Похождения в Париже

Девушка указала на стопку зачитанных книг в обложке, которая высилась на скамье рядом с ней.

— Э… вы собираетесь и дальше писать романы о Майкле Фолксе?

Я кивнул, удивленный, что кто-то из моих сегодняшних слушателей их читал.

— Я как раз работаю над новым романом.

— Круто. Но…

— Что?

— Меня смущает фотография автора. — Она взяла книгу и показала мне, ткнув пальцем с обгрызенным ногтем в обложку. — На вас не похоже.

Я поморщился.

— Это не моя фотография.

Девушка нахмурилась и заморгала, уставившись на портрет симпатичного парня в смокинге, взятый из каталога модельного агентства.

— Но… так делается всегда?

— Скорее, нет, чем да, — признал я и улыбнулся. — Издатели решили, что с такой фотографией продажи моих книг возрастут.

Я, разумеется, лгал. В последние годы я старательно избегал встречи с издателями и даже с моим литературным агентом Викторией. Труда это не составляло, поскольку я много путешествовал, переезжая из страны в страну, всякий раз когда заканчивал рукопись или совершал дерзкую кражу. Фотографию из каталога я отослал в издательство случайно, но она приглянулась женщине-редактору, а потом и моим читательницам, которые числом заметно превосходят моих читателей. Честно говоря, за эти годы я получил немало писем от поклонниц, жаждавших встречи со мной, и порой сожалел о том, что настоял на публикации «Похождений в Амстердаме» безо всякой фотографии.

— Это несколько… странно, — сказала девушка-англичанка.

Спорить, само собой, не имело смысла. Я пожал плечами, оглядел собравшихся и увидел, что есть и другие желающие задать вопрос. Удовлетворив любопытство всех, я перешел к раскладному карточному столику, который уже поставила Пейдж, и сел за стопку книг, готовый увидеть, как мои слушатели расходятся в разные стороны. К моему изумлению, к столику выстроилась очередь, и еще двадцать минут я подписывал книги и говорил о пустяках.

Тем временем сотрудники магазина стояли кучкой, курили самокрутки и говорили между собой. Любопытная это была компания. Начитанные, хорошо образованные, побывавшие в разных странах, живо всем интересующиеся, они тем не менее жили в доме без горячей воды и ванны, а одежда некоторых, вся в пятнах, подсказывала, что ее не снимали уже который день. Мою книгу они не покупали. Будь у них деньги на романы, они бы не жили в книжном магазине.

Да и пребывание в магазине в свободное от работы время подразумевало, что они могут прочитать бесплатно любую книгу.

Я не удивлялся и тому, что они не уходят. Кое-кто из них выглядел так, будто давно уже не ел досыта; они, должно быть, думали, что смогут раскрутить меня на хорошее угощение. Я не возражал. Если бы мне приходилось жить только на авторский гонорар, возможно, дело обстояло бы иначе, но, к счастью, у меня имелся и другой источник дохода — благодаря деньгам, заработанным воровством, я мог позволить себе накормить их сносным ужином.

Девушка-англичанка подошла последней. Новую книгу она покупать не стала, но попросила, чтобы я расписался на всех книгах о Фолксе из ее стопки. Я расписался под ее пристальным взглядом и, когда наконец закрыл обложку последнего романа, пожелал девушке доброй ночи. Я уже готовился навернуть колпачок на перьевую ручку, думая о предстоящем разговоре с Пейдж, когда к столу с уверенной улыбкой направился молодой мускулистый мужчина. Он взял экземпляр «Амстердама» и положил передо мной.

— Вы хотите получить автограф?

— Да, разумеется, — по-английски он говорил с сильным французским акцентом.

— И что мне написать?

Молодой человек вновь улыбнулся:

— Если вас не затруднит — «Моему протеже».

ГЛАВА 4

Мой протеже уселся за стойкой рядом со мной. Я много курил (как принято во Франции) и пил густое красное вино из очень большого стакана. Один стакан я уже осушил, но все еще не понимал, чего же он от меня хочет.

— Если я правильно тебя понял (на «ты» мы уже успели перейти), ты хочешь, чтобы я помог тебе влезть в твою собственную квартиру?

