Последний ответ

— Они больше за нами не едут? — спросил Павел, как только я уселся.

— Кажется, нет. Сколько у нас бензина?

— Достаточно, чтобы выбраться с этой козьей тропы. — Он двинул машину вперед. — Признаю вашу правоту. Нам лучше было развернуться и поехать мимо «Френдлиз».

— Теперь это уже не важно, — спокойно ответил я. — Отдадимся на волю дороги и посмотрим, куда она нас заведет.

Я едва успел договорить свою фразу, когда позади нас вновь зажегся свет. Теперь он приближался к нам с огромной скоростью.

За две-три секунды, предшествовавшие столкновению, я успел разглядеть огромный «хаммер», весом примерно с танк. За рулем мелькнуло молодое лицо, бледное, как луна.

Это было последнее, что я увидел перед тем, как раздался ужасный скрежет и звон бьющегося стекла. Машину перевернуло вверх тормашками. Потом еще раз. Тогда время пошло как бы в замедленной съемке. Я смотрел, как раскаленная железяка падала мне на лицо, но, как ни странно, не чувствовал боли.

Потом все скрылось под черной пеленой.

54

Голубая смерть

Когда я открыл глаза, то удивился, что не мертв.

К тому же я находился не в машине, а под звездным небом. Вокруг пахло свежей травой. С болезненным усилием я повернул голову и увидел, что сталось с нашей машиной — теперь это была груда пылающих железок.

Я рассудил, что после аварии прошло всего несколько минут, может быть секунд, поскольку огонь еще не успел уняться. Но самым удивительным было то, что я пребывал более-менее в целости и сохранности, лежа метрах в двадцати от места катастрофы. Я не был уверен, что могу подняться на ноги, но пока мне было хорошо и здесь.

Запахи бензина и жженого мяса свидетельствовали, что Павлу повезло меньше, хотя я до сих пор не понимал, как мне удалось перелететь на такое расстояние и при этом остаться в живых.

Правая рука совершенно отказывалась двигаться, зато левой я протер залитое кровью лицо. Я попытался пошевелить ногами, но мне пришлось напрячь все тело, чтобы согнуть левую коленку. Когда я решил повторить эту операцию с правой ногой, на мое лицо опустился ледяной платок — от жгучей боли я даже закричал.

Через секунду знакомый голос прошептал где-то рядом с моей головой:

— Больно?

Я подождал, пока платок покинет мою порезанную щеку, а потом ответил:

— Лорелея, это уже верх цинизма. Дай мне спокойно умереть.

— Я не хочу, чтобы ты умирал, — произнесла она, склонившись к моему лицу. — Тогда моя сестра будет грустить.

— Какая еще, к черту, сестра?

После этих слов мою челюсть пронзила острая боль. Девчонка с голубыми волосами быстро отвела взгляд, притворяясь, что рассматривает переломы на моем теле.

На мой вопрос она не ответила, но в этом и не было необходимости. Ее смутная полуулыбка показалась мне знакомой.

Я набрался сил и произнес:

— Сара.

— Хотя мы и выросли в разных странах, родная кровь — всегда родная кровь.

— Это точно. Жаль только, что вы меня так развели.

— Я только что спасла тебе жизнь, дурачок. — Лорелея снова приложила влажный платок к моей щеке, и на этот раз я не смог удержаться от болезненного вскрика, — Тебя ожидала верная смерть. Если бы вы проехали еще пару километров, то сейчас тебя уже хоронили бы.

— Что ты имеешь в виду?

Лорелея нежно подула на мою раненую щеку и пустилась в объяснения:

— Я ехала за вами от самого Принстона. Когда вы свернули к ресторану, я почуяла недоброе, подождала, пока вы войдете, и припарковалась рядом. Когда вылезла, чтобы осмотреться, я его засекла: малоприятный дядька, курящий в фургончике возле дороги. Он поспешно вытащил мобильник — наверное, получил сообщение от Павла. Сразу после этого фургон на невероятной скорости понесся вперед. В какой-то момент он затормозил. Дядька вытащил из кузова знак «Объезд», зажег огоньки да и был таков, а потом уже Павел повез тебя на пустыри. Ты едва не угодил в ловушку.

