Гленнкилл

Больше ничего от ягненка добиться не удалось. Он ночью тайком выбрался из сарая, зачем — не говорит; в свете луны увидел лопату и косматого призрака волка, подробнее он описать не может; он в страхе убежал и от ужаса сразу же заснул.

Воцарилось молчание. Овцы теснее прижались друг к другу. Ягненок поглубже уткнулся в шерсть Клауд, остальные озадаченно смотрели в землю. Мисс Мапл вздохнула.

— Еще один вопрос для Моппла: кто он — этот волчий призрак? И где Тесс?

Овцы переглянулись. Да, где же Тесси, старая овчарка Джорджа, его верная спутница, его единственная подруга, самая кроткая овчарка из всех, что их охраняли?

Когда все заснули, Мисс Мапл в тишине добавила еще один вопрос — от себя. Она сказала Рамзесу, что не знает, были ли у убийцы руки в крови. На самом же деле она не знала, были ли у него вообще руки. Лицо Джорджа было умиротворенным, от него слегка пахло «Гиннессом» и чаем. Одежда пропахла дымом, пальцы сжимали несколько цветков. Ей это показалось немного странным: Джордж раньше не проявлял особого интереса к цветам. Больше к овощам.

Но она еще кое-что обнаружила тогда, оттянув носом от раны окровавленный норвежский свитер. Там, на бледном животе Джорджа, чуть выше разреза от лопаты, она увидела отпечаток овечьего копыта — один-единственный отпечаток. И больше ничего.

2. Хайде подозревает

На следующий день овцы открыли для себя новый мир, мир без пастуха и овчарки. Они долго колебались, прежде чем решились покинуть сарай. Наконец они осмелились выйти на воздух под предводительством Моппла Уэльского, который уже проголодался. Было прекрасное утро. Ночью в траве танцевали феи, оставив тысячи жемчужных росинок. Море было таким голубым и безмятежным, словно им только что наполнили огромную бездонную чашу, а на небе кудрявились белые пушистые облака, похожие на барашков. Легенда гласила, что такие облака — это овцы, прекрасные овцы, которые однажды со скалы ушли на небо и теперь пасутся там, не зная ножниц стригаля.

Они решили, что это был добрый знак.

Внезапно на овец напало безудержное веселье. Они скакали по лугу, как мартовские ягнята, галопом неслись к обрыву, резко тормозили перед самым краем и снова неслись к сенному сараю. Вскоре все выбились из сил.

И тут Моппл Уэльский вспомнил про огород. За сараем стоял вагончик пастуха, тряская повозка, в которой Джордж когда-то путешествовал по стране с другой отарой. В последнее время он хранил там кое-какие вещи. Иногда ночевал. За вагончиком был небольшой огородик, который Джордж обрабатывал своими руками. Там росли кочанный салат, горох, редис, кресс-салат, помидоры, немного лука-резанца; голубел цикорий и желтели лютики.

Все это хозяйство было обнесено изгородью. Хотя огород и находился на выгоне, овцам соваться туда было запрещено. Запрет этот был очень строгим, потому что ограда сама по себе не представляла для овец серьезного препятствия. Но все вместе — ограда, запрет и бдительность Джорджа — мешали уборке урожая на овечий манер. Теперь Джорджа не было, а с ним исчез и запрет. Лейн ловко открыла носом задвижку, Мод устремилась к лютикам, Клауд — к гороху, а Хайде — к помидорам. Через несколько минут на грядках ничего не осталось.

А потом наступила тишина. Овцы стыдливо поглядывали друг на друга. Одна за другой они вернулись на выгон. У ворот стоял Отелло — единственный, кто не участвовал в набеге. Он подал знак Мисс Мапл. Она прошла за ним к задней стенке вагончика. Здесь обычно стояла лопата, с которой Джордж копался в огороде. Но сегодня они увидели только выбеленную стенку да парочку мух, гревшихся на солнце. Отелло испытующе посмотрел на Мисс Мапл.

Она ответила ему задумчивым взглядом.

Остаток утра овцы провели в раскаянии. Моппл вместе с салатом проглотил так много слизней, что ему стало плохо; один ягненок наступил на острый сучок и захромал. Все думали о Джордже.

— Он бы очень рассердился, — сказал Ричфилд.

— Он бы залечил копыто, — сказала Клауд.

