Убийца-юморист (СИ)

Я знала, конечно, что непременно встречусь с Ириной, и предполагала, что эта встреча многое мне даст для моих поисков правды о смерти-гибели трех писателей. И заранее представляла, как надо бы объяснять вдовице, почему ей не следует тянуть с этим разговором, а именно: "Вас, вероятно, не удивит, что я поклонница таланта Владимира Сергеевича Михайлова? Вот почему мне хочется сделать о нем, о его творчестве, материал для газеты. Без ваших, Ирина Георгиевна, воспоминаний и комментариев мне будет трудно обойтись. И я очень прошу вас о встрече..."

Однако жизнь та еже ехидна! Она способна в считанные минуты сломать намеченные человеком планы и упования и подкинуть совсем иной сюжет с невероятной закруткой...

В течение пяти минут, ещё не дожевав первый бутерброд с сыром, я узнала по телефону от Веруни, что:

- Твоего Анатолия Козырева нашли мертвым в аэропорту Шереметьево-два! Даем малюсенькую информушечку. Он не шел по разряду "известных". Надеюсь, это мое сообщение кстати? Органы пока никаких данных не дают. Диагноз: "Сердечно-сосудистая недостаточность". Ну, это обычное дело... Может, мальчик переволновался... Может, кто-то с ним посчитался. Но красиво, без следов... Жаль, конечно! Колоритный был мужичок! С такими всегда напряженка! Ты-то как? Смотри, не сорвись с обрыва! Пожалей свою молодую жизнь! Это я тебе серьезно говорю, Танька! Чую - по крайчику идешь! Рискуешь! Меня пожалей заодно. Я без тебя затоскую! А что будет с Алексеем, подумала?

Я ещё приходила в себя, ещё пробовала примириться с тем, что сообщила мне вездесущая Веруня, как опять телефон и опять - очевидное-невероятное густой, медвяный голос самой Ирины Аксельрод с исключительно дружелюбными нотками:

- Мне тут передали, что вы, Татьяна, собираетесь писать нечто о Владимире Сергеевиче Михайлове. Это ваше решение меня радует. Я вообще считаю, что Владимира Сергеевича в последние годы как-то перестали ценить, как-то увели в тень. Он же сам не был тщеславен. Он вообще был крупной личностью как человек, а как писатель - это общеизвестно. Так что если вы хотите сделать материал, который как-то обогатит представление общественности о моем покойном муже, о его творчестве, о его широкой общественной деятельности, - я с удовольствием встречусь с вами и отвечу на все, буквально на все ваши вопросы. Их же, предполагаю, у вас накопилось немало...

Сказать что я растерялась, - значит, высветить одну четвертую правды о моем тогдашнем состоянии. Я обалдела! Я опупела! Я никак не собиралась общаться с этой элегантно-напористой вдовицей прежде, чем соберу до кучи прочие "свидетельские показания", в том числе - от прежних трех вдов покойного творца... Но раз так, то...

- Спасибо за звонок, Ирина Георгиевна. Я, действительно, хочу написать о Владимире Сергеевиче. Я ведь на его стихах для детей училась читать. Он же для нас, маленьких, был Богом. Еще с того времени мне хотелось все-все разузнать об этом удивительно талантливом человеке, - льстила я безо всякого удержу. - Мы же роман Владимира Сергеевича "Последняя пуля" в школе изучали! И пьесы его про мещанство в провинции сдавали... И его песню пели про Родину...

- Очень хорошо, - теплым голосом проговорила Ирина. - Мне, поверьте, все это очень приятно слышать... Я сама, признаюсь, с детства боготворила этого человека... Но - умолкаю. Все остальные вопросы-ответы прибережем для личного, откровенного разговора. Не стану скрывать: мне, возможно, он более необходим, чем вам. Мое ощущение потери ещё очень остро, до болезненности. Поэтому я сейчас чудовищная эгоистка. Мне хочется говорить и говорит о Владимире Сергеевиче, вспоминать, переживать заново все, что было связано с ним. Только бы выдержали... Так что назначайте день, время - мне, в сущности, годится любое... Ну разве что если грянет какая неожиданность, например, приедет из-за границы литературовед, который увлечен творчеством Владимира Сергеевича... или же киногруппа оттуда же... Придется заниматься, показывать, рассказывать...

