Подсказка из прошлого (СИ)

— За вас, Лиза. Чтобы ваш приезд в Москву стал незабываемым. Это лучший город во всем мире.

Его тост отвлек меня. Лучший во всем мире? Слышал бы его мой отец.

Я проглотила водку залпом и задумчиво жевала бутерброд, думая о словах Андрея.

— А почему вы считаете, что этот город лучший? — наконец, решилась спросить я.

— Потому что Андрей у нас блаженный, — ответил за него Александр Петрович. — А на самом деле Москва после перестройки стала настоящей клоакой. Кто только сюда не приехал за бабками.

Андрей посмотрел на меня.

— Не верьте ему. Я покажу вам ту Москву, которую люблю. В центре с каждым домом связана какая-нибудь история.

— Уничтожают твои дома, — бурчал Андрей Петрович. — Строят новые. Хотят денег заработать. Строить на чистом месте выгоднее, чем реконструировать. А то, что детям ничего не останется, никого не волнует. Я вот слышал: в Италии дома не красят современными красками, потому что не хотят разрушать облик вечного города. А у нас все, что угодно. Везде строительство, как будто после военной разрухи поднимаемся. Все только и думают о деньгах. Только Андрей у нас такой чудной, ничего не замечает.

— Пусть я чудной, но я счастлив в этом городе и никогда не променяю его ни на какой другой. Я здесь родился и здесь умру. — он дотронулся до моей руки. — Идемте, Лиза. Нас ждет чудесная прогулка. Вы полюбите Москву, я вам это обещаю.

Глава 2

Звонок телефона оборвал мои воспоминания. Отец сказал, что пора идти на завтрак. Спорить не стала, пусть зайдет, здесь и поговорим. Конечно, ни о какой еде и подумать невозможно. Я умылась холодной водой и причесалась. Из зеркала на меня смотрело чужое постаревшее лицо с притаившейся в глазах болью. Приводить себя в порядок было некогда. Открыла дверь отцу, посторонилась.

— Что с тобой? — на суровом неприветливом лице отца не было ни тени сочувствия.

— Мне надо тебе кое-что рассказать.

Молча прошли в комнату. Я опустилась в кресло. В горле ком, во рту привкус крови не могу ни слова сказать.

— Да что с тобой, наконец?

Прочистила горло.

— Произошло несчастье, кто-то убил Андрея.

— Откуда узнала?

— Не важно, — я почувствовала, что по щекам все-таки потекли слезы. Неужели в своей ненависти отец зашел так далеко, что ему не жаль единственного внука?

— Ну что ж, — Роман Федорович сцепил пальцы, — не могу сказать, что я огорчен так же, как и ты. Видимо, этот мерзавец еще кому-то перешел дорогу, что меня не удивляет. Надо констатировать факт, что его смерть значительно все упрощает. Я думаю, что самое лучшее для нас сейчас уехать. В Париже им будет трудно нас достать.

Я с болью посмотрела на отца: он выглядел собранным и деловым, словно во время заседания.

— А ты не считаешь, что мы обязаны помочь следствию? В конце концов, Андрей был твоим единственным внуком. Других у тебя не будет.

Губы отца сжались в тонкую полоску.

— О чем ты говоришь?! У моего брата не было родных детей. Уж не знаю, что тебе натрепал этот ублюдок и почему ты ему поверила?

Я снова всхлипнула и отвернулась. Отец протянул мне чистый носовой платок.

— Да что с тобой, Элоиза? Не знаю, что ты там себе навыдумывала, но уверяю тебя: он интересовался тобой только из-за денег. И не будь так глупа, приводи себя в порядок и собирай вещи. Я иду заказывать билеты. Но сначала нужно позавтракать.

Голос отца доносился издалека. О чем он? Почему не оставит меня в покое? У меня нет сил разговаривать. Мне кажется, что с момента, когда я услышала, что Андрей мертв, жизнь остановилась.

Настойчивый голос отца пробился через заторможенное сознание, и смысл, наконец, дошел до меня. Вернуться домой. Зачем? Чтобы снова стать послушной игрушкой в его руках, выполнять бесчисленное количество поручений, организовывать званые обеды и следить, принимает ли он прописанное врачом лекарство?

Не выйдет. Я стала другой за это время. Совершенно не преследуя такой цели, Андрей научил меня жить. К тому же я должна найти убийцу. Кому, вообще, понадобилось его убивать? У него не было врагов.

