Павильон

В Клите тоже была прекрасная погода. Мистер Блаунт предложил жене съездить в соседний город в кино. Рилингтон был всего в пяти милях, и туда ходил удобный автобус. Он пригласил Лиззи Пардью присоединиться к ним. Сначала они все вместе попьют чаю в «Аркадии», потом кино — кинотеатр был рядом, на другой стороне площади. Лиззи обомлела от восторга. Она никогда не посещала таких мест: суровый отец считал, что место женщин — в доме. Им полагается готовить еду, наводить чистоту и нянчить детей. А это все делается дома. Гулянки, пирушки и всякие шатания по улицам — посмотрите, что из этого выходит! Легкомыслие! Шуры-муры! Сплетни! Безделье! Все это — от дьявола. "Посмотрите на этих суфражисток! Бесстыдницы! Навидался я их за сорок лет, а то и больше! Говорите, избирательное право для женщин?

А что из этого вышло? Две мировые войны и сплошные бомбежки!"

С этим приговором, в бесконечной работе Лиззи и выросла, редко сходя с колеи усердного труда, а старик Пардью имел послушную дочь и дом, содержавшийся в идеальном порядке. Чай в «Аркадии», а потом еще и кино — для нее это было пределом мечтаний. Она надела наряд, в котором ходила в церковь: черный жакет и черную юбку, которую ей отдала жена викария после того, как тот не одобрил обновку: «Знаешь, дорогая, мне кажется, такое можно надевать только на похороны», — и еще шляпа, поблекшая черная шляпа с красной лентой и букетом маргариток, прикрывавшим завязанный узел.

Миссис Блаунт надела тот же бесформенный наряд, в котором ее видела мисс Силвер. Она в нем путешествовала и надевала, не глядя в зеркало, как и шляпу. Если она и удивилась, почему это Сид, который никуда ее не водит, вдруг повел обеих в кино, то как-то вяло, мельком. Она вообще пребывала в вялом состоянии. Для нее было большим облегчением оказаться в Клите, у Лиззи Пардью, иметь отдельную комнату. На узкой низенькой кровати она спала как убитая. Когда они ехали в автобусе в Рилингтон, она все еще на; отошла ото сна. Лиззи никак не удавалось ее растормошить. Когда же удалось, Милли широко раскрыла глаза и стала смотреть на дорогу. От этого ее слегка укачало, но все лучше, чем если Сид заметит, что она почти засыпает.

Она зря беспокоилась. Мистер Блаунт был вполне удовлетворен ее состоянием. Конечно неприлично спать в автобусе, но пусть, пусть все видят, какая она вялая и сонная.

После ленча они пили чай, и он бросил ей в чашку таблетку, которая, видимо, подействовала. Милли не отключится совсем, но все станет проще.

В кафе «Аркадия» было шумно. Лиззи Пардью наслаждалась всем — звоном посуды, гулом голосов, непрерывным ревом машин за окном. Она выпила две чашки чаю, съела булочку с маслом, три воздушных пирожных, два шоколадных печенья. Милли тоже выпила две чашки. Она согрелась и стала чувствовать себя лучше. Тетя Лиззи уговаривала ее чем-нибудь полакомиться, но Милли не могла.

Каждый раз, как Лиззи на нее наседала, Сид Блаунт весь кипел. Но ему нельзя было даже нахмуриться, потому что все должны были видеть, что его жена не в себе, а он — добрый и заботливый муж. Но если б ему пришлось платить за два таких пиршества, он бы не выдержал, сорвался.

Воздушные пирожные и шоколадное печенье для женщины, которая скоро, самое большее через час, умрет, — бессмысленное транжирство! По счастью, у Милли хватило ума отказаться. Он громко, чтобы его слышали за соседним столом, сказал:

— Дорогая, ты ничего не ешь. Ты хорошо себя чувствуешь?

Когда они вышли на воздух, Милли обрадовалась, но подойдя к краю тротуара, замерла. Кинотеатр находился на углу перекрестка, на другой стороне улицы. Движение было оживленное, и от рева автомобилей ей опять стало дурно. Когда зажегся зеленый, Сид взял ее под руку и повел к островку безопасности на середине улицы. Им пришлось ждать, когда можно будет идти дальше. На островке была целая толпа народу.

