Идеальная секретарша

Слишком внезапно все произошло, буквально в считанные минуты, думала Анна, зажатая с двух сторон здоровыми парнями, которые сидели как каменные истуканы – не шевелясь и, как будто, даже не мигая. Куда они ее везут? Между тем выехали на кольцевую. Проехали еще несколько километров и свернули вправо. Анна не смогла прочитать табло над дорогой – она была достаточно близорука. Одни очки – дорогие – остались еще на даче, другие – простенькие, которые она успела купить сегодня утром, те, двое, приказали ей снять еще там – на кладбище. Из этого Анна сделала вывод – кто-то ее хорошо знает и помнит, что она без очков дальше обочины дороги все равно ничего не увидит. Наверно поэтому ей не завязали глаза. А рот не заклеили – слишком много милицейских постов вокруг Москвы. Зато предупредили: вопросов не задавать, головой не крутить, а уж выскакивать и орать о помощи вообще не рекомендуется – опасно для жизни. Она и не стала бы пытаться – не идиотка же она? Своя жизнь дороже. Да и чего ж не посидеть среди хороших попутчиков, только и сказала она, но тут же получила уже два тычка в бок – с обеих сторон одновременно.

– У вас что, реакция как у сиамских близнецов? – Попыталась пошутить Анна, но тут же схлопотала и по зубам. – Так бы и сказали. – Анна сплюнула кровь в руку и, благоразумно замолчав, стала смотреть в окно.

Уже стемнело, когда обе машины въехали через огромные ворота на слабоосвещенную территорию, огороженную со всех сторон, и остановились у темного особняка. Ворота за машинами плавно сдвинулись…

Анну молча провели через огромный холл, совершенно свободный от мебели. Пахло свежей краской, стружкой, олифой. Поднялись на второй этаж – здесь уже была кое-какая мебель, по большей части нераспакованная. Затем Анну провели еще каким-то длинным коридором. Остановились у двери. Один из сопровождавших крикнул кому-то в темноту коридора:

– Сюда что ли? – Ему не ответили и тогда он втолкнул ее в темную комнату – крошечное окно под потолком, узкая дверь, какие-то веревки – и захлопнул за ней дверь. Анна подергала ручку – закрыто. Тогда она стала шарить рукой по стенам, но выключателя так и не обнаружила. Что за помещение – метра полтора в ширину и три в длину – недоумевала она. Выдумывают эти новые архитекторы для новых русских – выпендриваются друг перед другом, оригинальничают. Для чего такая комната? Скорее всего, это какая-то подсобка, ну не пыточная же?! И тут до нее дошло – веревки! Конечно, как же она сразу не догадалась – сушилка это, вот что это за комната. Потому тут так тепло и сухо. Между тем стало еще и совсем темно.

Она села прямо на пол и долго сидела, раздумывая над случившимся. После пожара, она, конечно, ожидала чего-то подобного, но уж не на кладбище же, где полно народу. Может, потому она так и растерялась? Но скорее всего – она просто никак не рассчитывала на подобную грубость. Что, в принципе, она сделала? Если тот человек, которого она по-прежнему опасается, вздумал ее запугивать, то она не понимает степень своей вины перед ним. Если он злится за бумаги, которые она у него случайно прихватила с той папкой, так сейчас те бумаги – макулатура… А может быть, за то, что в книге его изобразила? Так кто ж это знает, кроме меня и его самого? Да ведь из песни слова не выкинешь… Однако, это же не биографическая повесть, а роман, где всегда больше вымысла, чем правды – это все знают…

Вообще-то, она поймала себя на мысли, что все эти дни она ни разу толком не поразмыслила над тем, что же все-таки происходит? Жизнь за границей расслабила ее и усыпила бдительность, такой она сделала вывод, сидя здесь – на полу сушилки. Что ж, есть повод вспомнить события почти столетней давности. Только вроде бы и вспоминать нечего – все уже быльем поросло.

Прошло еще не меньше час, а ее по-прежнему не беспокоили. Что ж, пора позаботиться и о ночлеге. Она подпрыгнула и коснулась рукой висящего белья – веревки были натянуты достаточно высоко, белье же было сухое. Значит в доме есть женщина – это уже хорошо, решила Анна. Она устроила себе из кучи белья вполне приличное ложе и прилегла. И то ладно, что не на улице бросили – хорошие ребята, заключила Анна и неожиданно для себя уснула.

Проснулась она от шума – сначала где-то внизу залаяли собаки, потом послышался топот ног, мужские голоса. Голоса приближались. Кто-то остановился по ту сторону двери и завозился с замком – дверь распахнулась, но света по-прежнему не включили. Перед Анной стоял высокий мужчина, лица которого она из-за темноты не разглядела. В первое мгновенье она подумала, что это Вадим. Однако это был не он, а всего лишь один из охранников. Он молча внес раскладушку, бросив на нее подушку и одеяло. Затем, ни слова ни говоря, ключом открыл дверь в соседнее помещение, включил свет и жестом подозвал Анну. Комнатка эта – под самой крышей – планировалась, вероятно, под солярий и это было очевидно по передней раздвижной стеклянной стенке-витрине. За стенкой этой, в отсвете бокового уличного фонаря, видна была площадка открытой веранды.

Комнатка – узкая и длинная – хоть и была почти пуста от мебели, но вид имела вполне обжитой: в углу, сдвинутые плотной стайкой, легкие полосатые шезлонги, на полу – толстый, песочного цвета, ковер, у раздвижной стенки – ватага мягких тапочек.

Охранник ушел, плотно закрыв за собой дверь. Постояв пару минут, Анна принялась обследовать свои «хоромы» из двух комнат. Обойдя все помещение она была удовлетворена: главное, здесь был туалет и душевая. Кухни не оказалось, но в нише между входной дверью и душевой – холодильник, с запасами кое-какой еды и крошечный столик со стационарной кофеваркой.

Как на курорте в Испании, усмехнулась Анна и пошла в душ.

Весь следующий день ее никто здесь не побеспокоил. Она осмотрела все жилье, но так и не поняла, каким образом раздвигается передняя стеклянная стенка. Сейчас же выйти на открытую веранду можно было только разбив стекло.