— Да. — Бруно пристально смотрел на меня.

— Если ты хочешь обезопасить свое жилье, то на этот счет есть специальные фирмы. Ты просто связываешься с ними, вы договариваетесь об удобном времени, и они присылают человека, который приходит с папкой под мышкой и кучей цветных буклетов.

— Мне это не нужно.

— Если ты не доверяешь этим людям, с чего тебе верить человеку, который написал книгу о взломщике? Получается очень уж странно.

Бруно надул губы и пожал плечами. В Париже это делать умеют. Должно быть, этому он обучался с рождения, вместе с другими французскими детьми. Бармен тоже, вероятно, был не последним учеником по части пожимания плечами. Он делал это на олимпийском уровне и при этом наливал абсент рыжеволосой даме средних лет, которая сидела у дальнего от меня конца стойки. У меня сложилось ощущение, что рыжеволосая была здешним завсегдатаем. Бармен поставил бутылку на полку, вытер руку о накрахмаленный фартук. Денег рыжеволосая платить не стала.

Я еще раз затянулся. Правда, курил я не «Голуаз» (я ценил свое горло), но зато гораздо больше, чем обычно. И дело было не в общей атмосфере бара. Определенную лепту внесли и мои нервы: очень уж с необычной ко мне обратились просьбой.

— Это действительно твоя квартира? — сощурившись, спросил я Бруно.

— Разумеется.

— Видишь ли, у меня складывается впечатление, что ты стараешься уговорить меня влезть в квартиру, которая тебе не принадлежит.

— Смотри, я тебе покажу.

Он рылся в рюкзаке, пока не нашел смятый листок бумаги. Развернул, разгладил на стойке, протянул мне.

Я всмотрелся в документ. Французский я знал так себе, но и моих знаний хватило, чтобы понять, что это письмо направлено из французского банка мсье Бруно Дунстану, проживающему в Париже на улице Бирагю.

— Бруно Дунстан — это ты?

— Да. — Бруно протянул мне кредитную карточку, которую достал из бумажника, с этими же именем и фамилией.

Я глотнул вина, проглотил, потом допил все, что оставалось в стакане. Дал знак бармену наполнить стакан и вернул письмо Бруно.

— Насчет протеже… ты хотел сделать мне приятное или говорил серьезно?

— Серьезно, — ответил он без тени улыбки.

— Тогда почему бы не попросить меня проникнуть в чужую квартиру? Мы могли бы на этом заработать.

Бруно покачал головой, рассеянно почесал бицепс. Его мышцы взбугрились, словно кто-то, не снимая колпачка, надавил на глухой торец тюбика зубной пасты, отчего середина раздулась.

Бармен открыл бутылку недорогого красного вина, которое я пил, плеснул чуть-чуть в мой стакан. Я кивнул ему и вновь повернулся к Бруно.

— Ты мне не доверяешь?

— Возможно. А вдруг ты и вправду всего лишь писатель?

У меня отвисла челюсть.

— Я должен показать тебе мои рекомендательные письма?

Бруно махнул рукой, показывая, что речь не об этом.

— Дело, скорее, во мне. Мне хочется стать вором. — Последнее слово он прошептал, хотя подслушать нас не могли. Бармен отошел, а музыка гремела. — Но я боюсь, у меня не получится. А может, я посмотрю, как это делается, и пойму, что справлюсь.

Я поднял руку к лицу. Прикрыл глаза. Посмотрел на него сквозь растопыренные пальцы.

— Взлом собственной квартиры ничего не прояснит. Нервы играют такую же роль, как и мастерство.

Он вновь продемонстрировал мне, как здорово умеет пожимать плечами.

— Но меня не арестуют, так? Это же моя квартира.

— Пожалуй. Такой, значит, у тебя план, ты хочешь, чтобы я организовал тебе учебный цикл. Сначала показал, как влезть в твою квартиру, потом — в чью-то еще?

Он насупился.

— Это будет зависеть от тебя.

— Позволь сказать, это не так-то легко, как ты, возможно, думаешь. Чтобы открывать замки, нужна практика. Замки ведь такие разные. Нет, конечно, все они сделаны по определенным принципам, но есть нюансы.

— Я все равно хочу попытаться.