Риск - мое призвание (сборник)

Да Силва, прекрасно понимая, что некоторым образом вторгся в какой-то мелкий бизнес патрульного — и вовсе не сокрушаясь по этому поводу — быстрым шагом миновал багажное отделение, вошел в зал продажи билетов, осажденный пассажирами и деловитыми клерками, нырнул под низкую стойку и стал пробираться в толпе, сердито гомонящей, точно стадо встревоженных гусей, и выражающей свое недовольство из-за отмененных рейсов. Он покачал головой, сочувствуя их горю, подошел к винтовой лестнице, ведущей на террасу с рестораном и баром в мезонине, и быстро взбежал по ступенькам, причем чем выше он взбирался, тем почему-то громче становился гул голосов оставшихся внизу пассажиров.

Поднявшись наверх, он сдал свой дождевик в камеру хранения, снова потрогал лежащее в кармане пиджака письмо и пересек людный зал к дальнему столику, за которым одиноко восседал его старинный приятель Уилсон и сквозь исхлестанное дождем окно задумчиво глядел на мокрое летное поле и туманный залив.

Внешне Уилсон был полной противоположностью сурового и живописного да Силвы. В этом небольшом невзрачном человечке не было никакого внешнего лоска и вообще ничего примечательного, и тем не менее эта его невзрачность едва ли была случайной. Она явилась результатом многолетней выучки и отлично служила Уилсону. В платежных ведомостях, которые американский посол ежемесячно подписывал и отсылал в Вашингтон, Уилсон фигурировал как офицер службы безопасности посольства — мелкая должность чиновника, в чьи обязанности вменялось следить за тем, чтобы у американских туристов в этой стране не портилось настроение и не возникало никаких проблем и чтобы посольские мусорные корзины опустошались как можно чаще и все извлеченные из них официальные бумаги аккуратно сжигались. Впрочем, он выполнял и куда более важные функции, о чем знал исключительно лишь один посол. Кадровый сотрудник нескольких американских секретных служб, Уилсон был помимо всего прочего представителем США в бразильском отделении Интерпола. Да Силва являлся одним из немногих людей в стране, кому был известен истинный статус Уилсона, и он имел все основания высоко ценить профессиональные качества этого внешне незаметного человека. Они вдвоем побывали не в одной переделке, и да Силва твердо знал, что в минуту опасности лучше оказаться плечом к плечу с этим тихим американцем, чем с кем бы то ни было.

Высокому бразильцу наконец удалось с минимальным ущербом для себя и посетителей преодолеть долгий путь мимо тесно стоящих столиков, и он приветливо улыбнулся приятелю.

— Привет, Уилсон.

— Привет, Зе.

— Извини, что опоздал.

Это был их привычный ритуал: да Силва вечно опаздывал. Бразилец мог бы счесть себя не слишком большим патриотом, если бы он приходил раньше назначенного времени. Он выдвинул для себя стул, плюхнулся на него и изобразил извиняющуюся улыбку.

— На этот раз, правда, у меня есть оправдание. Я выехал из управления заблаговременно, но этот дождь, заторы на улицах, проблема с парковкой… Сам понимаешь. — И он драматично поднял кустистые брови, чтобы подчеркнуть всю остроту проблемы с парковкой в Рио-де-Жанейро.

Уилсон бросил на него вопросительный взгляд. На мгновение да Силва чуть прищурился, вспомнив о письме. Он отогнал мысль о письме и потянулся к бутылке пятизвездочной "масейры", которую заказал Уилсон, и налил себе рюмку до краев, чтобы догнать приятеля. Он поднял рюмку и постарался говорить будничным тоном:

— Что ты так странно смотришь на меня, не потому, же что я опоздал?

Он неторопливо выпил, смакуя каждую каплю и испытал то особое удовольствие, которое всегда возникало после первой за день рюмки. — Ну вот, теперь полегчало. Так почему ты на меня так смотришь? Тебя что-то расстроило? Не мое же опоздание?

— И да и нет, — ответил Уилсон.

— Типичный ответ сотрудника посольства, — усмехнулся да Силва. — Ты с каждым днем становишься все больше похож на бразильца. Только единственное, о чем ты забыл, так это добавить "возможно". Ну, так в чем дело?