- Я понимаю...

- Если вам годится суббота, я бы за вами заехала и увезла бы вас на дачу... Мы бы с вами там были одни... И дело сделали бы и погуляли по лесу, в реке искупались бы, если вы, конечно, не боитесь двадцати градусов...

- Годится, - сказала я. - Готова в субботу с утра. Я рано встаю...

- Ну и чудненько! В пятницу вечером. Если вы не против, я вам позвоню...

- Хорошо. Жду.

- Вы, Танечка, от руки пишете или же предпочитаете диктофон?

- В зависимости от пожеланий "клиента"... Думаю, вам не составит труда наговаривать на диктофон...

- Правильно думаете! От руки записи обычно неполные, какие-то нюансы невольно исчезают... Диктофон, конечно, диктофон!

Сижу, дожевываю бутерброд, запиваю остывшим чаем и ловлю смекалистую, бесстрашную Ирину на недоговоре... Ведь она-то уж точно знает, что Анатолий Козырев погиб-умер, а ведь промолчала... Почему? Не хочет, чтобы эту новость я узнала от нее? Или ей по фигу его смерть? Или она, все-таки, надеется, что я не придала значения их с Козыревым встрече в ресторане-казино "Императрица"? Интересно, однако, пойдет ли она на похороны певца-игрока?

Ответ на последний вопрос дала опять же Веруня:

- Здесь хоронить не будут. Увезут в Молдавию. Родственники так решили.

Мне, признаться, думалось, что вдовица Ирина, все-таки, не побежит мне навстречу с распростертыми объятиями, что она, все-таки, сошлется на какие-то неотложные дела и отменит нашу встречу. Не верила я, будто ей уж так важно, чтобы малоизвестная журналистка поместила статью в среднеизвестной газете о её незабвенном муже... Не верила и все. Тем более были случаи, когда временный каприз заставлял моего будущего собеседника торопить события, почти требовать, чтобы я как можно скорее взяла у него интервью... Но когда доходило до дела - меня просили не спешить, ибо "тут навалились неожиданные обстоятельства", или "дорогая Татьяна, потом, потом, это терпит, а у меня что-то настроение не то..."

То ест я привыкла к нечаянностям такого рода. И не собиралась сильно расстраиваться, если Ирина меня обманет... Рано или поздно я её все равно достану!

... Однако она меня не обманула. Позвонила в пятницу в десять вечера, спросила, не изменились ли мои планы. Договорились что она подъедет к моему дому рано, в половине седьмого утра... Сама, сама шла ко мне в руки... эта самая женщина, которая имела прямое отношение к Михайлову, ставила на его могиле тот самый крест... Значит, суждениям её о странной бумажке с тремя фамилиями - нет цены... И она знала умершего внезапно Анатолия Козырева...

Ее голос, между тем, лился без остановок и с мягким юморком укорял меня:

- Совестно, считаю, Танечка, упускать самые прекрасные утренние часы в лесу и поле. Бог не простит. К тому же именно утром просто обалденно пахнут жасминовые кусты, которых у меня на даче целые хороводы. Владимир Сергеевич очень, очень любил жасмин и вообще цветы. У него была чуткая душа к красоте природы. И вообще...

И опять ни словечка о смерти Анатолия Козырева, хотя многие газеты написали о ней, сообщив весьма интригующие сведения: певец не страдал сердечными болезнями. И как очутился в аэропорту - неизвестно. Либо его довез автобус-экспресс, либо, что вероятнее всего, он доехал на попутной "левой". В его кармане нашли билет и соответствующие бумаги об оплате восьми дней пребывания на "острове любви" Кипре от туристической фирмы "Исполнение желаний". Однако в аэропорту при нем не оказалось ни чемодана, ни даже сумки с вещами. Версия: могли украсть, увидев беспомощно лежащего человека. Однако не исключено, что Козырев поехал в аэропорт и готов был лететь на Кипр, повинуясь чьей-то злой воле. Не исключено, что покойный получил дозу яда. Не исключено, что это ему устроил неизвестный водитель-"левак". Во всяком случае, алкоголь в организме обнаружен.

Вопрос: "Знала ли обо всем этом Ирина Георгиевна? Или предпочитала делать вид, что не знает? Тогда зачем ей делать этот вид? Какая корысть?"