— Он почитал бы нам, — сказала Корделия.

Это было правдой. Джордж много времени проводил на выгоне. Он появлялся ранним утром, когда они еще спали овечьим сном, тесно прижавшись друг к другу. Тесс, сама еще заспанная, расталкивала их, а Джордж смеялся. «Лентяи! — кричал он. — За работу!» Поэтому каждое утро они были на него немного обижены. Они щипали траву, а Джордж исчезал с Тесс за вагончиком — работал в огороде или что-нибудь чинил.

К обеду их обида проходила. Тогда они собирались у ступенек вагончика, и Джордж им читал. Иногда сказки про фей, из которых они узнали, как появляется роса на лугу. Иногда он доставал книгу про болезни овец, которая их очень пугала, иногда читал им какой-нибудь детектив, который они не понимали. Джордж тоже не все понимал, поэтому бросал чтение на середине, и им так и не удавалось узнать, кто же убийца.

Чаще всего Джордж Гленн читал им любовные романы из тонких брошюрок серой бумаги. Всех женщин там звали Памелами, и все они были с рыжими, «как восход солнца над южным морем», волосами. Джордж читал все эти выдумки не потому, что был романтиком, и не потому, что у него был дурной вкус (что, впрочем, соответствовало истине, ведь книжка о болезнях овец — это был явный перебор); он читал их для того, чтобы позлиться. Он читал, как рыжеволосые Памелы очаровывали каких-нибудь безобидных пиратов, врачей или баронов, и страшно сердился, понося всё рыжеволосое бабьё на свете, и прежде всего свою собственную жену.

Овцы узнавали о подробностях домашней жизни Джорджа и поражались. Она была самой красивой женщиной в деревне, его персональная Памела, и поначалу он не помнил себя от счастья. Но, едва они поженились, Памела (которую на самом деле звали Кейт) пристрастилась печь сочные яблочные пироги и стала толстеть. Джордж оставался худым и худел все больше. У него была мечта — с отарой овец пересечь Европу, а яблочный пирог разбивал его мечту вдребезги. Овцы при этом грустно опускали глаза. Они с удовольствием побывали бы в Европе, которая представлялась им огромным лугом, сплошь усаженным яблонями.

— Мы никогда не попадем в Европу, — наконец сказала Зора.

— Мы никогда не пойдем на другой выгон, — сказала Хайде.

— Сегодня нам опять пора было принимать таблетки.

Джордж раз в неделю пичкал их таблетками кальция, но сожалела об этом только Лейн. Ей нравился их вкус. Остальные только поморщились.

Моппл растрогался.

— Мы не должны его забывать, — заявил он. — И овощи его трогать не надо было. Мы должны все исправить.

Зора пристально смотрела на море.

— Почему бы и нет? — как бы отстраненно обронила она.

Моппл стал энергично дожевывать последний листик салата. Меланхолические ремарки Зоры поражали его, как молнией.

— И как же ты хочешь это исправить? — спросила Клауд.

Они решили во имя Джорджа отказаться от части своего луга. Нет, огород все равно уже не спасти, а новый вскопать невозможно. У подножия холма они нашли место, где росли самые вкусные и сочные травы, и решили, что с этих пор ни одна овца не будет здесь пастись. Они назвали это место Местом Джорджа. Неожиданно они почувствовали облегчение.

Мисс Мапл наблюдала, как ее отара обихаживала Место Джорджа. Она думала о Джордже, вспоминала, как он читал им книжки, хотя в последнее время это происходило все реже. Зачастую Джордж вообще не приходил к ним на выгон, а лишь заезжал ненадолго на своем вонючем автомобиле. По утрам Тесс спрыгивала с переднего сиденья и выгоняла их из сарая, а вечерами они приходили, чтобы пересчитать овец. А днем их не было. Поначалу Джордж пытался заставить Тесс присматривать за овцами в его отсутствие, но из этого ничего не вышло. Овчарка была убеждена, что главная ее задача — охрана Джорджа. Овцами она занималась только в виде помощи своему хозяину.

Мисс Мапл не давала покоя мысль, куда исчезла Тесс. Убежала? Если да, значит, Джорджа убило и впрямь какое-то чудовище. Собака была верной, как маточная овца, и могла, если требовалось, быть очень смелой. Но Джордж мертв, а Тесс пропала.