Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)

Когда Говард объяснил своим хозяевам, что должен теперь заняться поисками каравана — Куртин-то болен! — индейцы с его отъездом согласились, хотя столь скорая разлука их сильно огорчила.

На другое утро Говард был готов к отъезду. Но друзья-индейцы одного его не отпускали. Они решили сопровождать Говарда до самого города, чтобы его не постигла судьба Куртина. И все оседлали своих лошадей.

Они успели доскакать только до ближайшей деревни, как встретились с индейцами, которых возглавлял алькальд — те как раз сегодня собирались вернуть Говарду его вещи и ослов.

— А где же сеньор Доббс, американец, который вел этот караван в Дуранго? — спросил Говард, оглядев всю группу и не обнаружив Доббса.

— Он убит, — спокойно сказал алькальд.

— Убит? Кем же?

— Тремя бандитами с большой дороги, которых вчера арестовали солдаты.

Говард поглядел на тюки, и они показались ему подозрительно съежившимися. Бросившись к одному из ослов, разрезал свой тюк. Шкуры на месте, все до одной, а мешочков нет.

— Нам нужно догнать бандитов! — воскликнул он. — Я должен их кое о чем спросить!

Сопровождавшие его индейцы были с ним согласны. Караван направили в ту деревню, где лежал Куртин. А все остальные поскакали вдогонку за солдатами.

Солдаты же не слишком торопились возвращаться в свое расположение. Во время таких патрульных поездок они всегда предпочитали показаться в деревнях и селениях, разбросанных вдоль главной дороги, — разузнать, где что случилось, продемонстрировать мирным жителям, что правительство их не забыло и опекает. А вид пленных, которые тащились впереди, еще сильнее убеждал индейцев, что они могут спокойно предаваться своему труду и что правительство стоит на страже их интересов. Бандиты же, равно как и те, кто мысленно уже готов встать на этот путь обогащения, получают при появлении таких пленных наглядный и впечатляющий урок: грабежи на больших дорогах не всегда проходят безнаказанно! Предостережения подобного рода куда действеннее, нежели сообщения в газетах, которые сюда либо не доходят, либо их некому прочесть.

На следующий день Говард и сопровождавшие его индейцы догнали солдат. Алькальд представил офицеру Говарда как полноправного хозяина ослов и тюков, и Говард без всяких проволочек получил разрешение допросить бандитов. Как они убили Доббса, его не интересовало — алькальд достаточно подробно все объяснил. Он хотел лишь узнать, где мешочки.

— Мешочки? — переспросил Мигэль. — Ах, да, эти маленькие мешочки… мы их все высыпали! В них был один песок, чтобы шкуры весили потяжелее.

— И где же вы высыпали мешочки? — спросил Говард.

Мигэль рассмеялся.

— Откуда я знаю! Где-то в кустах. Один мешочек здесь, другой подальше. Темно было. И той же ночью мы пошли дальше, чтобы успеть на поезд. И никаких зарубок не оставили, где их высыпали. Песка везде хватает. Нагнитесь и возьмите. А если вам нужен тот самый песок — может, вы где пробы брали, — то сомневаюсь, что вы найдете на том месте хоть песчинку. Позапрошлой ночью дул страшный ветер. И даже если бы я точно помнил, где мы эти мешочки опорожнили, он все сдул. За одну-единственную пачку табака я сказал бы вам, где это было. Но я не помню, так что даже на табачок не заработаю.

Говард не знал, что и сказать. Все, что он передумал и перечувствовал за одну эту последнюю минуту, вызвало у него такой неистовый хохот, что все солдаты и индейцы просто вынуждены были рассмеяться, хотя и не понимали, над чем смеются, в чем соль шутки. Но Говард смеялся настолько искренне, от всей души, что заразил всех. Он швырнул бандитам пачку табака, поблагодарил офицера, попрощался с ним и вместе со своими друзьями повернул обратно…

— Велл, май бой [7], — сказал Говард, присаживаясь на край кошмы, на которой лежал Куртин. — Золото вернулось туда, откуда ушло. Эти простодушные приняли его за песок — мы, мол, собирались обмануть в городе скупщиков шкур при взвешивании и подложили в шкуры песок. И эти бараны весь наш песок высыпали. А где, не помнят — темно было. Об остальном позаботился позапрошлой ночью ураган. Весь металл, из-за которого мы промытарились десять месяцев, мы могли бы вернуть за пачку табака, но увы…

И он опять расхохотался.

