Изгои

Она расхохоталась ему в лицо.

– Я мог бы остановить Джордана, засадить его за решетку, но только с твоей помощью. Тебе надо принять в этом участие, – настаивал он. – Дай показания.

– Показания? – удивилась она.

– О Софии.

– А это кто?

– Перестань, Дезире, ты должна ее знать. Джордан привел ее сразу после того, как выставил тебя.

– Ну и что?

– Стало быть, ты ее знаешь.

– Я этого не говорила, понял? – зло бросила Дезире, и ее губы вытянулись в тонкую розовую полоску.

– Ну ладно, – сказал он, тоже рассердившись. – Я расскажу тебе о ней. Ее отца убили талибы. По их законам, женщины не имеют права выходить из дому без сопровождения мужчины. Ее мать забили камнями до смерти, после того как она вышла в поисках еды для себя и дочери. – Он передернул плечами. – Либо так погибнуть, либо с голоду умереть. София осиротела в двенадцать лет. После этого мы не знаем наверняка, что с ней случилось, потому что она не хотела ничего рассказывать ни врачам, ни кураторам. Но медицинские записи показывают, что ее избивали и насиловали. В течение долгого, долгого времени.

– Хватит! – Она попыталась проскочить мимо него, но он загородил ей дорогу.

– София Хабиб, – повторил он. – Ей было семнадцать лет. Она приехала в Британию за помощью, надеясь на защиту, а закончила у Лекса Джордана, черт возьми!

– Оставь меня в покое, – попросила Дезире упавшим голосом.

– Джордан убил Софию, Дезире, и собирается уйти от наказания.

– Я ничего не знаю, – сказала она, устало прикрыв глаза рукой.

– Нет, знаешь, – возразил он, хватая ее за руку выше локтя. – Ты единственная, кто знает.

Дезире с минуту оцепенело смотрела мимо него, и он слегка встряхнул ее. Очень медленно она перевела взгляд на Рикмена. Ее глаза были мертвенно-пусты. Проиграл.

– Я всего лишь глупая телка, своей звездой за налик торгую. – Ее слова были обдуманно отвратительными, сознательно шокирующими.

– София умерла от кровотечения, – еще раз попытался он. – Ей вскрыли вену, как…

– Как поросенку, – закончила она, – или корове.

Он сжал ее руку посильнее:

– Четверых мужчин облили бензином и сожгли. Одиннадцатилетний мальчишка обгорел так, что скорее всего не выживет.

Она вздрогнула от этих слов, а он заспешил, решив пробудить в ней человеческие чувства:

– Теперь зарезали еще одного мужчину. Это само не прекратится, Дезире. Он сам не остановится.

– А ты ничего не понимаешь, да? – вскрикнула она. – Тебе надо было быть рыцарем в этих грёбаных сверкающих доспехах? Почему ты не мог остаться в стороне? Это все твоя вина. – Она освободилась, сбросив его руку.

Он ошалело уставился на нее:

– Ты считаешь, он убил Софию, чтобы отомстить мне? – Он покачал головой. Он мог понять, почему Джордан желал бы впутать его в убийство Софии, но даже Джордан не убил бы женщину хладнокровно. Нет, это было уж слишком. – У них произошла какая-то ссора, так? И поэтому он убил ее. Она отказывалась работать?

Она отрицательно покачала головой:

– Он внушал ей ужас. Она делала все, что бы он ни приказал.

– Она была еще ребенком. Хотела уйти от него. Джордан не мог с этим согласиться.

– Ты безнадежен, Рикмен. – Она помолчала, глядя на него. – Может, у него и была другая причина убить ее. Но ты бы подумал, как именно он это сделал? Это же было послание его наркодилерам, всем его девочкам и мне. И если бы ты не был таким тупым, ты бы понял, что это послание и тебе тоже, инспектор.

Рикмен подставил лицо под дождь, глядя вверх на собор. Ему было худо от сознания вины и стыда. Изморось падала вниз, цеплялась за зубцы башни и спиралью взлетала вверх, курясь, словно дым в ночном небе.

Когда он снова посмотрел на нее, в ее глазах было презрение.

– Ладно, – сказал он. – Пусть это моя вина. Но ты-то дай показания.

Какое-то время Дезире просто стояла пред ним, безвольно опустив руки. Затем резко шагнула вперед и с силой ударила Рикмена коленом в пах.

