Игра в убийство

ГЛАВА 16

Утром Кирилл продолжал размышлять над предстоящим разговором. Ему казалось, что он нашел неплохую словесную ловушку для убийцы. «Главное, не дать опомниться!»

— О! Не успел приехать, — пробурчал он, поднимая трубку телефона. — Слушаю!

— Кирилл! — раздался странно приглушенный голос Марины. — Ты вернулся?.. Хотя конечно… Ты знаешь, я боюсь… — Она не договорила и словно в растерянности замолчала.

— Марина! Чего ты боишься? — с веселой беззаботностью спросил он.

— Я боюсь, — продолжила она мучившую ее мысль, — что следующей буду я!..

— Что за глупости! Успокойся! Обещаю тебе, что все очень скоро прояснится и тебя перестанет мучить тень отца Гамлета! — пошутил Мелентьев.

— Ты нашел убийцу?! — вскричала она.

— Марина, это не телефонный разговор. Ты сейчас дома или в театре?

— В театре, конечно. Нас не выпускают.

— Почему не выпускают? — удивился Кирилл.

— Ах, ну да! Ты же был в Питере и ничего не знаешь. Отравили точно так же, как Дениса… Ужас!.. — Голос Марины пресекся.

— Кого?! Кого?! — с расширенными от громоподобного сообщения глазами кричал в трубку Кирилл.

— Ой… как же его?.. Рабочего сцены… Вадима Омутова!..

— Кого?! — вскрикнул Кирилл и потерял голос.

— Алло! Алло! — звала его Марина.

— Я тебе позвоню, — с трудом произнес он и положил трубку.

Словно столб воздуха обрушился на голову Кирилла. Он стоял не в силах пошевелиться, не в силах думать…

Наконец одна спасительная мысль осенила его опустошенный мозг.

«Самоубийство! Ну, конечно же, самоубийство! — перевел дыхание детектив. — Омутов-Стужев понял, что неизбежно будет изобличен!»

Он набрал мобильный номер Леонида Петрова.

— Привет! — ядовито ухмыльнулся Леонид. — Не догадываешься, где я?

— Догадываюсь — в театре!

— Отлично! Может, заедешь, полюбопытствуешь? Труп, правда, уже увезли!

— Приеду! Хотя любопытствовать особенно нечего. Все ясно и так — самоубийство!

— Да что ты?! — с иронией воскликнул Леонид. — В таком случае я первый раз вижу такое самоубийство!

— Ладно, еду! — уже чувствуя, что его версия обречена, бросил детектив и поспешил к машине.

Дежурный проводил Кирилла в полуподвальное помещение, где находилась мастерская Вадима Омутова. Леонид в раздумье прохаживался вдоль коридорный стены, изредка поглядывая в открытую дверь на занятых работой экспертов.

— А… привет! — подал он руку Кириллу. — Проходи! — сделал он широкий жест, приглашая друга в мастерскую. — Посмотришь, как Омутов интересно обставил свое самоубийство.

Они вошли в просторную мастерскую, стены которой были уставлены досками, поломанным театральным реквизитом; вдоль трех небольших окон тянулся длинный рабочий стол с инструментами.

— Вот, — продолжал Леонид, — с утра человек спокойно работал, несколько раз выходил из мастерской, его видели, к нему заглядывали… В тот день он был очень занят и время обеда пропустил, так как надо было срочно отремонтировать балетный станок в одном из репетиционных залов. Около семнадцати часов он спустился к себе в мастерскую и, как почему-то утверждаешь ты, решил отравиться… Он поставил на этот небольшой стол пластиковую коробку с отбивной и съел ее вместе с салатом, затем открыл термос с кофе, принесенный им из дома, и, согласно твоей версии, добавил в него несколько капель яда, налил себе чашку, сделал глоток и тут же упал со стула, — показал Леонид на обрисованный на дощатом полу мастерской контур тела. — Не могу пожаловаться на недостаток своего опыта, но такое самоубийство вижу впервые!

— Тогда я ничего не понимаю! — краснея от ярости, бросил Мелентьев. — Только все состыковалось, и вдруг… — он резко махнул рукой, — отравили моего убийцу!

— Не понял? — с удивлением посмотрел на него Леонид.

Кирилл рассказал ему свою версию убийства Лотарева.

