Вызов смерти

- Никак не возьму в толк, о чем вы спрашиваете? Какую услугу и кому я оказал? Может быть, объясните, Андрей Петрович?

- Объяснить? Что ж, можно и объяснить. В ту ночь вы дежурили по управлению.

- Возможно. Не помню.

- Я не спрашиваю, а констатирую факт. Вспомните, пожалуйста, как звонили дежурному Заельцовского ИВС, чтобы тот разрешил встречу журналисту Добрецову с арестованной за убийство Трубициной.

- Ах, это, - вымученно улыбнулся Случанко. И уже по этой улыбке Андрей понял, что приехал сюда не напрасно. - А я никак не могу взять в толк, о каком Добрецове идет речь? Я и фамилии того журналиста не помню. Да мне кажется, что Полуэктов ее и не называл.

- Кто такой Полуэктов?

- Капитан Полуэктов из Калининского управления. Мы вместе с ним заканчивали юридический факультет. Он мне позвонил и попросил организовать встречу знакомого журналиста с арестованной за убийство своего любовника. Как вы назвали ее фамилию? Трубицина? Да, да, кажется, именно эту фамилию он и называл. Я и позвонил в ИВС.

- Кто такой этот Полуэктов?

- Работал тогда старшим инспектором отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Где сейчас? Не знаю. Мы с ним с того времени ни разу не пересекались. А почему вас заинтересовал этот случай?

- Долго рассказывать, Игорь Матвеевич, - уклончиво ответил Говоров.

- Понятно, - кивнул Случанко.

Когда Андрей сел на знакомый старенький "пазик", то заметил, что следом за ним в автобус вошел высокий симпатичный блондин. Именно с этим блондином он ехал в санаторий. Точно. Похоже, этого парня больше интересует он, Говоров, а не санаторий. Очень похоже. Вспомнил, чем едва не закончилась его командировка в Челябинск, и ему стало не по себе. И он решил действовать, чтобы обезопасить себя от возможных неприятностей.

На вокзале Бийска отыскал милицейский пункт. Вошел. В небольшой насквозь прокуренной и грязной комнате два сержанта, чтобы хоть как-то скоротать время, резались в карты. На Андрея не обратили никакого внимания, что ему крайне не понравилось.

- Валентин Сергеевич сюда не заходил?

- Это кто еще такой? Твой папа? - пошутил один из сержантов, маленький и подвижный. Другой тут же разразился громким смехом. Видно, так у них были распределены роли - один говорил глупости, а другой над ними смеялся. Так им было интереснее жить, легче шлепать по жизни.

- Ну, ребята, удивляете. Не знать начальника управления транспортной милиции?! Да-а!! Это надо уметь!

Лица сержантов стали бледными и растерянными. Карты в мгновение ока исчезли в кармане маленького сержанта.

- К-какого еще н-начальника управления?! - заикаясь, спросил его приятель, полный и массивный.

- Ну не моего же. Мы с ним договорились здесь встретиться.

- Шутишь?! - попробовал улыбнуться маленький, но из этого ничего не получилось.

- Какие могут быть шутки, ребята! - "возмутился" Говоров. - Он с минуты на минуту должен сюда прийти, а вы в карты... Ну и порядки у вас в милиции! И опять же грязно, накурено. А высокое начальство на пороге.

- Коля! - заорал благим матом маленький. - Открой окно и двери, пусть просквозит.

Его приятель бросился выполнять указание. Маленький схватил полную окурков пепельницу, вытряхнул в урну для бумаг и вместе с ней умчался из дежурки. Через считанные секунды появился, поставил урну на место и заметался по комнате, закричал в панике:

- Коля, ты швабру не видел?!

- Так вон же она, - указал тот на стоявшую в дальнем углу швабру.

- Живо сделай влажную уборку, - распорядился маленький, видно старший.

- Ага. Я счас, - ответил тот и выбежал, громко топая ножищами.

Через минуту вернулся с красным, вероятно из пожарного инвентаря, ведром и принялся с ожесточением тереть грязный пол шваброй. От усердия на его полном лице выступил бисер пота. Похоже, физической работой он занимался редко.

