Падение звезды

— Турецкий. Я звонил вам сегодня.

Последовала пауза. «Давай соображай скорее!» — нетерпеливо подумал Турецкий.

— А, это вы, — отозвалась наконец девушка. — Знаете что, господин Персидский, гуляйте-ка вы отсюда. Я не открою вам дверь.

Такого поворота Александр Борисович не ожидал. Однако отступать, ясное дело, не стал.

— Лариса, не дурите, — резко сказал он. — Нам все равно придется поговорить.

— Поговори-ить? — насмешливо протянула из-за двери девушка. — А знаете такой анекдот? Звонят человеку в дверь. Он спрашивает: «Кто там?» Они ему: «Милиция». — «А чего нужно?» — «Поговорить». — «А сколько вас?» — «Двое». — «Простите, а вы не могли бы поговорить друг с другом?»

— Смешно, — оценил Турецкий. — Да только я один. И мне уже надоело здесь стоять. Откройте, я не собираюсь вас арестовывать.

— Тю! А если не открою? Вы что, дверь вышибете?

— Возможно.

И вновь пауза. И вслед за тем:

— Ладно, черт с вами. Открываю.

Лязгнул замок, и дверь открылась. На пороге стояла невысокая, ширококостная девушка с черными, длинными волосами и дерзким, курносым лицом. Она ткнула кулаки в бока и нагло произнесла:

— Ну вот. Открыла. И что дальше?

— Дальше — пригласите меня войти, — спокойно сказал Александр Борисович.

— Зачем?

— Так принято в цивилизованном мире.

— Да ну? Ну раз так, то проходите.

Она посторонилась, и Турецкий вошел. Разговаривали они на кухне, так как в комнату Подгорная Александра Борисовича не пустила. Впрочем, Турецкий не расстроился, — ведь на кухне можно было курить. Одна беда — кухня оказалась залита водой.

— Труба лопнула, — объяснила девушка, усевшись прямо на стол.

— Вы знакомы с Павлом Алмазовым? — спросил Александр Борисович, чиркнув спичкой и поднося ее к сигарете.

Девушка покрутила головой:

— Нет. У меня нет знакомых с такой идиотской фамилией. Был один Хрусталев, да скончался в прошлом году.

Турецкий затушил спичку и бросил ее в блюдечко, которое служило пепельницей. Выпустил дым и сказал:

— А вот он вас знает. И утверждает, что вы помогали ему в одном… благородном деле.

— Если меня спросят, что здесь делал господин Турецкий, я буду утверждать, что он приходил стирать белье в моей стиральной машинке, так как своей машинки у него нет. И попробуйте мне не поверить! Вот!

Турецкий усмехнулся:

— Лариса, вы взрослая девушка. Ну что за чушь вы несете? Я не протоколирую наш разговор. Считайте, что я пришел сюда как частное лицо. Давайте поговорим по душам. Павел Алмазов сидит в следственном изоляторе. Сидит, бедолага, и ждет, пока хорошая девушка Лариса Подгорная подтвердит его слова. А вы, вместо того чтобы помочь парню, дурака валяете.

Черные глаза девушки вспыхнули.

— А за что вы его посадили? Он совершил что-то подсудное?

— Может быть. Но сказать я вам этого не могу.

— Почему? у.

— Тайна следствия, — объяснил Турецкий.

Девушка наморщила нос и быстро проговорила:

— Дурак он, этот Пашка! Корчит из себя крутого парня, а наделе — сопля. Чуть надавили, он во всем и признался. Ну хорошо. Ну разносили мы с ним эти конверты — и что дальше? Мы кого-нибудь ограбили? Нет. Мы кого-нибудь убили или покалечили? Тоже нет. Если мне не изменяет память, мы помогли вам засадить в тюрягу двоих злостных преступников. Какие, вообще, претензии?

Турецкий поднял брови:

— А разве я сказал, что у меня есть претензии? Мне просто нужно знать, кто попросил вас сделать это. Я хочу встретиться и поговорить с этим человеком.

— А почему вы решили, что в этом деле замешан кто-то кроме нас с Пашкой?

— У меня есть свидетельские показания.

— Чьи?

— Парня, который достал фотографии. Те фотографии, которые вы разослали родителям детей.

— Правда?

— Правда.

— Гм… Но я ничего не знаю об этом парне. Послушайте, Персидский, или как вас там, а может, этот ваш парень врет?

— Может быть, — согласился Александр Борисович. — Тогда вы мне сейчас же расскажете, где взяли фотоснимки.

