Возмещение ущерба

В ответ мужчина вежливо улыбнулся и вышел из комнаты с ее ярлыком, удостоверением и пакетиком из оберточной бумаги, который подарил ей Уильям Уэллес. Дана увидела громоздившуюся до самого потолка камеру в углу. Не надо было звонить в полицию на Мауи. Лучше бы она подождала до возвращения в Штаты. Неужели новость о гибели Уэллеса могла распространиться так быстро, что владельцы ювелирной лавки успели сообщить полиции о визите женщины, интересовавшейся адресом Уэллеса?

Дверь напротив вновь приоткрылась, и вошел человек помоложе, в форме, сшитой из более качественной материи; в руках он нес ее удостоверение, ярлык и пакетики из оберточной бумаги. Вид у этого мужчины был более лощеный, а в повадках чувствовалась профессиональная выучка.

— Простите, что заставил вас ждать, мисс Хилл.

— Ничего, только я хотела бы поскорее отправиться домой. Полет был долгим, а скоро утро.

— Я постараюсь задержать вас не надолго. Я Дональд Холлас из Службы экономических преступлений.

Взяв стул, он сел напротив нее.

— Вы полетели на Мауи и в тот же день вернулись?

Она хмыкнула, несколько успокоившись.

— Так вот в чем, оказывается, загвоздка! Неужели вы заподозрили во мне наркокурьера, агент Холлас?

Когда он никак на это не отозвался, она ответила на поставленный вопрос:

— Да, я летала на Мауи.

— На один день?

— Да, на один день.

Он оторвал взгляд от своего блокнота.

— Зачем?

— По делу, — небрежно сказала она.

Холлас кивнул.

— Какого рода было это дело?

— Я адвокат, — сказала она, лихорадочно соображая, что бы такое сказать. — Кое-кто из клиентов моей фирмы имеет интересы на островах. Я изучала юридическое и налоговое состояние собственности на Гавайях, которую собирается приобрести один клиент.

Мужчина откинулся на спинку стула.

— На какую фирму вы работаете?

— «Стронг и Термонд». Разрешите? — Она потянулась к сумочке, вытащила и вручила мужчине визитку.

— А наименование фирмы с интересами на Гавайях?

— Этого я вам сказать не могу.

Изучавший ее визитку Холлас вскинул на нее глаза:

— Почему же?

— Это дело конфиденциальное. Мы бы не хотели, чтобы об этом узнали конкуренты.

— Вражеское окружение?

Дана улыбнулась.

— Именно.

— А чем занимается эта фирма, скажете?

— Нет.

Губы мужчины сморщила легкая улыбка.

— Это тоже конфиденциально?

Дана покачала головой:

— Просто я сама точно не знаю, чем они там занимаются. Это дочерняя компания дочерней компании, и я подозреваю, что истинного владельца установить не так-то просто. Документов там целая куча, а в чем состоит бизнес — понятия не имею. В нашей фирме я всего лишь имею долю, агент Холлас. А это значит, что занимаюсь я лишь черновой работой.

— И ваше дело на Мауи заняло всего один день?

— Уделить ему больше времени я не смогла. Впереди меня ждут бессонные ночи, телефонные переговоры и, если сделка состоится, новые поездки для ее окончательного завершения.

Холлас откинулся на спинку стула, постукивая пальцем по билетному ярлыку.

— И при этом вы купили билет только в один конец. Зачем же было делать так, если вы намеревались вернуться в тот же день?

Такой поворот Дана не предусмотрела, но она всегда отличалась самообладанием:

— Я не знала, сколько времени у меня это займет. Мне посчастливилось провернуть все, что от меня сейчас требовалось, за один день. Мой муж тоже адвокат, агент Холлас, и сейчас он в трехнедельной командировке в Чикаго. Как я уже сказала, вылететь мне пришлось неожиданно. А у нас трехлетняя дочка. Оставлять ее, когда и отца дома нет, я очень не люблю.

Холлас подвинул к ней через стол ее билетный ярлык.

— Моим ребятам четыре года и пять лет. Я знаю, каково это.

Он поднял подаренный ей Уильямом Уэллесом пакетик, открыл, поднес к носу.

— Это чай, агент Холлас.

Холлас потряс пакетик, вытащил оттуда щепотку сухих листочков.

