Петербургский презент

ольно много. Но с инициалами А. В. всего двое. Причем, один, судя по отметке в ЦАБе, работал в милиции, а второй был нормальным гражданином. Переписав оба адреса, опера вышли на улицу.

– Давай делиться. Ты-к менту, я-к гражданскому, – сказал Кивинов. – Связь через Соловца. Что спрашивать, знаешь?

– Знаю.

– Тогда разбегаемся.

ГЛАВА 4

Кивинову повезло дважды. Во-первых, адрес, где проживал один из Заглядимовых, был недалеко от отделения, а во-вторых, в этом адресе, судя по вопросу «Вам кого?», раздавшемся из-за дверей, кто-то был.

– Заглядимова Алексея Викторовича, 1935 года рождения, проживающего по данному адресу.

Дверь открылась.

– Это я.

– А это я, – представился Кивинов. – Милиция. Можно?

На всякий случай, не исключая того, что упоминание о милиции может вызвать бурную негативную реакцию, Андрей подставил под дверь ногу.

– Проходите, а что стряслось?

«Бог любит троицу, – про себя подумал Кивинов. – Два раза повезло, должно повезти и сейчас».

– Вы в Москву тут на днях гулять не ездили?

– Да, был, но не гулять ездил, а по делу.

– Отлично! Москва золотоглавая, звон колоколов, Царь-Пушка державная, аромат пирогов! Эх, конфетки-ба-раночки… Я тоже там был недавно, вот потому и зашел.

– Ничего не понимаю. Милиция, Москва… Объясните в конце концов.

– Вы занимали место номер 14 13-го вагона «Красной стрелы»?

– Да, точно.

– А не помните ли случайно, кто занимал соседнее место, номер 13?

– Как же, помню. Молодой человек, весьма приятный, Виктором звать.

– Прекрасно. Значит, вы общались?

– Да. В купе всего трое ехало – он, я и женщина пожилая. Женщина сразу спать легла, а у меня бессонница, да и просто люблю поболтать с попутчиками.

– Ну, и о чем поболтали?

– Так, о разном. В основном, о политике. А он что-нибудь натворил?

– Ну что у нас за дурацкое мнение о милиции?! Запомните, если человеком интересуется милиция, это вовсе не значит, что он что-то там натворил. Мало ли вариантов? Он не сказал, к кому едет?

– Сказал, что в командировку. Говорил, что спец по банковским операциям.

– Это точно.

– Что-что?

– Ничего. Он не говорил, где жить будет?

– Вы знаете, он хотел в гостинице остановиться, тут я ему и предложил у моей дочери поселиться.

– Чего это ради незнакомого человека к дочери пускать? Не боитесь?

– Понимаете, – смутился Заглядимов, – тут такая история. Дочь у меня взрослая, тридцать лет, сын у нее, ну, внук мой, восемь лет, а мужа нет. Три года назад в аварии погиб. Он шофером работал. Дочь с внуком у него на квартире живут. Квартира двухкомнатная. Мне дочь жалко. Ей бы парня найти хорошего, а она не хочет – все Мишу забыть не может. Я пытался ее познакомить, да все без толку. А тут случай такой. И Витя ничего парень – и симпатичный, и умный, и вроде не пьющий. Одним словом, по душе он мне пришелся. Вот я Ирине, ну, дочери моей, позвонил, говорю: «У человека безвыходное положение, пускай у тебя в одной комнате поживет с недельку». А что, вдруг приглянется?