Ничего личного! (СИ)

Мы прислушались и несколько секунд простояли в полной тишине. Лично я никакого свиста не услышала, зато подумала, что зря я взяла с собой в квартиру, где недавно произошло убийство, десятилетнего ребенка. Я виновато глянула на Веронику и сказала:

– Ты, случаем, рассказ «Пестрая лента» недавно не перечитывала?

Вероника отрицательно помотала головой. Я подошла к ней и обняла ее за плечи. Вероника подняла ко мне лицо и сердито сказала:

– Я действительно слышала непонятный свист. Если ты думаешь, что я трушу…

И вдруг, в этот момент, я тоже услышала странно знакомый тихий свист.

Вероника заорала:

– Вот, вот, я же говорила!

Теперь уже Володя недоуменно смотрел на нас обоих. Мне казалось, что когда-то я слышала подобный звук, я все пыталась вспомнить, где и когда? Звук шел со стороны того кресла, в котором нашли тело.

Теперь пришла моя очередь вопить:

– Вероника, ищи его! Это мобильник, сигнал о разрядке!

На крики прибежала Женя, она молча смотрела, как мы с Вероникой ползаем по полу, отыскивая трубку. Володя тоже к нам присоединился.

Ни под креслом, ни под ковром трубки не оказалось. В тот момент, когда мы уже подумали, что нам послышался этот свист, или мы приняли за него какой-то посторонний звук с улицы, Вероника вдруг поднялась и сказала:

– Кажется, я знаю, где он.

Она подошла к креслу, которого мы инстинктивно старались не касаться, и сунула руку между боковой спинкой и подушкой. В руках у нее оказалась плоская изящная коробочка телефона. В подтверждение наших догадок он издал переливчатую тихую трель, только теперь ее не глушила обивка кресла, и звук был четко слышен и вполне узнаваем.

Вероника пояснила нам:

– Я туда часто дома роняю пульт от телевизора. Пока сидишь, подушки продавливаются, и образуется щель, куда может свалиться даже довольно крупная вещь. А потом встал, и подушки выпрямляются. Если не помнить, где последний раз видел пульт, ни за что не найдешь.

Женя опустилась в кресло по другую сторону двери:

– Это Ольгин телефон. Она хвасталась, что это подарок, и, вроде, стоит он больше двух тысяч долларов.

Я кивнула. Похожий телефон был у Юры. Мелочным он никогда не был, возможно, купил такой же для подружки.

Володя взял его в руки и сказал с досадой:

– Он практически разряжен. Потом возись с его кодами. У кого-нибудь есть зарядник для «Nokia»?

Я покачала головой, и с надеждой посмотрела на Женю. Та только плечами пожала:

– У меня дешевенький «Сименс».

Я быстро набрала номер Тимура, и буквально через двадцать минут он поднялся в квартиру. Тимур был не один, с ним приехал вчерашний следователь, Игорь. Отчество я не запомнила. Он кивнул Володе, и на лице помощника я прочитала неприкрытое облегчение. В их паре Игорь был, разумеется, главным.

Володя быстро и толково изложил наши новости. Они привезли зарядное устройство, подключили аппарат, и склонились над ним.

Мне ничего не было видно из-за их голов. Даже Женя тянула шею, чтобы рассмотреть что-нибудь. Однако нам ничего не удалось увидеть. Игорь захлопнул крышечку аппарата, передал его Володе и сказал:

– Давай в управу. Найди кабель и срочно распечатай на компьютере.

Мы с Вероникой переглянулись, и хором сказали:

– Это нечестно! Мы первые нашли телефон!

Тимур поднял на нас глаза и сумрачно сказал:

– Что за бунт на корабле? – Он повернулся ко мне: – Вика, свари нам кофе, пожалуйста. А то я так и не успел на работе выпить.

Я вспомнила, при каких обстоятельствах утром он лишился законной чашки кофе, и покраснела.

Мы с Вероникой поджарили свежих гренков, намазали на них бутербродную массу, Вероника очень художественно украсила все это великолепие оливками и зеленью. Я сварила кофе.

В тот момент, когда я всыпала кофе в турку, в кухне появились мужики. Они деловито уселись за стол, слопали штук по пять бутербродов, запили все ледяным соком. Я поставила чашечки с кофе на серебряный поднос и сердито спросила:

– Кофе вам подать в кабинет?