— Я не вернусь домой, отец, — тихо, но уверенно говорю я.

— Что значит, ты не вернешься домой?

— То и значит, — я смело встретила стальной взгляд, перед которым с детства трепетала. Надо же, перестала бояться. Хватило двух месяцев, чтобы избавиться от его влияния. — Я хочу остаться в Москве.

— А как же твоя работа? Твои друзья? Я не смогу обходиться без тебя. Ты не можешь так поступить!

Я усмехнулась.

— Это твоя работа, я всего лишь выполняла функции твоего личного помощника. Ты всегда говорил, что я хороший исполнитель, но не имею своих мозгов. Исполнителей сколько угодно. Легко найдешь замену. А насчет друзей? Это твои друзья, с которыми я вынуждена общаться, ну а тебе, — я скользнула взглядом по его наглаженной рубашке, дорогим запонкам и часам, стоящим целое состояние и добавила то, о чем не могла бы сказать раньше, но часто думала, — Тебе давно пора жениться. Я не могу всю жизнь ухаживать за тобой.

Мне показалось, что отец задохнется от гнева. Во всяком случае, из его горла послышались булькающие звуки. Тема личной жизни находилась под запретом ни один десяток лет. После смерти матери мы жили вдвоем, и, насколько я знаю, у него не было увлечений, несмотря на то, что многие женщины пытались понравиться ему. Но он казался холодным, как льдина, о которую разбивались даже самые красивые и уверенные в себе. Было бы забавно взглянуть на женщину, которой увлекся бы мой отец.

— Что ты себе позволяешь?! — наконец выкрикнул он.

— Почему за тридцать лет, которые мы прожили вдвоем, у тебя не появилось желания создать новую семью? Я бы хотела, чтобы кто-нибудь научил тебя улыбаться.

— Ты же знаешь, что я не выношу… — уголок его рта задергался, и мне стало его жаль. В конце концов, у меня никого нет, кроме этого пожилого мужчины, который по-своему любит меня.

— Знаю, извини, — я дотронулась до его руки, но он поспешно отдернул ее. В наших отношениях не было места прикосновениям. Он никогда не целовал меня. И раньше мне бы не пришло в голову взять его за руку. Просто Андрей сумел растопить мою ледяную холодность. Общаясь с ним, я изменилась, и сейчас, глядя на отца, ужаснулась, что была точной копией своего родителя. Совершенно правильно, что у меня нет детей. Таким как я и мой отец, лучше не оставлять потомства. Несмотря на наше фамильное богатство и прекрасное образование, мы всего лишь душевные уродцы, не любящие никого и ничего, в том числе и себя. Пройдет ни один десяток лет, пока я научусь любить людей. А мне уже сорок, возраст, больше подходящий для воспитания внуков, чем для вынашивания отпрысков.

— И что ты будешь делать в Москве? — презрительно-насмешливый голос отца отвлек меня от грустной философии.

— Не знаю. — я не успела подумать, чем буду заниматься. Смешно сказать, но, несмотря на работу в компании отца я, кажется, ничего не умею.

— Ты так себя так ведешь, потому что считаешь, что у тебя есть деньги. А если я скажу, что лишу тебя наследства? — в голосе отца зазвучали металлические нотки. — Ты же знаешь, что у тебя нет своих счетов. Всегда боялся, что какой-нибудь олух воспользуется твоей доверчивостью и охмурит тебя.

А вот сейчас он затронул тему, которую не выносила я. В свои сорок лет ни разу не была замужем, да и уж, наверно, и не выйду. Слишком поздно, чтобы приноровиться к другому человеку. К тому же вряд ли судьба еще порадует меня встречей с кем-то подобным Андрею.

— Ну, как видишь, олуха не нашлось, — как можно спокойнее сказала я.

— Но у тебя нет своих денег, Элоиза. Не думай, что если ты решишь остаться в Москве и бросить меня, я буду содержать тебя. Сама — значит, сама.

Я рассмеялась, хотя, наверно, мой смех прозвучал сродни рыданию. Кажется, к сорока годам женщине положено реализовать себя на работе, иметь взрослых детей и солидного мужа. Конечно, что-то может отсутствовать, но чтобы, как я, не иметь абсолютно ничего? Даже денег, в наличии которых мне бы и в голову не пришло когда-либо сомневаться. Какая же я дура, что позволяла отцу контролировать мою жизнь.