Необитаемое сердце Северины

– Ну уж нет, – усмехнулась Феофания. – Никогда.

– Сама сказала, что она уезжает в Америку...

– Не успеет до родов, – спокойно заметила Феофания. – Контора подсуетится и найдет повод отозвать визу. Там же не дураки сидят, они понимают, что Фея улетает навсегда, и только поэтому подписала бумагу на исследование ребенка. Ты, Верочка, съезди в Полутьму. На речку сходи. Себя маленькую вспомни. Трудные времена скоро наступят. Отдохни там недельку, ладно?

* * *

Северина добралась до Полутьмы, а там новые люди появились – на месте двух завалившихся домов затеяли строительство. Дачный сезон наполнил деревню жизнью. Северина переночевала одну ночь и с утра отправилась в приход.

Пришла в церковь, поставила свечку, положила записочку на отпевание. Отец Пантелей, обнаружив эту записочку во время службы, застыл, онемев. Стоял, смотрел в арочное окно, вспоминал почему-то себя ребенком, как в пять лет пытался пить воду из всех канавок после сказки о братце Иванушке. Очень хотел стать козленочком – наивная попытка в удобном обличье выжить в мире, где души людей частенько сами выбирают не те тела, что Бог выделил. Очнувшись, Евсюков рассмотрел шестерых прихожан – не нашел среди них Северины, и негромко начал читать с ее листка: – А где-то есть края, где пухом вся земля... – закрыл глаза и кивнул: – пухом вся земля! Где я в себе живу как наяву, там по снегам зимой и по цветам весной слоны на водопой идут толпой, покуда с потолков не сыплются песком в отверстие моей луны чужие сны... – набрал воздуха и пропел так, чтобы его услышал кто-то главный там, над потолками: – За упокой души раба Божьего Феликса помо-о-олимся-а-а!..

* * *

А Северина в это время уже ехала на попутке к станции. Добралась до Вологды, пришла в больницу через приемный покой. Прилегла на диванчике в кабинете главврача. Очнулась, когда Алла гладила ее по голове.

– Я хотела убедиться, что ты жива, – вздохнула, не открывая глаз, Северина.

– А что мне сделается в этой глуши? Буду жить, если за границу не стану соваться. Ты-то как оказалась в аэропорту?

– По любви, – сказала Северина. – Испугалась, что любовь в себе потеряю, если он тебя убьет. Получилось, как у Кукушки.

* * *

Возвратившись в Москву, Северина не нашла Феофанию. В ее квартире все было прибрано для долгого отсутствия – пустой холодильник отключен, мягкая мебель закрыта простынями. В музее сказали, что Феня уволилась. В квартире отца Феликса Северина нашла от нее записку – «Не ищи меня, я сама тебя найду» и даже застонала от такого предательства – кто заберет прах Феликса у его жены?

Поехала к их квартире и увидела издалека Алину – она шла из магазина. Огромный ее живот испугал девочку до фантастических видений – скорчившийся внутри своей жены Феликс делал предупреждающие знаки, которые она не смогла понять, и от отчаяния убежала, заплакав. Вернулась в квартиру с бронзовыми собаками. Несколько раз набирала номер телефона Алины, потом опускала трубку.

Она почти не ела и не спала два дня. Как-то вечером очнулась на улице под дождем. Вспомнила – смотрела на воробьев в пузырящейся луже. Наверное, задремала, прислонившись к киоску, и сползла потом вниз. Брезгливые взгляды прохожих и початая бутылка пива, из сострадания оставленная кем-то рядом на асфальте, привели ее в чувство. Северина решилась, наконец, просто пойти к Алине и поговорить. Еще подумала у подъезда: «...Не убьет же она меня, в конце концов!»

Осторожно, как тогда ночью с Феней, она поднялась по ступенькам и оказалась у приоткрытой двери квартиры, не понимая, что делать. Из квартиры не доносилось ни звука. В щель просачивался странный запах, такой знакомый больничный... Северина вспомнила этот запах крови и вошла, обмирая сердцем от предчувствия беды.