Игорь закашлялся, а Тимур схватил меня за талию и притянул к себе:

– Ты чего сердитая такая?

Боясь расплескать кофе, я сжала губы.

Он махнул рукой:

– Не злись. Просто есть такое понятие – тайна следствия. Все, что тебе нужно знать, Игорь тебе скажет.

Игорь кивнул. В глазах его появились какие-то непонятные искорки. Кажется, ему было смешно!

Вероника аккуратно составила тарелки в мойку и независимой походкой прошла в комнату:

– Вика, не уговаривай ты их. Потом сами пожалеют, что отказались от нашей помощи.

Игорь теперь уже открыто улыбался.

– Да мы уже жалеем. С чего вы взяли, что мы не ценим ваш вклад в раскрытие этого преступления? Кто нашел телефон? Кто обеспечил очень достойную поддержку тыла? А кофе, этот волшебный напиток? Да еще сваренный такими ручками?

Кажется, Тимуру слова Игоря не слишком понравились, потому что он посмотрел на него и сердито сказал:

– Ты, парень, это брось. Тебе тут ничего не светит.

Игорь ухмыльнулся:

– Да вижу я. Вот почему, как только встретишь девушку своей мечты, так обязательно или замужем, или рядом кто-нибудь типа тебя, Тимур.

Вероника ехидно прокомментировала:

– Значит, точно ничего не светит: Вика как раз и замужем, и папа рядом.

Мы рассмеялись. Потом Игорь посерьезнел, спросил:

– Вика, ты нам описи обещала приготовить?

Я вздохнула:

– Да, только отдать не успела. Мы как раз с телефоном завозились, и я отвлеклась.

Они забрали кофе с подноса, и мы прошли в кабинет. Здесь уже тоже все было на своих местах, и только витрина сверкала пустыми полками.

Игорь присел в кресло и внимательно просмотрел документы. Он сказал:

– Я сниму копии и обязательно верну все в целости и сохранности.

Я поколебалась, но решила, что здесь особой тайны не должно быть, и спросила:

– Удалось уточнить время смерти Ольги?

Игорь вздохнул и сказал, покосившись на Женю:

– Понимаешь, было очень жарко, и прошло довольно много времени. Наш доктор говорит, что это произошло в пятницу, между восемью и двенадцатью часами вечера. Последний звонок на ее трубку поступил в двенадцать двадцать, после этого входные звонки не проверялись, либо ответить уже было некому. Видимо, во время борьбы трубка соскользнула с ее колен, и нечаянно прижалась кнопочка на корпусе, отключающая сигналы. Поэтому мы и не обнаружили ее раньше. Так что вам с Вероникой, действительно, большое спасибо.

Я спросила:

– А кто мог звонить ей так поздно? Все-таки почти полпервого ночи!

– Звонил Голембиевский. Он рассказал, что они в пятницу с Ольгой на работе повздорили, и он просто хотел убедиться, что с ней все в порядке.

Он повернулся к Жене и спросил ее:

– Вы знали, что сестра ждет ребенка?

Лицо Жени пошло пятнами.

– Нет, но она обязательно сказала бы мне об этом! Она была всегда близка со мной. Рассказывала, что у нее роман там, в конторе. Еще как-то, собираясь на вечеринку, кажется, по поводу празднования восьмого марта, сказала, что ей очень нравится один человек, и она надеется, что у нее с ним все получится. А потом оказалось, что это Юрий Степанович. Мне очень неловко было перед Агнессой Прокофьевной. Может быть, она сама узнала о беременности после моего отъезда?

Игорь пожал плечами:

– Не думаю. Врач уверяет, что срок беременности – около двадцати недель. Это примерно четыре месяца, даже больше. Ольга – взрослая современная женщина, и я не думаю, что она не догадывалась о своем положении.

Игорь внимательно смотрел на Женю, поэтому он первый заметил, что с ней неладно. Он схватил ее за руку, торопливо оглянулся на меня:

– Вика, воды!

Я торопливо подскочила к ней со стаканом, но Женя уже пришла в себя. Сжав губы, она отстранила стакан. Она сгорбилась и стала похожа на старушку:

– Извините меня, ради бога! Это очень неожиданно для меня.

Я сочувственно посмотрела на нее. Кажется, кроме сестры у нее никого не было.