- А вы кто ж будете? - спросил Говорова маленький.

- Я из прокуратуры, - ответил Андрей небрежно. Достал удостоверение, показал сержанту. Это еще больше убедило того, что их не разыгрывают. Он вытянулся по стойке смирно, отдал честь, отрапортовал:

- Дежурный линейного поста милиции сержант Березин. За время моего дежурства никаких происшествий не отмечено.

Теперь его глаза, кроме преданности и служебного рвения, ничего не выражали. Коля тем временем уже закончил уборку и умчался вместе с ведром и шваброй. Говоров увидел в окно вышагивающего по перрону блондина. Пора было действовать.

- Как же никаких происшествий, когда вон тот гражданин, - Андрей указал на блондина, - торгует на станции наркотиками?

- Вон тот, говорите? - Березин сделал стойку, будто спаниель перед броском за подстреленной уткой, глаза сузились. - Коля! - заорал. - За мной!

Сержанты стремглав бросились на улицу. Говоров видел, как они подскочили к блондину и, подхватив под руки, потащили в дежурку. Тот от растерянности и не помышлял о сопротивлении. Оказавшись в комнате, Березин, подступая к блондину и страшно выкатывая глаза, заорал:

- А ну, говори, козел, где ты спрятал труп?

Андрей невольно усмехнулся. Это был обычный дешевый трюк. Некоторые работники милиции считают, что подозреваемого нужно ошеломить, деморализовать, обвинив в страшном преступлении. Тогда он легче пойдет на признание. Определенная доля правды в этом есть, но лишь для отдельных людей.

- Вы что, офонарели? - возмутился блондин. - Какой еще труп?! Я сотрудник милиции.

- А я президент Соединенных Штатов Америки, - издевательски проговорил Березин.

Коля одобрил слова начальника громовым хохотом.

- Вы за это ответите, сержант!

Андрей внимательно наблюдал за блондином. Несмотря на демонстрируемое тем возмущение, он был растерян и подавлен случившимся. Возможно, он был сотрудником милиции, но не спешил предъявить служебное удостоверение. К тому же его явно нервировало присутствие Говорова. Андрей решительно подошел к нему.

- Следователь прокуратуры Говоров Андрей Петрович. К нам поступили данные, что вы здесь занимаетесь торговлей героином.

- Глупости какие, - пробормотал блондин, пряча взгляд.

- Предъявите, пожалуйста, документы.

- Но, товарищ следователь, здесь явное недоразумение. Ни о каком героине я понятия не имею.

- Разберемся. Документы, пожалуйста. Блондин неохотно полез за документами. Достал служебное удостоверение, протянул его Говорову.

В документе значилось, что капитан Камышев Валентин Афанасьевич состоит на службе в органах внутренних дел в должности старшего оперуполномоченного уголовного розыска Центрального управления милиции города Новосибирска.

- Каким образом, Валентин Афанасьевич, вы здесь оказались?

- Прибыл в командировку.

- Предъявите командировочное удостоверение.

- Ну, не совсем в командировку. Вернее, приехал навестить приятеля.

- Фамилия?

- Что? - испуганно спросил Камышев.

- Как фамилия вашего приятеля?

- Это что - допрос?! - вновь попробовал разыграть возмущение капитан. Я не намерен отвечать на этот вопрос.

И Говоров окончательно понял, что Камышев следил именно за ним, знает, с кем он встречался, уже наверняка доложил об этом своему начальству и даже получил от него приказ. Согласно этому приказу весельчак и балагур Андрей Говоров, всю свою сознательную жизнь пытавшийся оправдать свою фамилию, по пути следования в Новосибирск должен был исчезнуть как материальное одушевленное тело. Нет, есть все же на свете Бог! Есть! Это он надоумил Андрея проверить блондина.

- Вам знаком капитан Виталий Семенович Полуэктов? - неожиданно даже для себя спросил Говоров.

Для Камышева вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. Симпатичное лицо его разом посерело. Не побледнело, нет, а именно посерело, будто он только что вышел на свободу после двадцатилетнего тюремного заключения. Затравленный взгляд заметался по кабинету, ища путь к спасению.