— Да… что-то в этом есть, вернее, было, — усмехнувшись, поправился Леонид. — Но! — Он многозначительно поднял палец. — Ты забыл об убийстве Киры Репниной, а они, несомненно, взаимосвязаны. И если, как ты предположил, убийцей был Омутов-Стужев, то на кой черт ему надо было убивать девчонку? Вообще, убийца окончательно запутал нас. У каждого свой стиль, а тут и яд, что говорит о крайней изощренности, и грубый нож, что говорит об отсутствии всякой фантазии. Одно убийство на сцене под звуки музыки, другое — в туалете под звук смывного бочка…

— Вот поэтому я допустил, что убийство Репниной не имеет никакого отношения к убийству Лотарева, — заметил Мелентьев.

— Допустить-то можно… только что искали в квартирах Репниной и Лотарева? Это-то и не дает нам возможности предполагать, что убийства не связаны друг с другом… слишком странное получилось бы совпадение…

Кирилл в отчаянии развел руками:

— Это черт знает что такое! Опять все сначала!.. И главное, понять убийство Лотарева можно, но кому мешал рабочий сцены неудачник Омутов-Стужев?!..

Его прервал звонок по сотовому телефону Леонида.

— Это из лаборатории… подтвердили, яд тот же!..

— Отравитель оказался запасливым! — зло сверкнул глазами Кирилл. — Как бы мне хотелось взглянуть на эту сволочь!..

— Пока мы на него взглянем, он нам полтеатра перетравит, если будем продолжать работать в том же духе!..

— Но у меня — ни малейшей серьезной зацепки, — честно признался Кирилл. — Видимо, поэтому я так ухватился за Омутова… Слушай! — Он взял Леонида за руку. — Тем не менее это убийство нам может помочь исключить из списка фигурантов тех, кто был в театре в день убийства Лотарева, и тех, кто был в театре вчера!

— И здесь полный провал! — разочарованно произнес Леонид. — Смерть Омутова-Стужева наступила вчера около семнадцати часов, а в это время в театре было скромное светопреставление: Ксения Ладогина отмечала свой день Ангела! В банкетном зале были накрыты столы а-ля фуршет…

— Почему в такое «нефуршетное» время? — удивился Кирилл.

— Потому что в двадцать один час она уже улетала на отдых, на Лазурный берег! Труп Омутова только сегодня утром обнаружила уборщица.

— И что, все, кто был вчера у Ладогиной, были в театре в день убийства Лотарева?

— Все! И даже с десяток новых лиц.

— Да… — задумчиво протянул Кирилл, — шансов на успех мало… Но что меня больше всего бесит, так это то, что я здороваюсь за руку с тем или с той, кто отравил Лотарева, а теперь и Омутова!..

— Ладно! — устало произнес Леонид. — Мою руку можешь пожать без опаски. Эксперты уже закончили, мы уезжаем.

— Созвонимся! — бросил на прощание Кирилл.

Резко повернувшись, он направился в гримерную Купавиной, но, подойдя к двери, остановился. Было ужасно неловко, что он прозевал следующий ход убийцы и допустил новую смерть. Однако к этому еще примешивалось неприятно-смутное чувство: а что, если все-таки именно та хрустальная ручка, которая сейчас взметнется ему навстречу, изящным движением и налила яд в склянку Лотарева и в термос Омутова?

Купавина была не одна. На кушетке лежали разноцветные образцы материй, вокруг которых суетился художник-модельер Севочка.

— Здравствуйте! — воскликнул он при виде Кирилла. — Вот, опять Мариночка капризничает!.. Просто беда!..

— Оставь, Сева! — недовольно перебила его Купавина. — Кириллу это не интересно.

— Ох-ох… понимаю, у господина детектива в нашем театре профессиональные интересы… Какой ужас!.. Честное слово, и я уже начал бояться!

— Хватит, Сева! — вновь резко перебила его Купавина, несомненно, желая поскорее его выпроводить.

Но Сева не спешил укладывать в расписную коробочку свои образцы. Не обращая внимания на недовольство Марины, он продолжал сетовать:

— Ведь вот… только вчера он был здесь, в этой гримерной… глаза горели… спешил куда-то… Кстати, он зашел сюда специально, чтобы спросить у Марины ваш номер телефона, ведь так?.. — Сева выразительно взглянул на Купавину.

— Да! — сухо подтвердила балерина.