Рилингтон — старинный город с узкими улочками и живописными зданиями, которые автомобилисты мечтают снести, а любители старины готовы биться за них насмерть.

Борьба идет в прессе и в окружном суде, и пока победу одерживали антиквары. Четыре широкие дороги, пронизывающие город, в этом месте, известном как Площадь, сужаются в бутылочное горлышко. Машины и автобусы движутся вплотную к островку безопасности. На красный свет они останавливаются, но как только включается зеленый, они вырываются вперед на пределе дозволенной скорости, а то и за пределом. Хорошо водителю автобуса, когда он видит перед собой свободный путь, и поблизости нет полицейского!

Машина, в которой ехали инспектор Эбботт и сержант Хаббард, въехала на центральную улицу Рилингтона и приближалась к Площади. Они остановились на красный свет, Фрэнк заметил «Аркадию» и подумал, что хорошо бы выпить чайку, но лучше не задерживаться, да и места для стоянки поблизости нет. В какой-то момент его взгляд уперся в островок безопасности. Судя по всему, эта толпа вышла из кафе и попала в ловушку на середине улицы. Наконец загорелся желтый свет, потом зеленый. Машины двинулись, и их машина тоже.

И тут Фрэнк увидел Блаунтов. Миссис Блаунт стояла на самом краю островка. Рядом с ней стояла женщина в черном костюме и черной шляпе с красной лентой. Мистер Блаунт стоял чуть позади. Фрэнк на ходу открыл дверь и выскочил из машины, крикнув ошарашенному сержанту:

«Паркуйся и возвращайся сюда!», и стал лавировать в потоке машин, пробираясь к островку. Он действовал по наитию, не раздумывая. Вспоминая потом об этом, он понял, что его заставил выскочить мгновенно возникший перед его мысленным взором ряд картин. Вот мисс Силвер говорит: «Я очень беспокоюсь за миссис Блаунт». Вот сама миссис Блаунт, стоящая совсем близко к потоку мчащихся мимо машин. Вот толпа, сгрудившаяся сзади нее. А вот мистер Блаунт, не настолько близко к жене, чтобы вызвать чьи-то подозрения, но достаточно близко, чтобы в подходящий момент осуществить свой план. А чуть в отдалении более давние, но вполне различимые картины: старый Блаунт со сломанной шеей, после того как свалился с лестницы в своем доме, первая миссис Блаунт падает на рельсы.

В обоих случаях мистер Блаунт получил деньги, он получит еще, если что-то случится и с теперешней миссис Блаунт. Мертвые молчат. Даже если у миссис Блаунт есть что рассказать, она не сможет этого сделать. Если умрет.

Все это мгновенно пронеслось у него в голове, когда он вынырнул из потока машин и встал возле островка с подветренной стороны. На самом островке места не было. Он не хотел привлекать внимание Блаунта, но при этом нужно было быть поближе к миссис Блаунт. Он стал протискиваться по краю островка. Две женщины сердито посмотрели на него, мужчина сказал: «Куда лезешь?» Машины мчались, торопясь проехать Площадь, пока не загорелся красный. Все смотрели на машины. Времени у них было мало — красный мог зажечься в любой момент. Приближался автобус. Он двигался так близко к островку, что люди невольно попятились, но отступать было некуда. Те, что стояли сзади, напирали, чтобы удержаться на месте. Кто-то с силой толкнул миссис Блаунт, и она, потеряв равновесие, выскочила на дорогу. Лиззи Пардью завизжала и ухватила ее за рукав, но не смогла удержать. Миссис Блаунт не кричала, от ужаса ее словно парализовало — на нее надвигалась смерть. И тут кто-то крепко схватил ее за предплечье — сильная мужская рука удержала ее от падения под колеса автобуса. Она оттащила ее назад, к Лиззи Пардью, и автобус промчался мимо, только задел плечо, отчего оно заныло и засаднило под толстым драпом.

Когда она пришла в себя, на светофоре горел уже зеленый, и движение остановилось. Островок опустел. Мужчина, который ее спас, продолжал поддерживать ее за Плечи. Лиззи рыдая причитала, а Сид стоял и повторял:

— Что случилось, Милли, что случилось?

— Ты меня толкнул, — только и сказала она.