они действительно ее предали.

— После того как Рэймонд дал ей денег, она ему позвонила. И сказала, что узнала, что мы… мы… — Беверли запнулась, это было для нее нетипично. Она сглотнула и, кажется, взяла себя в руки. — Что мы были там, когда Труди-Энн умерла. Сказала, что выдаст нас, если мы ей не заплатим.

— И вы заплатили? Вы ей заплатили? — спросила я.

Лицо Беверли посерело. Мокрая прядь выбилась из-под полотенца и упала ей на глаз.

— Да. Один раз. Как и Лили.

— Сколько?

— Она запросила сто тысяч, но мне, конечно, негде было взять столько денег, — Беверли поморщилась. — Рэймонд отдал ей около пяти тысяч и сказал, что нужно время, чтобы собрать остальную сумму, — рот Беверли скривился. — Она сказала, что пять тысяч — ничто. Что это не деньги, и лучше нам заплатить остальное как можно скорее. Мы хотели продать дом. Только так мы могли собрать деньги.

— О мама, — Лили обняла Беверли.

Мачеха обняла ее в ответ, похлопывая по спине.

— Все хорошо, Лили. Все хорошо, — жестко сказала Беверли.

Что-то в ее голосе навело меня на мысль, что она часто повторяла эту фразу на протяжении их совместной жизни.

Я молча сидела, размышляя над рассказом Беверли. Меня беспокоила какая-то нестыковка во времени. Хло не пыталась шантажировать Беверли и Рэймонда, пока не получила первую сумму от Лили. Почему она столько ждала? Что случилось после успешной передачи денег, после которой она решила увеличить количество своих жертв? Была ли это эйфория от успеха? Или она узнала о них что-то, только начав шантажировать Лили?

Я посмотрела через стол на Рэймонда. Он сидел, подперев голову руками. Хло угрожала рассказать, какую роль сыграла Лили в смерти своей матери. Потом Лили послала Рэймонда передать ей деньги. И вдруг Хло решила шантажировать не только ее. Есть ли здесь связь? Или Рэймонд невольно поспособствовал продолжению шантажа? Теперь я вспомнила, что Хло сказала своей матери. Она знала о ком-то что-то, чего этот человек сам не знал. Думаю, она говорила о частичных воспоминаниях Лили об убийстве. А если, выясняя обстоятельства, Хло узнала не то, что Лили убила свою мать, а что она этого не делала? Я посмотрела на Рэймонда, жалея, что не могу прочитать правду по его лицу, потом на Беверли. Ее лицо выражало беспокойство за дочь. Она прижимала к груди руку Лили. Интересно, говорила ли Беверли правду? Что Хло узнала о ней? На самом ли деле она угрожала рассказать, что они были в Мексике? Или что-то еще? Я переводила взгляд с Рэймонда на Беверли и обратно. Был ли кто-то из них убийцей?

Глава 31

В этом тесном семейном кругу не было места ни мне, ни моим подозрениям. Поэтому я забрала Исаака и ушла. Из машины я позвонила Элу, оставила ему сообщение на голосовой почте, высказав свои подозрения, и попросила перезвонить мне при первой же возможности. А потом поехала к Вассерману. Я не смогла убедить Лили, что ее родители в этом замешаны. Может, я смогу убедить адвокатов, чтобы они строили защиту, не впутывая Лили. В приемной меня поприветствовала Валери. На ней был самый великолепный наряд для беременных — черные брюки до колен открывали длинные стройные ноги, совершенно не изменившиеся от гормональной перестройки организма, черный жакет, немного расклешенный книзу, и тонкая, будто сотканная из паутины, голубая блузка. Она прекрасно облегала ее полную грудь и уже довольно заметный живот. Я засмотрелась на черные ботинки Валери, затем перевела взгляд на свои широкие штаны и футболку. Штаны по бокам уже не застегивались, а футболка задиралась на выпуклом животе. Заметив, что там, где штаны расходятся, проглядывает голое тело, я надела фланелевую рубашку Питера, и носила ее, не застегивая, как жакет. Да, кажется, мне следует пройтись по магазинам.

Валери одарила меня жалостливой улыбкой, что намного лучше того презрительного взгляда, которым она наградила меня, когда увидела впервые. Она подождала, пока я усажу Исаака за стол и дам ему карандаши и бумагу, и провела меня в свой кабинет, где выслушала меня с открытым ртом.

— Черт побери! — воскликнула Валери, когда я закончила рассказ.

Я улыбнулась. Однозначно, я завоевала ее расположение.

— Да.

— Мне нужно поговорить с Вассерманом.

Выяснилось, что босс уехал на лыжный курорт, но взял с собой мобильный телефон. Во время разговора я представляла, как он съезжает с горы, одновременно задавая вопросы.

— Все это может не иметь никакого отношения к убийству Хло, — заметил он, когда мы сообщили обо всем.

— Я не верю в совпадения, — я изложила ему теорию Эла. Эл всегда считал, если кажется, что между двумя событиями есть связь, значит, она действительно есть. В расследовании уголовных преступлений не бывает совпадений. И я начала в это верить. — Я имею в виду, что об этом стоит задуматься. Хло убили, когда она шантажировала двух или трех людей. Это должно быть как-то связано между собой.