Как и при первом ее посещении в квартире было темно. Она включила светильник в коридоре, заглянула в кухню – пусто, и пошла на запах. Нащупала выключатель на стене. Алина в халате сидела на полу, раскинув ноги в стороны, прислонившись спиной к кровати и свесив голову вниз. Желтые волосы закрывали ее грудь, поэтому Северина не сразу заметила дырку от пули и кровь – впиталась в ковер. Из правой руки Алины наполовину выпал пистолет.

Напротив у стены сидел, завалившись набок, немец Крафт. С пистолетом в левой руке и большой лужей крови под собой.

Северина присела перед Алиной, отвела ее волосы от лица, потрогала шею и убедилась, что женщина мертва. Дрожа, она положила руку на ее живот и почувствовала пустоту. Вскочила, обежала квартиру. Никаких следов родов и ребенка. Подвывая, Северина перерыла грязное белье в корзине, но обнаружила всего лишь замытое пятно на одной простыне. Села на пол там же, в ванной, ничего не понимая. Два дня назад она видела Фею, которая тащила вразвалку свой большой живот!..

Ощущение западни заставило ее собраться и более тщательно обыскать квартиру. Когда все шкафы и тумбочки были перерыты, Северина вернулась в большую комнату, осмотрела Крафта. Две дырки в груди. Получается, что они стреляли друг в друга?.. Допустим. Чего нет в квартире? Ребенка и урны с прахом Феликса. Это значит...

Она услышала шум на лестничной клетке и зажмурилась от отчаяния – включенный свет!.. Открытая дверь... Вышла в коридор и села на пол у стены, приготовившись к трудным временам.

* * *

Двое суток после ареста Северина молчала. Не говорила ни слова. За это время ей рассказали в подробностях, как она следила за Алиной Фейсак, о чем есть показания свидетеля. Как пятнадцатого августа в период от двенадцати до четырнадцати часов (приблизительное время смерти) заметила, что в квартиру Фейсак проник гражданин Крафт, пошла за ним, увидела, что он стреляет в Фейсак и выстрелила в Крафта. Два раза. Один раз – лично, другой раз – вложив пистолет в правую руку уже мертвой Алины с целью ввести следствие в заблуждение.

Почему после таких действий Северина пробыла в квартире до вечера, оставила везде свои отпечатки и спокойно дождалась прихода вызванной соседями милиции, следователь не объяснил. Поскольку девушка продолжала молчать, к следователю присоединился назначенный адвокат.

Он пробормотал о ее праве не свидетельствовать против себя и тут же предложил Северине признать убийство Крафта с целью самозащиты и гарантировал «смешной» срок, если она скажет, где ребенок. После упоминания о ребенке Северина заговорила.

– Вскрытие Алины провели? Она вообще была беременна? – спросила девушка, озадачив адвоката. – Если да, я хочу знать, когда прошли роды.

– Э-э-э... Давайте для начала определимся с оружием. Пистолет Макарова...

– Пока не скажете, когда были роды, разговаривать не буду, – перебила его Северина.

* * *

Через два часа ее перевели в следственный изолятор ФСБ. В комнату для допросов пришла ухоженная женщина лет сорока. Сказала, что ее зовут Лукерья Дмитриевна и предложила обменяться информацией. Северина внимательно осмотрела ее руки и кивнула.

– Вскрытие показало, что Алина Фейсак родила ребенка суток за семь до смерти, – сказала Лика. – Восьмого или девятого августа.

– Значит, она правда была беременна, – сказала Северина.

– Ты в этом сомневалась?.. – удивилась Лика.

И вдруг поняла, что знает о беременности только со слов Алины. Она не видела ни одного анализа.

– В квартире нет никаких следов родов, – пожала плечами Северина. – Я подумала, что Алина могла родить в Америке. А сюда приехала с накладной подушкой, чтобы ввести вашу... вас в заблуждение. Но она прилетела четвертого августа... семь суток – это значит, родила в Москве.

Лика откинулась на спинку стула и задумалась. Похоже, жена Феликса провела их с родами. Получается – действительно накладная подушка в последние дни?.. И место родов, скорей всего – квартира. Почему этой девочке такая мысль пришла в голову, а ей – нет?

– Она ходила с накладным животом, чтобы успеть спрятать ребенка, – вздохнула Северина. – Знала, что вы за ней следите, поэтому устроила роды не в больнице. А раз вы следили, значит, точно знаете, что я никого не убивала.