Наследие да Винчи

— Это временное помещение, — сообщили женщине. — Пока не подготовим вас к размножению.

Гнев еще теплился, и Сюзанна вспомнила, как накинулась на него. Размножение? Кем, черт побери, вы меня считаете? — вопрошала она. Женщиной, ответил евнух, ударив ее. А женщины годны только для одного — рожать детей. Ей было страшно и больно после сильного удара евнуха (разве их мышцы не становятся мягче? — думала Сюзанна), и она больше ничего не говорила, чтобы не разозлить его; наоборот, покорно спросила, чего ей ожидать. Ответ поразил женщину своей чудовищностью. Ее страх превратился в ужас и, наконец, в ярость.

Она вернулась к окну, и ее внимание вновь перескочило на то, что происходит в монастыре. Странно — шума почти не было, не выли сирены, трубы и сигнализация. Возможно, размышляла Сюзанна, не хотят никого будить. Она посмотрела на небольшое квадратное здание рядом с бараками: все его окна были еще темны, хотя она видела, что человек шесть-восемь поднялись туда по лестнице и подошли к двум стражам, стоявшим у двери, — их теперь ярко освещали прожектора.

Журналистка снова отвернулась от окна и уже в десятый раз начала искать в темной комнате какое-нибудь орудие или инструмент, чтобы можно было сбежать. Лучше погибнуть при попытке к бегству, чем позволить им использовать себя как племенную корову, сказала себе Сюзанна. Черт! Это ужасно.

По словам евнуха, искусственное осеменение открыли в монастыре сотни лет назад, чтобы братья могли хранить обет безбрачия, но продолжали появляться новые монахи вместо тех, кто умирал. Девочек убивали сразу после рождения. Убивал и даже женщин из «племенного поголовья» после того, как они больше не могли иметь детей, и на их место разными способами, в том числе — похищая, приводили других.

— Вам очень повезло, — сообщил ей евнух. — Брат Грегори мог решить, что вас надо убить. Вы, в конце концов, доставили ему столько неприятностей. — Благослови, Господь, его крохотное сердечко, с сарказмом подумала Сюзанна. — Но он решил, что ваш генетический материал нам подходит. Возможно, вы сможете размножаться десять или даже более лет. Считайте, что вам повезло.

Повезло! Она снова начала мерить шагами комнату, передвигаясь в темноте на ощупь. Рычаг, думала она, мне нужен только рычаг, чтобы поддеть замок на ставнях. Потом, когда снаружи все успокоится, можно будет на веревке из простыней спуститься вниз; комната — на третьем этаже.

Сюзанна понимала, что это надо сделать сегодня же. Назавтра ее планировали «подлечить». Она расстроенно встала; в этот раз поиск оказался так же безуспешен, как и в предыдущий. Женщина остановилась у окна — ее трясло, от ярости все плыло перед глазами яркими размазанными пятнами. Ей хотелось выбраться отсюда. Она стремилась предотвратить то убийство. Но больше всего ей хотелось к Вэнсу. Так нечестно, тихонько всхлипывала она про себя, просто нечестно.

Вэнс поерзал на стуле, неожиданно встревожившись, что сидит тут слишком долго. А Тоси все говорил:

— Итак, когда война завершилась, Братья старались прийти в себя после разрушительного союзничества с нацистами…

Наверняка труп охранника уже обнаружили.

— Планы Братьев, как я понял, изначально были связаны с некоторыми планами нацистов по нанесению повторного удара. Потом, когда лидеры нацистов состарились и умерли, эти планы тоже сошли на нет. И снова Братья остались без союзника, который помог бы осуществить их намерение войти в Ватикан. 1950-е и 60-е были для Братьев печальными. Они сменили три главы, из которых брат Грегори — последний. Придя к власти в 1970 году, он всего через год установил связь с Бременской Легацией. Поначалу дела шли медленно, Братья обменивали или продавали Легации изобретения и технологии, разработанные Третьим Рейхом и хранящиеся в монастыре. Это переросло в полномасштабное сотрудничество и, как я понимаю, вскоре произойдет нечто грандиозное.

— Грандиозное? — спросил Вэнс. — Например?

— Я не знаю, — устало ответил Тоси. — Я, наверное, и так выяснил намного больше, чем мне положено. Но брат Грегори часто просил моей помощи за эти несколько дней.