— Верно. Чай. — Встав, он протянул ей пакетик. — Простите, что задержал вас. Благодарю за сотрудничество.

Дана взяла пакетик и сунула его в сумочку.

— Значит, мне можно идти? — спросила она, стараясь, чтобы вопрос этот прозвучал легко и как бы между прочим.

Холлас кивнул.

— Да, вы можете идти. — Он потянулся к недоеденному «сникерсу». — А это я выброшу.

— Нет! — вскричала Дана и тут же поправилась: — Я с обеда ничего не ела и боюсь, что найти, где бы поесть среди ночи, не так-то просто.

— Ладно. — И Холлас вернул ей «сникерс».

Выйдя от него, Дана чуть было не бросилась бежать, но поборола в себе это желание. Несмотря на все усилия, ей не удавалось отделаться от параноидальной подозрительности: ведь теперь она была уверена, что за ней следят. Служащий, тащивший через терминал мусорную урну, при виде ее отвел глаза. Носильщик на своей тележке, проезжая мимо, ощерился и кивнул ей. Человек возле телефона-автомата проводил ее взглядом, а затем отвернулся и сказал что-то в трубку. В середине коридора она заметила табличку дамского туалета. Задыхаясь, чувствуя головокружение, она поспешила завернуть в облицованное голубым кафелем помещение, где, как безумная, сразу же ринулась в кабинку и заперлась. Там она прислонилась к стене, отдуваясь, ожидая, когда уляжется сердцебиение. Вентилятор на потолке овевал ее потоками холодного воздуха. Она открыла молнию на сумке и, порывшись в ней, вытащила недоеденный «сникерс». Она ковыряла его ногтем, пока не почувствовала вдавленную в орешки и карамель серьгу. Бах.

Дана испуганно вздрогнула. Бах.

Грохот шел справа — кто-то по очереди распахивал дверцы кабинок, хлопая ими. Бах.

Она села на стульчак и уперлась ногами в дверцу. Бах.

Дверь соседней кабинки хлопнула, и Дана почувствовала, как тянут ее дверцу. Задвижка задребезжала. Стало трудно дышать.

— Занято!

Что-то заскрипело, и под дверцей появилось желтое мусорное ведро.

Это просто уборщик. Секунду выждав, она открыла задвижку и поспешила к выходу. Вслед ей посыпались извинения уборщика.

Она прошла через терминал к идущему вниз эскалатору и стала спускаться, оглядываясь. Внизу уже ждал поезд вагонеток, везший пассажиров на выдачу багажа и к парковочному гаражу. Дверцы вагонеток были открыты. Она кинулась с эскалатора и успела в вагонетку в последний момент, когда раздвижные стеклянные дверцы уже закрывались. Мужчина справа от нее сделал то же самое — в последний момент протиснулся в соседнюю дверцу; в руке у него был чемоданчик. Мужчина стоял, держась за поручень. На первой остановке в поезд никто не вошел, мужчина продолжал ехать дальше. Когда поезд двинулся, Дана встала поближе к дверце. Как только поезд остановился, она быстро сошла и, следуя указателю, двинулась к выдаче багажа. Оглянувшись, она увидела мужчину. Он шел, катя за собой багаж. Вновь поднявшись по эскалатору, она преодолела еще один лестничный пролет, ведший к крытой галерее, протянувшейся через дорогу к парковочному гаражу. Мужчина вслед за ней тоже поднялся по эскалатору — она увидела вначале его голову, потом туловище. В гараже она заплатила за парковку в одном из автоматов. Мужчина шел по галерее. Она взяла квитанцию и направилась к лифту, всматриваясь в светящуюся панель шести лифтов, а краешком глаза продолжая следить за мужчиной, оплачивающим парковку. Она услышала, как хлопнула дверца машины, а потом звук двигателя и скрип шин по гладкому парковочному покрытию. Зазвенел колокольчик прибывшего левого лифта. Мужчина наклонился к автомату, доставая из него квитанцию. Дверцы лифта, задрожав, открылись. Никто не вышел из кабины. Дана ступила в лифт и нажала кнопку третьего этажа. Когда дверцы лифта не закрылись, Дана вновь и вновь стала жать на кнопку и уже шагнула к выходу, но, к ее облегчению, дверцы сомкнулись.

И в ту же секунду между прорезиненных створок протиснулась рука.