Ловушка для падающей звезды

Краснов выходит из дома. Время позднее, фанатки провожают его удивленными взглядами. Сегодня у «Игры воображения» никаких концертов не запланировано, а девчонки всегда в курсе Колиного расписания.

У него уже два дня новая машина. На этот раз «Тойота». Фанатки провожают ее долгими взглядами. «Уехал?» «Один?» «Куда?»

Он же направляется к центру в надежде, что повезет. Потому что даже если в его записных книжках и были координаты того звукоинженера, который работал со вторым альбомом группы «эНЛО», то они давно потеряны. Лева Шантель давно уже все взял в свои руки.

Бар был небольшой и не сказать, что уютный. Интерьер аляповатый, картины на стенах безвкусные, кухня самая обычная, кофе отвратительный, цены высокие, спиртные напитки стоят просто-таки баснословных денег. Коля долгое время никак не мог понять, что привлекает сюда публику. Разве что бойкое место и сила привычки. И еще — здесь можно получить работу. В бар забредают и композиторы, и певцы средней руки, которым требуется набивший руку аранжировщик, и поэты с карманами, доверху набитыми «гениальными» текстами, и талантливые звукооператоры, и девочки из кордебалета, и пишущая братия, которой до зарезу нужны последние сплетни. Словом, вся та околомузыкальная тусовка, которая кормится случайными заработками и ждет своего шанса в жизни.

Знаменитости же, вроде солиста «Игры воображения» Николая Краснова, гости редкие, поэтому к нему особое внимание. Он уже достиг тех вершин, у подножия которых стоят толпы страждущих. А кто поднимется, это еще вопрос.

«Везунчик», — слышит Коля. Да, ему повезло. Но суперзвезду слегка сторонятся, знают, как не любит, когда навязываются. А с Николаем Красновым ссориться никак нельзя. И неспроста он зашел в этот бар. Кого надо, сам позовет. Диспозиция ясна, иерархия здесь прослеживается четкая, и знаменитый певец присаживается на высокий табурет возле стойки бара, просит пива. Потом исподволь оглядывается по сторонам. С кем из присутствующих приходилось работать? Вот, кажется, приятель Левы Шантеля, аранжировщик, который помогал в работе над самым первым альбомом группы «эНЛО». Альбом тот назывался «Игра воображения». Потом Лева тихой сапой аранжировщика турнул. А зря, дяденька способный. Вот именно, дяденька, потому что аранжировщик — Левин ровесник, насколько Коля в курсе, они вместе начинали. Но Шантель оказался мужиком пробивным, а этот в итоге почти спился.

Коля показывает, что товарища узнал, кивает: привет! Тот мгновенно соображает: зовут, и летит, летит к стойке.

— Коленька, привет! Уф! — грузно плюхается на стул. Ну и комплекция! Еще толще Левы Шантеля, хотя и господин продюсер не промах хорошо покушать. Жаль только, что Коля, убей, не помнит ни имени, ни отчества собеседника. Ничего, как-нибудь.

— Как ваши дела? Выпить что-нибудь хотите?

— Оч-чень хочу. Водки, Коленька. Чистой водки. И не выкай ты мне. Не стою я того. Ох, не стою.

Знаменитый певец кивает бармену: налей. Молча смотрит, как аранжировщик одним махом опрокидывает рюмку внутрь своей огромной утробы. Делает незаметный знак бармену: еще. Аранжировщик счастливо вздыхает.

— Хорошо! А ты какими судьбами? Работников нанимать пришел или просто гуляешь?

— Просто гуляю.

— Понятно. Прогулки, они для здоровья полезны. Значит, решил наконец узнать, какая сволочь Лева Шантель? Откреститься от него хочешь?

— А с чего вы… ты это взял?

— Если я пьяный, так не значит, что дурак. Некоторые с водки дуреют, а некоторым она мозги промывает. Я, Коленька, несчастный человек. Но о моих несчастьях ты слушать не хочешь, правильно я понимаю?

Коля Краснов делает безразличное лицо. Аранжировщик опрокидывает внутрь еще одну рюмку водки. Блаженно щурится.

— А я сразу понял, что ты человек. Вот ты сидишь, думаешь: а кому я обязан своим счастьем?

— Я не об этом думаю.