Боль пронзила его насквозь, распространяясь волнами к желудку, и он сложился пополам В приступе рвоты. Сквозь шум дождя и шуршание Покрышек случайной машины он слышал, как она быстро уходит прочь, в ярости стуча шпильками по мостовой.

– Вам, я гляжу, здорово досталось. – Мужской голос прозвучал прямо над его головой.

Рикмена снова вывернуло.

– Хотя обычно она такой чертовкой не бывает.

Рикмен с трудом посмотрел вверх. Дождь, прохладный и успокаивающий, приятно омыл лицо.

Мужчина протягивал ему руку. Это был охранник собора. Боль стала стихать, но Рикмен пока не мог справиться со сложной задачей встать на ноги.

– Ну и не ангел, – сказал он. – Ангелы не такие скверные.

– Когда как, – сказал охранник, убирая руку. – Я подумал, вам, возможно, нужна помощь. Но если вас это оскорбит…

– Знаете ее, конечно же? – спросил Рикмен, доставая из кармана носовой платок, чтобы вытереть рот. Он все еще опирался на другую руку, борясь с новым приступом тошноты.

– Дезире? Хорошая девушка.

– И конечно же, вы рассказали полиции все, что вам про нее известно?

Уголки рта охранника опустились:

– Первый день, как вышел. Я был в отпуске, когда ваш тип приходил сюда со своими вопросами.

«Мой тип… Как печать на лбу, проклятие учителей и копов: их всегда узнают».

– Почему вы так поздно еще на работе? – спросил Рикмен.

– Я не из тех, кого стоит опасаться по ночам, – ответил мужчина. – Но и объяснять вам ничего не собираюсь.

Рикмен посмотрел на него. Сложно быть внушительным, стоя на коленях в луже и глядя снизу вверх, но, видимо, взгляд был достаточно выразительным, потому что охранник, вздохнув, пояснил:

– У нас круглосуточные дежурства во все дни, включая Рождество.

– Исключая отпуск, – добавил Рикмен.

– Ну, ведь даже копы отдыхают.

Рикмен с трудом поднялся на ноги. Какое-то время ему пришлось стоять согнувшись, упираясь руками в колени. Почувствовав себя лучше, он осторожно принял вертикальное положение и отыскал в кармане фотографию Софии.

– А о ней что вы можете сказать? – спросил он, показывая снимок.

Охранник повернул снимок к свету.

– Видел ее пару раз. Новая девочка. Но я бы сказал, душа у нее к этому не лежала. Ее окунули в это дерьмо. Сукин сын вышвырнул ее из машины прямо сюда, на ступени. Сказал, посмотрит, на что способна отставная любовница. Дезире позаботилась о ней.

– Это как?

– Подняла, отряхнула. Оставила на дверце тачки этого парня вмятину своей шпилькой, все дела. – Он улыбнулся воспоминаниям.

Хромая назад к перекрестку, Рикмен увидел на миг Дезире, стремительно идущую к католическому собору в четверти мили отсюда. Два собора и четыреста сорок ярдов проституток, вышедших «на работу». Девушек, принимающих экстази, чтобы выстоять ночь, морфий, чтобы заглушить боль. Они растянулись вереницей, как бусины четок между двух соборов. Вдоль улицы, названной Хоуп – надежда.

Глава 32

В доме было тихо, только тикали часы да скрипели остывающие половицы. Грейс, верно, уже легла. Рикмен обдумал свой разговор с Дезире и находился во власти противоречивых эмоций. Он хотел рассказать Грейс о том, что только что узнал, одновременно страшась ее реакции.

Грейс подложила дров в камин в гостиной перед тем, как идти в постель. За каминной решеткой пламя лизало края поленьев, и комната была наполнена усыпляющим теплом, хотя он еще чувствовал озноб. Он прошел к шкафчику с напитками и, налив большую порцию скотча, выпил одним глотком. Виски обожгло глотку и пищевод, но нисколько не согрело.

Он налил еще и сел в кресло. Начал пить медленнее, глоточками, глядя в огонь и размышляя над словами Дезире.

– Полностью моя вина, – произнес он вслух.

От своей участи не убежишь, и, что еще хуже, он боялся, что уже никогда ничего не исправишь.

Он проснулся в три тридцать утра оттого, что затекла шея. Грейс стояла в дверном проеме. Свет из холла и его затуманенное зрение превратили ее в сверкающего ангела, но затем она переступила порог, и он увидел, что ее волосы взъерошены, а пижама помята. Она выглядела растерянной и сердитой.