Выражение лица Уилсона не изменилось

— Что правда, то правда — сегодня утром произошло довольно странное событие, но это ерунда. Я так смотрю на тебя по другой причине..

Да Силва закурил, бросил потухшую спичку в сторону пепельницы, оттолкнул от себя пачку сигарет и блаженно откинулся на спинку стула.

— И по какой же?

— У тебя сегодня очень странный вид.

— У меня странный? — да Силва не мог скрыть удивления. — У меня что, сбился галстук? Или я вовсе забыл его повязать? — Он скосил глаза вниз и, удовлетворенный, снова посмотрел на Уилсона.

Уилсон чуть улыбнулся, но одними только губами — глаза его были серьезны.

— Галстук тут не при чем. Пиджак! — Он мотнул головой на большое плотно закрытое окно. — Даже в прохладную погоду ты как только приходишь сюда обедать, сразу же снимаешь пиджак. А сегодня, когда все окна наглухо законопачены и в зале невыносимая духота, ты и не думаешь снять пиджак. И даже попиваешь брэнди, что отнюдь не освежает.

— И ты гадаешь, почему.

— Именно. Я все гадаю, почему.

Да Силва печально покачал головой.

— Вот оно, неудобство обедать в компании опытного спецагента: от него ничего невозможно утаить. Любой твой поступок вызывает подозрение, каждое твое слово подвергается сомнению. — Он подался вперед с заговорщицким видом, так что официант, принесший им меню, инстинктивно отпрянул: не дай Бог, если его заподозрят в подслушивании, да ещё беседы этого высокого мужчины, который, как говорят, является капитаном городской полиции. Да Силва огляделся вокруг, удостоверился, что никто не смотрит в их сторону, и, понизив голос, заговорил:

— Дело в том, что у меня очень недобросовестная прачка. Сегодня утром вижу: на рубашке дырка. Если начальство это заметит, я пропал. Меня вышибут из полиции. Поставят по стойке смирно и сорвут погоны. И уж поверь, мои рубашки и без этой дыры далеко не безупречны.

— Остроумно, — кивнул Уилсон и тоже понизил голос. — А почему бы нам не проработать вот такую версию? Ты не снимаешь пиджак, чтобы сидящие в зале обыватели не напугались до смерти при виде здоровенного бразильца, который пьет брэнди, хлебает суп, а у него под мышкой болтается кобура с "пушкой" и с каждым взмахом ложки поблескивает полицейский значок на груди. Ну, что скажешь?

— Что бы я хлебал суп? — да Силва явно обиделся.

— Ладно, тогда хлебаешь брэнди и пьешь суп.

— И то лучше.

— Ладно, ты мне зубы не заговаривай. Так из-за чего ты сегодня при параде?

Да Силва заметно стушевался. Он допил брэнди и снова потянулся к бутылке.

— Да ничего такого, о чем бы стоило говорить. Просто все офицеры управления получили приказ постоянно носить при себе личное оружие. Глупость очередная, не говоря уж о том, какое это неудобство, — но что поделаешь.

Уилсон изучающе смотрел на лицо приятеля.

— Приказ вышел накануне встречи представителей стран-членов Организации Американских Государств?

Да Силва бросил на собеседника удивленный взгляд.

— Так ты все-таки читаешь газеты…

— Нас, конечно, тоже предупредили, — ответил Уилсон и вытащил сигарету из пачки. Он закурил, глубоко затянулся и нахмурился за пеленой табачного дыма. — Но я вот не счел необходимым навесить на себя лишний килограмм железа; Во всяком случае пока. В конце концов встреча открывается только через неделю. И делегации начнут прибывать не ранее воскресенья и ли понедельника.

— Это правильно, — нехотя сказал да Силва. — Но у нас такое ощущение, что в наш прекрасный город начинают съезжаться непрошенные гости, которым, возможно, придет в голову использовать этот большой съезд как повод для тренировочной стрельбы по движущимся мишеням. — Он добавил как бы невзначай. — Может быть, такая мысль придет в голову кое-кому из твоих соотечественников.

— Как это понимать?

Да Силва пожал плечами.

— Ну, скажем, Хуан Доркас будет представлять на встрече Аргентину, и, насколько я знаю, ему доставляет удовольствие вставлять американцам палки в колеса буквально по любому вопросу.