— Снимки-то? — Лариса неприятно усмехнулась. — Ну, допустим, мы их выкрали. Как вам такое объяснение?

— Где? Когда? У кого?

— У этой… как ее… у Кравцовой! Мы делали покупки в одном магазине. Я увидела, что у нее приоткрыта сумочка. Я с детства была клептоманкой и не смогла устоять перед таким соблазном. Я сунула руку в сумочку, надеясь выудить кошелек, но вместо этого выудила нечто совершенно противоположное. Пачку фотографий! Будучи от природы любопытной девицей, я спокойно положила эту пачку в свой карман и слиняла из очереди, пока она меня не заметила.

— А откуда вы знали Кравцову?

— Я? А кто сказал, что я ее знала? Мы были незнакомы. Просто вместе с пачкой фотографий я сперла и ее паспорт. Чисто случайно. Ну и прочитала имя и фамилию. Потом-то паспорт я вернула… подбросила обратно в сумочку. Но фамилию и адрес переписала. Как вам такая история?

— Великолепно! Продолжайте.

— Потом я вскрыла пачку и увидела всех этих мальчиков с их стоячими «петушками» и девочек с их…

— Интимные подробности можно опустить, — заметил Турецкий.

— Как скажете. Итак, я увидела фотографии и подумала: ну ты и гадина, Кравцова! Клянусь мамой, тебе это с рук не сойдет! Потом я выследила Кравцову и узнала, где она работает. А потом увидела всех этих мальчиков и девочек вживую. Я продолжила расследование и узнала адреса этих ребят. Ну а дальнейшее — дело техники. Пришлось, правда, подключить к делу Пашку Алмазова, так как сама я не справлялась. Ведь удар нужно было нанести в нескольких точках одновременно! В смысле — вбросить конверты в несколько почтовых ящиков в разных районах Москвы. Вот мы и вбросили — вдвоем. Не будь Пашка таким кретином, фиг бы вы меня выследили, господин Персидский!

Александр Борисович усмехнулся:

— Сладко поете.

— А я не пою, я правду говорю, — дерзко ответила Лариса. — А если не верите, катитесь отсюда колбаской по Малой Спасской. Я вас не боюсь!

— Что, совсем-совсем не боитесь?

— Абсолютно. А будете меня донимать вашими идиотскими подозрениями — я найду на вас управу. Андестенд?

— Гм… — Турецкий задумчиво почесал нос. — А вы забавная девушка. Пожалуй, я таких еще не встречал.

— Поздравляю! Всегда все бывает первый раз!

— Значит, вы наотрез отказываетесь говорить правду?

— Я наотрез отказываюсь продолжать с вами беседу. Понадоблюсь — вызывайте повесткой. Чао, господин Турецкий!

— Ну хоть фамилию мою запомнили. И на том спасибо.

Турецкий поднялся со стула.

— Значит, придется прибегнуть к репрессиям, — печально сказал он. — А жаль. Вы мне нравитесь.

— А вы мне нет! Если не уберетесь отсюда в течение пяти минут, я позвоню в милицию и сообщу, что вы меня домогались. Для пущей убедительности расцарапаю вам щеку и поставлю себе фингал под глазом.

— Уверен, вы так и сделаете. Надеюсь, мы скоро встретимся. Не утоните тут. Ариведерчи!

Турецкий вмял окурок в блюдце, повернулся и пошел в прихожую, перешагивая через лужи.

Не успел он взяться за дверную ручку, как дверь сама собой распахнулась — и на пороге возникла невысокая, коренастая фигура.

— Добрый день! — поприветствовал мужчину Турецкий.

Тот кивнул и посторонился.

Александр Борисович вышел из квартиры. Дверь за его спиной закрылась. Он подошел к лифту и нажал на кнопку вызова. Лифт еще не успел уйти. Турецкий вошел в кабину и нажал на кнопку первого этажа. Лифт с тихим урчанием двинулся вниз. И в этот миг Турецкого осенило! От неожиданности он даже дернулся к щитку управления, чтобы нажать на «стоп». Однако красная кнопка не работала. И это было к лучшему, потому что возвращаться Александр Борисович передумал. Нет, тут нужно было действовать иначе.

Турецкий достал телефон, нашел в справочнике номер Дениса Грязнова и нажал кнопку связи.

— Слушаю, Александр Борисович, — отозвался в трубке флегматичный голос Дениса Грязнова.

— Денис, привет! Слушай, кто-нибудь из твоих ребят сейчас свободен?