— А я бы сказал, что меня едва не расплющило посреди кучи металлолома, — возразил я слабым голосом. — Знаешь, а у тебя забавный способ спасать людей.

Лорелея уселась рядом со мной, скрестив ноги по-турецки, как будто бы я не истекал кровью и у нас было полно времени на разговоры.

— Да, у меня немножко дрогнула рука, тут я согласна. Ну не знала я, что у этой махины такая инерция! Я хотела только легким тычком сбросить вас с дороги. Надеюсь, «хаммер» не сильно пострадал. Хотя я и нанимала его со страховкой от любых повреждений, нехорошо возвращать машинку, сморщенную, словно аккордеон.

Я был скорее мертв, чем жив, но во мне бушевало негодование. Если Лорелея проявляет больше заботы о сохранности кузова своего автомобиля, чем людских жизней, то она настоящая психопатка.

— Сара приказала тебе охранять меня? — спросил я, прикрыв глаза, чтобы умерить боль.

Голова моя принялась кружиться во тьме — это означало, что вскоре я вновь потеряю сознание.

— Никоим образом. Была бы ее воля, я так и продолжала бы помирать со скуки в Лозанне. Я самолично вмешалась в это дело. Мне просто не хочется, чтобы Сара погибла. Вот отчего я за вами присматриваю.

После двух неудачных попыток я отказался от идеи подняться с земли, так как ощущал, что слабею с каждой минутой. Я потерял много крови. Если Лорелея не вызвала «скорую помощь», что маловероятно, то я умру под этим звездным небом.

Осознание этой истины неожиданно успокоило меня. Теперь было не столь уж важно — жить или умереть в этом мире, который я перестал понимать.

Именно поэтому я продолжал бормотать свои вопросы:

— А где Павел?

— Где-то внутри этой груды железа. Одним меньше: к черту Павла.

— А твоя сестра… одобряет такие методы?

— Совсем нет, она просто наивная дурочка. Думает, что люди хорошие, если только им дать такую возможность. Я смотрю на вещи иначе. Для меня люди делятся на две категории: те, кто побеждает, и те, кто нет. Когда приходишь к этому, все становится прозрачным, как вода.

— Вода, — повторил я, впадая в забытье, из которого уже не надеялся возвратиться.

Все глубже погружаясь в темноту, я расслышал эхо голоса Лорелеи:

— Я рука судьбы. Голубая смерть.

55

Неукротимая сестра

Голубым был цвет глаз, которые смотрели на меня, когда я очнулся после падения в пропасть. Я не мог себе представить лучшего возвращения к жизни, поэтому лежал молча, погрузившись в созерцание милого лица.

— Добро пожаловать в мир, — произнесла Сара.

Я осторожно шевельнул головой, чтобы рассмотреть место, где заново начиналось мое путешествие в жизнь. Я не знал, как здесь оказался, но снова был в вильямсбургской общаге, на той же кровати, с которой поднялся, чтобы ехать в Принстон.

Между прочим, я чувствовал себя так, словно побывал в преисподней.

Я попытался подняться, но острая боль в спине вернула меня в горизонтальное положение.

— Не спеши, — проворковала Сара, сидя на краю моей постели. — Ты, в общем, цел, только весь с ног до головы в синяках. Каким-то чудом ты отделался переломом руки.

Я перевел глаза на гипсовую повязку, покрывавшую всю мою правую руку. Повсюду были нарисованы голубые сердечки.

— Кто это сделал?

Сара попыталась сдержать смех и ответила:

— Да я сама, пока ожидала твоего пробуждения. Ты в курсе, что проспал уже двое суток?

Когда я узнал, что провел так много времени в бессознательном состоянии, голова моя снова закружилась.

— А как я здесь очутился?

— Мне позвонили из Бруклинского больничного центра. Человек, который тебя доставил, снабдил врачей номером моего мобильного телефона, чтобы они связались со мной. Прежде чем снова засунуть тебя в «скорую помощь», мне выставили счет с пятью нулями за все их услуги. Но об этом ты можешь не беспокоиться.