Личный бумажный Демон (СИ)

Первое что удивило её дома, это отсутствие Роя во дворике. Расстёгнутая цепочка валялась на асфальте рядом с будкой, там же стояло ведёрко с водой (В кои-то веки дала воды собаке. А может и гулять с ним пошла?). Второе удивление ожидало её в кухне, там что-то шкварчало на сковородках, и очень вкусно пахло. У Ирины заурчало в животе, и она поняла, что голодная. Утром ей не дал нормально позавтракать брат, а про обед, замотавшись с делами, она просто забыла. «Кто ж это готовит? Неужели Ася? Вряд ли… В гости что ли кого-то притащила?», - она остановилась перед кухней и стала прислушиваться.

- И что означает? – Спросил незнакомый женский голос.

- Это латынь. – Ответил голос дочери.

- Вижу слово медикал… Что-нибудь медицинское? А вот ещё и амор… Надеюсь не рецепт любовной микстуры? – голос был хрипловатый и чуть насмешливый.

«И Ася смолчит? Больше всего её бесит, когда над ней подсмеиваются, - напряглась в коридорчике Ирина»

- Надо же, почти угадали, - услышала она голос дочери, который не был ни агрессивным, ни обиженным,  - «Amor non est medicabilis herbis» прочла её дочь что-то.

- Красиво и что означает?

- Любовь травами не лечится.

- О как мудро, - всё с той же приятной хрипотцой произнёс насмешливый голос, - а чем же она лечится? Алкоголем?

- Нет, не помогает.

- Точно, наоборот хуже становится. Помогают две вещи.

- Какие?

- Время, и другая любовь.

- Есть ещё третье средство.

- Какое же?

- Не важно. Вы всё над моими татушками смеётесь, а у вас что-то есть?

- Я не люблю татуировки, ни на себе, ни на других.

- Иголок боитесь?

- Нет, просто иногда на пляже я вижу, как они расползаются со временем, почему-то старые немки топлесс особенно страдают этим, так что себе не буду делать никогда. Но одна у меня всё-таки есть.

- Покажите.

- Угадаешь что?

- Череп?

- Ха, ну почти. Ладно покажу.

Ирина услышала шуршание одежды.

- Ого, и что это?

- А на что похоже?

- Какой-то африканский орнамент?

- Да верно, молодец. Это татуировка нильского крокодила, в исполнении шамана племени пхуту.

- Где же вы его нашли?

- Кого, крокодила или шамана?

- Шамана, а что крокодил тоже был? Это с натуры рисунок?

- И шаман был, и крокодил был. Эту татуировку они сделали мне в качестве благодарности, за то, что я спасла их деревню, и что я, по их мнению, великий охотник. Пхуту племя земледельцев, рядом с ними живут тутси они скотоводы, и пигмеи они охотники.

- Пигмеи? Это такие маленькие люди?

- Они самые.

- Вы их видели?

- Да, конечно, и охотилась с ними. Они очень смелые, не бояться выходить на слона с одними копьями.

- Здорово. А что значит - спасли деревню? От кого?

- От крокодила-людоеда.

- Ничего себе… - В голосе Аси одновременно слышалось и недоверие, и желание продолжения рассказа.

И оно последовало:

- Мы как раз охотились на крокодилов, на границе Танзании и Бурундии, на берегу озера Танганьика. Там много воды, и что важнее – много еды для них. У крокодилов есть одна неприятная особенность, они растут всю жизнь, и живут при этом долго. По мере роста у них меняется рацион питания. Пока они длинной до полутора-двух метров, им хватает ловкости ловить рыбу, потом приходится переходить на добычу покрупнее: зебры, антилопы и так далее. А когда они вырастают до пяти, а то и шести метров, то тут уже и бегемоты попадают в меню. Но гораздо проще, им охотится на людей.

- Ужас какой. А сколько живут крокодилы?

- До ста лет, как например знаменитый крокодил-людоед Густав. Он, по слухам, настоящий гигант – больше семи метров. Огромное количество охотников пытались поймать или, хотя бы, убить его, но так никому и не удалось.

- А вам удалось?

- Нет. Вначале мы тоже решили, что это он. Особенно когда к нам заявилась целая делегация от одной бурундийской деревни в составе шамана, депутата, и сына вождя, с просьбой помочь им.

