Банда - 2

- Опиши эти астры - попросил Овсов.

- Темно-фиолетовые, махровые... Большие цветы с желтой серединой... И среди них попадаются розовые... Эти бледно-розовые как бы оттеняют и усиливают цвет фиолетовых...

- Они растут в саду? Или собраны в букет? В руках у женщины? В ведре на базаре? Выброшенные в мусор?

- В руках у женщины, - тихо произнес Зомби.

- Это Цыбизова?

- Может быть... Лица не помню, но по ощущению... И имя где-то рядом Золя...

- Золя - это Изольда, - пробормотал Пафнутьев.

- Может быть, - повторил Зомби, и улыбнулся. Пафнутьев отметил; что несмотря на уйму поломанных кос гей, зубы у того оказались совершенно целыми. - Сколько мне лет, Степан Петрович?

Овсов задумчиво посмотрел на больного, повернулся к окну, снова поднял глаза на Зомби.

- Думаю... Тридцать с небольшим... Где-то так...

- Тогда еще ничего, - пробормотал Зомби. - Я боялся, что больше...

- А какого своего возраста вы опасались? - спросил Пафнутьев.

- Вдруг, думаю, уже за пятьдесят, - улыбнулся Зомби.

- Вам гораздо меньше, - заверив его Пафнутьев. - Вам действительно тридцать.., тридцать пять.

- А вы из чего заключили?

- Жажда деятельности, цепкость мышления, возраст Цыбизовой...

- Вы подозреваете, что у меня с ней что-то было?

- Как знать... - Когда выписываетесь? - спросил Пафнутьев.

- Вопрос сложный, - ответил Овсов. - Ему некуда деваться. Если бы нашлись родные, его уже сейчас можно было бы перевести на домашний режим. Он гуляет во дворе, общается с больными, его уже знают все... И он знает всех.., сестричек.

- Они непосредственные, - сказал Зомби отметая намек Овсова.

- На волю не тянет? - спросил Пафнутьев.

- Знаете... Воля, как мне кажется, понятие условное... Я вот в газете прочитал, что лев спокойно переносит неволю, лишь бы его кормили... А лайка погибает. Для человека воля - это близкие люди, возможность видеть их в любой момент. Это знакомые места и возможность их посещать. Это женщина, к которой стремится твоя душа и опять же возможность посетить ее, когда ты того пожелаешь... Воля - это возможность общаться со своим прошлым. А поскольку прошлое от меня отрезано, то и тянет меня, в основном, во двор больницы. Там у меня уже есть мое маленькое, скромное прошлое. Там я познакомился с одной хорошенькой девушкой, меня ждет старик, чтобы продолжить рассказ уже о его прошлом, собираются доминошники и играют на деньги, которые им приносят родные при посещениях... Так что можно сказать, я вполне свободный человек.

- Ну, что ж, - Пафнутьев поднялся. - Постараюсь узнать, кто вы на самом деле. Кое-какие соображения на этот счет у меня уже есть.

- Поделитесь, - попросил Зомби.

- Могу... Вы - непростой человек, не от сохи, это совершенно ясно. Вы умеете анализировать положения, легко выстраиваете логические связи, умеете оценить собственные чувства, у вас есть способность иронически относиться к себе, к своему положению, к ближним... А это доступно далеко не каждому. У вас есть качество, которое можно назвать мужеством, жизненным опытом. Следовательно, в прошлой своей жизни вы прошли через какие-то испытания. В вас есть то, что можно назвать нравственностью, достоинством. Здесь несколько раз промелькнула тема женщин... У вас не сорвалось ни одного пошлого слова, намека, суждения... Слова, которые вы употребляете, та легкость с которой вы их произносите, их точность... Все это говорит, что образование у вас скорее всего высшее, гуманитарное, и работали вы скорее всего по специальности. Вы критически относитесь к ближним, даже ко мне, даже к Овсову... Это говорит о том, что в прошлой своей жизни вам приходилось оценивать людей, выносить свой суд, может быть, вмешиваться в их судьбы... Хватит?

Зомби выслушал Пафнутьева с напряженным вниманием, неотрывно глядя ему в глаза. Он чуть ли не проглатывал каждое произнесенное следователем слово. Когда Пафнутьев закончил, Зомби некоторое время молчал, прикрыв глаза.

- Когда вы придете? - наконец, спросил он у Пафнутьева.

- А что?

- Я хочу вас видеть. Мне хочется продолжить этот разговор. Мне кажется, мы можем нащупать мое прошлое.

- Ну, если так, то... Через денек-другой... Как-нибудь к вечеру... Если не возражает Степан Петрович... А?

- Буду чрезвычайно рад - сказал Овсов. - Не забудь прихватить с собой цветов. Лучше астры... Темно-фиолетовые, с желтой серединой. Поставим на подоконник... Не возражаешь?

- Пусть стоят, - безразлично проговорил Зомби, все еще находясь под впечатлением слов следователя.

- До скорой встречи! - сказал Пафнутьев свои привычные прощальные слова.

- До свиданья... Только один вопрос, если позволите...

- Слушаю вас.

- Скажите... К вам в последнее время попадали люди с такой же раной в спине как у меня? - спросил Зомби.

Пафнутьев, уже взявшийся за ручку двери, удивленно обернулся, встретился с пристальным полным осмысленности взглядом Зомби. Слукавить было невозможно. Да и ни к чему было лукавить. Пафнутьев опять поразился проницательности Зомби. Значит, здесь, в этой небольшой палате, шел не менее напряженный поиск объяснений происшедшего, чем там, за стенами больницы. И теперь Пафнутьев убедился - не менее успешный поиск.

- Да, - ответил он.

- Это хорошо, - кивнул Зомби, откидываясь на подушку и закрывая глаза. Эти его слова удивили Пафнутьева и насторожили. За ними могло стоять многое. Он понял, что отныне он должен заняться странным клиентом Овсова всерьез. Как бы там ни было, но от него тянулась, тянулась цепочка в его сегодняшние дела и заботы. Цепочка эта во многих местах разорвана, к нему иногда попадают отдельные звенья, но что-то все эти разорванные звенья роднит.

Пафнутьев еще раз обернулся уже из коридора - по губам Зомби блуждала еле заметная улыбка. На его лице было выражение злорадного удовлетворения.

- Он не сбежит? - спросил Пафнутьев, когда они с Овсовым отошли подальше от палаты.

- Ему некуда бежать. У него нет денег, нет одежды... Если он что-то и вспомнил, то слишком мало для того, чтобы начинать самостоятельную жизнь.

- Мне показалось, что он вспомнил гораздо больше, чем нам кажется.

- Но это прекрасно!

- Не знаю, - проворчал Пафнутьев. - Он что-то задумал. А одна вещь меня очень насторожила... Ну, просто очень.