— Какой?

— Задавал вопросы по физике, — сказал Тоси, и в голосе его зазвучал энтузиазм. — Эти вопросы касались некоторых записей Леонардо. Видите ли, в Кодексе, который купил Харрисон Кингзбери, изначально был раздел, посвященный грозам и молниям. Леонардо начал работу над системой, которая производила бы искусственные молнии. Вот что содержалось в пропавших страницах, которые вы искали.

— Но почему? Почему этот Кодекс настолько важен, что кому-то понадобилось заменять страницы поддельными? Почему столько страниц изъято?

— Этого я не знаю. Я знаю только, что Кодекс был среди небольшого количества документов, изъятых у де Беатриса Ватиканом и хранившихся в Риме. Еще знаю, что член Братства, который был шпионом в Ватикане, смог добраться до Кодекса, снять переплет, достать страницы и заменить их подделанными. Потом он контрабандой вывозил из Ватикана похищенные листы. Сюда добралась примерно половина, прежде чем его поймали и казнили. Остальное осталось в Ватикане. Брат Грегори объединился с Бременской Легацией, чтобы заполучить вторую половину.

— Но в этом нет никакого смысла, — запротестовал Вэнс. — Зачем такому мощному объединению международных организаций, как Бременская Легация, сотрудничать с бандой сумасшедших священников ради нескольких рисунков Леонардо? Должно быть, все действительно крупные корпорации мира входят в Бременскую Легацию. Не могу поверить, что это им нужны рисунки Леонардо.

Голос Тоси смягчился:

— Альфред Крупп тоже не мог.

— Что вы пытаетесь мне сказать?

— Только то… — Тоси помедлил, — что вы не видели те рисунки и записи, которые видел я. Вы и понятия не имеете, что все известное нам о Леонардо, каждое изобретение, ныне освоенное миром, крайне грубо и примитивно по сравнению с тем, что я видел в коллекциях монастыря. Возможно — это всего лишь догадка, но она основана на моих собственных познаниях в физике, — что эти рисунки, раскрывающие природу молнии, могут содержать модель для создания огромного и страшного оружия массового поражения. Если я прав, то по сравнению с оружием, которое можно будет создать, совместив две половины описания изобретения Леонардо, нейтронная бомба покажется фейерверком для вечеринки.

Внезапно за окнами замигал свет, и собеседники стали похожи на застывшие силуэты. Вэнс вскочил со стула и встал сбоку от окна. Внизу из бараков выбегали люди.

— Должно быть, они его нашли, — мрачно сказал Эриксон. — Умберто, скорее. — Он отвернулся от окна. — Вы сказали, что Сюзанна здесь. Где она? Где они ее держат?

— На главной вилле. Где-то на третьем этаже. Я слышал, как сегодня вечером брат Грегори говорил с кем-то о ней, когда меня вызвали, чтобы я дал ответ на один вопрос.

Вэнс слышал стук в своей груди; он снял с плеча «узи» и направился к двери.

— Спасибо, профессор. — Он остановился. — Вы не передумаете? — Силуэт Тоси медленно покачал головой. — Хорошо, тогда я вернусь. Не один. — Он быстро отодрал изоленту от защелки, тихо закрыл за собой дверь и быстро зашагал к входной двери. Выйдя в фойе, он затянул рясу на талии. Снаружи слышались голоса, охранников явно стало больше. Вэнс потянулся к ручке; больше он прятаться не собирался. Пора нападать. Он толкнул дверь.

— Живо! За угол! — выбежав из двери, поспешно закричал Вэнс по-итальянски. Несколько удивленных охранников, одетых в точности как он, подняли свои «узи». Потом они увидели, что он в униформе. Охранники посмотрели, куда он показывал рукой — на боковую сторону здания, где он вошел.

— Была попытка вломиться в здание! — кричал Вэнс. — За углом, сбоку. Подвальное окно. Скорее, возможно, удастся его поймать!

Этого было достаточно. Охранники переполошились и никто не спросил, как сам Вэнс оказался внутри.

— Я останусь здесь и буду охранять вход. Быстрее, не дайте ему уйти.

Человек шесть или восемь, толкаясь, побежали вниз по лестнице — остался только один охранник, который стоял у двери с самого начала.