- Депутата? У них тоже есть депутаты? Такие же толсторожие, в костюмах с мерседесами и все сплошь из единойроссии?

- Типа того… Мерседесов и костюмов у них нет, конечно, но вот по части взяток они такие же мастера, как и наши, это точно. По крайней мере, без подписи всех троих, с охотой в районе их деревни точно будут проблемы, а если дать каждому небольшую взятку: кому спирт, кому деньги, то охоться можно сколько хочешь, и даже на тех животных, охота на которых в Бурундии запрещена.

- И на кого же она у них запрещена?

- Как раз на крокодилов.

- Зачем они к вам пришли тогда?

- У них уже погибло, вернее, пропало около пятнадцати человек, и жители окрестных деревень начали бунтовать, чтобы власти приняли меры. А так как одновременно с этим, к Густаву там относились, как к мифическому божеству и все его очень боялись, то выход у них был только один - найти сторонних охотников. Вот мы им и подвернулись. Тем более что со всем троими я была немного знакома. И именно поэтому разговор вначале не заладился.

Татьяна прикрыла глаза и вспомнила ту встречу, как будто это было вчера:

- Ты хочешь, чтобы я бросила охоту, и потеряла деньги, только из-за того что ты просишь? – Светлана вызывающе-неприязненно смотрела на чернокожего сморщенного старичка, в грязной белой рубахе и грязных белых штанах. – Ты забыл, что сказал мне два месяца назад?

- Боипело помнить, Боипело был не прав. – Говорил старичок о себе в третьем лице.

- Ах не прав, старый ты козёл…

- Боипело не козёл, Боипело депутат…

- Пошёл ты в жопу, депутат сраный. Понял? В свою сраную депутатскую жопу.

- Мы предлагаем вам три года охоты без всякой оплаты. – Это произнёс толстый молодой парень, в таких же белых штанах, но в цветастой рубахе навыпуск. Несмотря на туповатое выражение лица, он понял, что разговор заходит в тупик, и пора выкладывать козыри.

- Кто это мы? Ты что ли? А папаня, твой где? Что сильно занятой опять? Почему сам не приехал, почему тебя прислал? Чтобы потом, сказать, что ничего не знает? Ты тоже забыл, как было в прошлый раз? Смотри на меня, чего отворачиваешься?

- Вождь болеть… - Начал было депутат, но его перебила Светлана.

- Болеет? Знаю я чем он болеет всё время. Опять пьяный?

- Он очень болен, и он не пьяный, - вступил в разговор странно, по сравнению со своим статусом, одетый, третий мужчина. Он был не просто в чистых, а в безупречно выглаженных белых брюках, и в такой же чистой и выглаженной белой рубашке. Это был шаман.

- Пять лет бесплатной охоты. – Твёрдо произнесла Светлана, глядя именно на него.

- Хорошо, пять лет охоты, тут же согласился он.

- Четыре… - начал было сын вождя, - Я не смогу уговорить папу, он говорил про три…

- Мы согласны, - перебил его депутат, и сильно ущипнул молодого парня за ляжку.

- Ай, ай, ладно, я передам папе…

Депутат опять больно ущипнул его

- Ай, я уговорю его, уговорю, он согласится.

Все немного выдохнули.

- Где вы видели Густава в последний раз? – Светлана порылась в своём рюкзаке и выудила оттуда карту местности.

Толстый парень и депутат посмотрели на шамана, а тот, взяв у Татьяны карандаш, принялся наносить кружочки на карту.

- Здесь, здесь и здесь, пропали люди, а вот здесь, - он поставил крестик, - его видели в последний раз.

- Совсем близко к деревне… И когда это было?

- Вчера.

- Вы уверены, что это был Густав?

- Да, шрамы на его голове и спине похожи на те, что есть у Густава.

- Хорошо, мне нужен проводник.

- Двое, и они уже ждут снаружи, - это произнёс сын вождя, и вдруг гаркнул в сторону двери неожиданно крепким начальственным голосом. – Зэмбо, Камо идите сюда.

В комнату тут же вошли двое жилистых чернокожих мужчин, с ног до головы увешанные винтовками и патронташами, а у одного из них вдобавок, из-за спины выглядывал автомат Калашникова. Несмотря на свой воинственный вид, выглядели они не очень уверенно, точнее совсем неуверенно, а если уж совсем точно, то трусовато.