— Ну, не сейчас. Когда-нибудь думаешь. А ведь мне. Сейчас думаешь: ну, вот, еще один. Все норовят к чужой славе примазаться. А ведь это я тогда послал Леву в «Триаду». Отсюда все и началось, с этого бара. В этом самом доме Лева Шантель слушал свою девочку, свою русскую Бритни Спирс. А я ему говорю: что девочка, когда есть золотой мальчик. Есть Коля Краснов. И дал ему адресок «Триады». Можно сказать насильно в карман запихнул. Отблагодарил меня Лева. Как он, кстати?

— Нормально. Я вам что-то должен? Тебе?

— Рюмку еще поднеси.

Коля кивнул бармену: налей.

— Хороший ты парень. В тебе и тогда что-то было. Да и сейчас человек. А Лева — сволочь. Так что ты хотел узнать? Про его юность трудовую?

— Скажи, здесь бывает Геша?

— Геша?

— Ну да. Это звукоинженер, который помогал мне… нам с Шантелем записывать второй альбом.

— Талантливый парень. Только ничего у тебя не получится. Даже если бы его не грохнули несколько дней назад, все равно Геша был уже не тот.

— Грохнули? То есть его убили?

— Ходят слухи. Да ты лучше меня должен знать. Он ведь был завязан с твоим шоу.

— Моим шоу?

— Ну да. Все хотел отхватить первый приз. Мол, связи были. Сидели мы тут с ним как-то раз, тоже угощал. Хороший парень. Деньги у него имелись. Хотя не работал, нет. С Левой у них были какие-то дела. Вроде поехал с ним в другой город, а там это и случилось. Жалко Гешу. Ну, светлая ему память! Пусть земля будет пухом!

И аранжировщик опрокинул внутрь еще одну рюмку.

— А как у него было с сексуальной ориентацией?

— То есть?

— Традиционная или нет?

— Смотря что сейчас считать традиционным. Мир-то, Коленька, давно с ног на голову перевернулся. Вот, говорят, в Китае, государство агитирует народ перекреститься в розово-голубую братию. Клубы специальные организуют. Это чтобы рождаемость уменьшилась. Плодятся как кролики. Ну, еще по рюмочке за повышение рождаемости?

Коля внимательно посмотрел на бармена: не хватит ли дяденьке? Тот сделал еле уловимый знак. Мол, как слону дробина, еще какое-то время будет вполне адекватен. Коля кивнул: налей. Аранжировщик выпил за рождаемость в Китае.

— А у нас что? — дяденька тяжело вздохнул. — Вырождается нация. Да-а-а-а… Вот и Геша был «голубой». Здесь неподалеку есть клуб геев.

Коля прикинул. Да, они в центре, где-то через пару кварталов располагается «Эридан». Значит, дяденька говорит про тот самый клуб. Ну, говори, родной, говори.

— …Геша был его завсегдатаем. Ну и сюда иногда заскочит со своим парнишкой. С Сашкой, что ли. Ничего мальчонка был, шустрый. Наркоты недавно перебрал и откинулся. Ну, царствие и ему небесное, пусть земля будет пухом! Душа, она все одно не розовая и не голубая. Чаще черная, реже белая. Вот как у тебя, Коленька. Редкий ты человек, честное слово!

— А друзья у этого Геши были?

— Друзья? Приятели были. Постой-ка. Геша что-то плел про какого-то Серегу. Была такая группа, «Крутые барабанщики». Да ты должен знать. Геша им помогал альбом сводить. Только альбом вышел — полное дерьмо. Да и денег Гешке не заплатили, он тут сидел, жаловался.

Это было все, что Коля хотел узнать. Ведь Серега звонил перед самым отъездом. Черт возьми! Надо было с ним встретиться! Но еще не поздно. Посмотрел на часы: скоро одиннадцать! Ничего. Богема спать ложится поздно, будем надеяться, что бывший «крутой барабанщик» не расстался с прежними привычками.

— Спасибо тебе, — Коля Краснов тронул за рукав дяденьку, заглянул в потное, красное лицо: — Я дам денег. Немного, все равно пропьешь. Но хотя бы на завтра оставь. Хорошо?

Полез в карман, достал две зеленые бумажки. У дяденьки даже глаза на лоб вылезли! Две сотни баксов! Все равно что с неба упали!

— Коля, ты человек! Че-ло-век! Э-э-эх!! Есть же еще на свете люди!

Солист «Игры воображения» посмотрел на бармена, поманил его пальцем в сторонку:

— Он все равно попытается спустить их за один вечер. Возьми деньги и растяни на несколько дней.