— А вообще — как нам быть дальше? — спросил он Куртина несколько погодя. — Я вот о чем подумываю: а не остаться ли мне здесь врачевателем навсегда? Мы могли бы заняться этим делом вместе с тобой. Одному мне все равно не справиться. Мне нужен помощник. А я тебе за это все мои рецепты завещаю. Они полезные, поверь!

Говард вывернул все тюки и шкуры наизнанку, он в одном из тюков обнаружил невысыпанные мешочки. Их либо не заметили, либо один из бандитов, присвоивших себе эти тюки, поленился развязать тюк, отложив это на потом, когда не будет такой спешки.

— Этого нам хватит на… на что? — вслух размышлял Говард.

— С кино ничего не выйдет? — спросил Куртин.

— Нет, на это не хватит. Я вот что думаю… а как насчет маленького магазинчика деликатесов и консервов?

— Где? В Тампико? — Куртин даже приподнялся.

— Конечно. А где же еще? — удивился Говард.

— Но когда мы были в Тампико, помнишь, за последние полгода разорились хозяева четырех больших магазинов деликатесов, — Куртин счел важным напомнить об этом старику.

— Ты прав, — согласился Говард. — Но то было почти год назад. Может, за это время что-то изменилось. Положимся на то, что нам немного повезет.

Подумав недолго, Куртин сказал:

— Твое первое предложение мне все-таки больше по душе. Попробуем хотя бы первое время прожить как врачи… или знахари… По крайней мере едой и жильем будем обеспечены. А как оно получится с магазином деликатесов, я не очень-то представляю.

— Дружище, но ведь в магазине тебе об этом и думать не придется! Захотелось есть — взял консервный нож и вскрыл баночку, а то и другую. Ешь на здоровье!

— Это все прекрасно. Но объясни ты мне, что ты станешь есть, если они явятся и опечатают твой магазинчик? Тогда ты к баночкам не подступишься!

— Об этом я не подумал, — озабоченно согласился Говард. — Ты прав, тогда к баночкам не подойдешь, и самый лучший консервный нож можно выбросить. Я тоже считаю, что на первое время дело с магазинчиком лучше отложить и заняться пока что врачеванием. И вообще — это самая почтенная профессия! В конце концов продавать консервы и деликатесы любой дурак сумеет, а вот людей на ноги ставить — далеко не каждый! Таким человеком надо родиться. Что я с полным правом могу сказать о себе самом! Давай перебирайся в мою деревню, увидишь все собственными глазами и убедишься. Ты, мой мальчик, шляпу передо мной снимешь, когда увидишь, какая я уважаемая и почитаемая личность. Несколько дней назад они собирались уже избрать меня в совет старейшин. Я, правда, не разобрался, чем там придется заниматься.

В этот момент появился один из гостеприимных хозяев Говарда.

— Сеньор, — обратился он к старику. — Нам пора в путь. Только что сюда прискакал человек из нашего селения. Говорит, собралось много людей, и все хотят видеть доктора. Его отсутствие их крайне беспокоит. Поэтому нужно отправляться немедленно.

— Ты сам все слышал, — сказал Говард, подавая руку Куртину.

Куртин улыбнулся и проговорил:

— Думаю, дня через три я смогу навестить чудо-доктора. Говард не успел ему ответить. Индейцы обступили его и со всеми предосторожностями усадили на лошадь.

И вот они уже скрылись из виду…

Перевел с немецкого Евгений Факторович

Шаролта Дюрк. «Шкода» ZM 00-28

Перевод Ирины Луговой

Глава первая

На стене двадцатиэтажного дома, горделиво возвышавшегося над городом, красовалась черная табличка с золотыми буквами: