Ловчий

Вот они, запоздалые плоды моего коварного угощения.

Я погладил ее по влажным волосам, по гибкой спине.

— Успокойся, Аля. Все будет хорошо. Я тебе помогу…

Я уговаривал ее как маленькую, и постепенно она затихла.

— Аля, милая…

— Милая? — Она вдруг резко оттолкнула меня, затем вскочила из-за стола и сбросила халатик, швырнув его на подоконник. — Двести долларов за милую! — Провела ладонями от бедер до аккуратных грудей, приподнимая их и сводя вместе. — За удовольствие надо платить! — В ее зеленых зрачках читалась откровенная враждебность.

— Хорошо, — сдержанно отозвался я. — Ты их получишь. Но я ухожу.

Она опять покачнулась, затем пристально посмотрела на меня, будто узнав только сейчас.

— Налей мне еще.

— С тебя довольно.

— Нет, прошу!

— Нальешь сама. — Я потянулся за «дипломатом». — Сейчас ты получишь свой заработок и попрощаемся.

Вдруг в мгновение ока она сказалась рядом и устроилась у меня на коленях, обвив мою шею руками.

— Милый, ты не так понял, — дразняще прошептала в самое ухо. — За деньги я трахаюсь для Сашеньки. Но если мне кто понравится, как ты сегодня… Я ничего не прошу, кроме ласки. Сегодня я твоя. Без всяких условий. Вся-вся… — Извиваясь, она принялась тереться о мою грудь.

— Я ведь не святой.

— Милый, ну же… — Ее горячие, настойчивые руки выдернули мою рубашку из брюк.

Я понял, что остаюсь.

— Иди в комнату. Я сейчас…

Однако привычка принимать перед постелью душ на сей раз сослужила мне дурную службу.

Когда через три минуты я вошел в комнату, Аля крепко спала в позе грациозной кошечки.

Я укрыл ее простыней, поправил подушку и вернулся на кухню. Закуску убрал в холодильник, а на столе оставил несколько крупных купюр. Пусть купит себе какую-нибудь обнову.

Затем еще раз прошелся по квартире. Можно ли устроить здесь тайник, о котором не догадывалась бы и Алевтина? Наверное, можно. Но сначала предстоит выяснить, а что, собственно, надо прятать.

Один из замков был английский, и я попросту захлопнул входную дверь за собой. Надеюсь, нынешней ночью никто не вознамерится грабить эту квартиру.

На улице я оказался за полночь. Многие окна горели, отчего ряды домов походили на караван морских лайнеров, замерших до рассвета. Помаявшись на обочине с четверть часа, я поймал частника и благополучно добрался до гостиницы.

Пошли вторые сутки моего пребывания в городе на Неве.

Среда, 20 сентября

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Всю первую половину дня я готовился к встрече с Касаевым. Еще та морока.

В свежем номере «Невской радуги» публиковалась статья моего подопечного, озаглавленная «Все флаги в гости будут к нам?» (с вопросительным знаком). Она занимала подвал на второй полосе и посвящалась возможному выбору Санкт-Петербурга в качестве места проведения Олимпиады-2004.

Я проштудировал ее самым внимательным образом.

Касаев размышлял: выиграет город или потеряет, став хозяином всемирной спортивной тусовки? По его мнению, плюсов было больше. Как говорится, игра стоила свеч.

Затем я взялся за купленные вчера сборники пословиц и поговорок. Выбрал десятка три самых звонких и заучил их назубок, да еще пометил с полсотни — на будущее, если возникнет такая нужда.

Оставалось мысленно прокрутить возможные варианты.

По моим прикидкам, Касаев должен появиться в кафе около пяти (или я ничего не смыслю в людях).

Ну да, в четыре он получит свалившийся с неба гонорар, о чем его, вероятно, предупредили по телефону утром, а может, даже вчера вечером (наш Старик отличается оперативностью). Значит, сейчас Касаев сидит в своем кабинете и, томясь, дожидается заветного часа. Его даже грызут сомнения: а вдруг это чей-то розыгрыш? Но ровно в четыре перед ним возникнет некий клерк (возможно, тот самый, что передал мне досье), отрекомендуется представителем какого-нибудь радио, туманно объяснит причину своего визита и вручит сто пятьдесят «тонн», попросив расписаться в ведомости. Через две минуты после ухода «посыльного» в душе Касаева проклюнется маленький червячок, который через четверть часа превратится в огромного змея, изнывающего от жажды. Еще через четверть часа Касаев доложит своему редактору, что ему срочно нужно бежать на деловую встречу, о которой он договаривался целую неделю.

Значит, около пяти он приземлится за одним из столиков кафе Домжура. Если только составитель справки дал точную информацию. Но сомнений на этот счет у меня не возникало.

Занимало другое: что, если Касаев придет с приятелями? Маловероятно, но следовало иметь решение и на этот случай.

Еще одна проблема — Алевтина. Появившись в кафе, она может невольно расстроить мои планы. Тем более что я не знаю ее взаимоотношений с Касаевым. Мне будет спокойнее, если красотка проведет сегодняшний вечер дома. Однако не будем полагаться на авось. Ибо, как гласит народная мудрость, «держался авоська за небоську, да оба упали».

Я посмотрел на часы: два с минутами.

Полагаю, Она уже отоспалась. Надеюсь также, что не забыла включить телефон. Что она сейчас делает? Силится вспомнить, с кем поднабралась вчера? Или же гадает, была ли ночью любовная схватка и не грозит ли это последствиями?

Накручивая диск, я вдруг ярко представил, как она расхаживает по ковру нагишом, и ощутил острое желание немедленно, прямо сейчас оказаться рядом с ней. Понадобилось нешуточное усилие, чтобы совладать с непрошеными эмоциями.

Пошли длинные гудки. После шестого или седьмого она сняла трубку.

— Да-а…

— Здравствуй, Алечка! — заворковал я. — Это Дима. Как ты? Головка не бо-бо?

— О Господи, Дима! Ну куда же ты исчез?! — Голос звучал тепло и чуть смущенно. — Мне так неловко… Наверное, я наговорила лишнего? Но ты сам виноват — напоил бедную девушку.

— Ты так сладко спала, что я не осмелился тревожить твой сон. Ну а провести ночь рядом со спящей царевной — слишком тяжкое испытание. Я предпочел удалиться.

Она успокоилась. Я услышал ее мелодичный смех и поинтересовался:

— Какие планы?

— Ну какие могут быть планы?! Димка! По мне будто асфальтовый каток проехал. Сейчас заберусь в горячую ванну, а после опять завалюсь спать. Ты… приедешь?

— Обязательно, если не возражаешь. Но позже.

— Когда?

— Давай прикинем. В шесть у меня важная деловая встреча. Сколько она продлится, не знаю. Может, час. Может, три. Не исключено, что придется немного пображничать. Но как только закончим, тут же примчусь.

Ориентировочно — между девятью и десятью. Если возникнет заминка — постараюсь позвонить. Будешь ждать?

— Да… Обещаю быть ласковой.

— И неотразимой?

— Ну конечно!

— Я привезу что-нибудь вкусненькое.

— Дима, холодильник и без того полон.

— Ничего… На меня любовь нагоняет зверский аппетит. Я тебя целую.

— А я тебя.

Ну вот, теперь мои руки развязаны.

К рандеву с Касаевым я оделся попроще: ширпотребовские брюки, темная практичная сорочка, демократический пиджак в крупную клетку. Тот же стиль, что и у моей жертвы на фотографиях.

Поднимаясь по ступенькам, устланным ковровой дорожкой, я мысленно сосредоточивался, настраиваясь на нужную волну. Надо сыграть провинциала, но далеко не простоватого, знающего себе цену и в то же время видящего в творческой интеллигенции, во всяком случае в лучших ее представителях, элиту нации. А главное — предельная искренность. Во всем, что я буду сегодня говорить, не должно промелькнуть ни единой фальшивой нотки. Открытость, порядочность, честность… Мне ли, предпринимателю из глубинки, полу задушенному налогами и рэкетом, хитрить с такой проницательной личностью, как Касаев?

Я как в воду глядел, выбравшись сюда пораньше. В Домжуре проходила какая-то конференция, и часть ее участников переметнулась в кафе. За столиками теснились шумные компании, зато, на мое счастье, освободился небольшой столик, рассчитанный на две персоны. За ним я и приземлился, тут же забросив на второе кресло свой «дипломат». Сделав скромный заказ — сто граммов бренди и бутерброд с колбасой (нечего мне выпендриваться перед известнейшим журналистом), я достал из «дипломата» номер «Невской радуги» со статьей Касаева и положил ее сбоку от себя. Ну вот, орудия к бою готовы. Остается ждать сигнала.