Тайна похищенной карты

Юноши торопливо минуют Силицзянь и приближаются к внушительным тиковым сооружениям, предназначенным для трапез и сна евнухов. Каждый раз, проходя мимо недавно отстроенных зданий, Чжи невольно думает, как ему повезло: молодого евнуха могли бы распределить в помощники повара или садовника или отдать в услужение какой-нибудь младшей наложнице, и пришлось бы ему тогда жить во времянке, как живет его семья. А вместо этого ему предписано служить в единственном департаменте, предлагающем возможность учиться со знатоками академии Ханьлинь.

Они приближаются к столовой, откуда все громче доносится звон игральных костей. Звон прекращается, как только игроки замечают мрачные домотканые халаты синего цвета. Евнухи, прислуживающие во время трапез, бросают свою игру в «Ма Дяо Пай» [4]и низко кланяются Чжи и Ляну, признавая тем самым их более высокий, согласно уставу Императорского и Запретного городов, ранг.

Друзья переглядываются, думая об одном и том же: если евнухи с кухни ждут окончания трапезы снаружи, значит, внутри уже подали все блюда. Наказание бамбуковой палкой следует и за менее серьезные проступки, чем опоздание на обед. Оба неохотно переступают через порог.

Молодым людям приказывают поклониться начальнику управления. Они спешат пасть ниц, стукнувшись лбами об пол, перед красным халатом с вышитым свирепым драконом. Начальник Тан машет перед ними бамбуковой палкой, но затем примирительно кивает. Проявляет неслыханную снисходительность.

Юноши ретируются в самый дальний угол зала. Над столом клубится благоухающий пар. Аромат, кажется, знаком Чжи: примерно так пахло блюдо жареной баранины с зеленым луком с личного стола императора, которое им однажды повезло попробовать. Миску передают Чжи и Ляну. Это действительно баранина, отвергнутая императором. Из сотен блюд, что проносят перед его императорским величеством во время каждой трапезы, он выбирает всего несколько. Остальные император отдает своим женам и наложницам, далее блюда попадают на стол придворных чиновников и наконец достигают старших евнухов, если все другие от них отказались.

Чжи и Лян погружают палочки в миску и начинают вкушать императорский деликатес, но тут Чжи замирает, вспоминая родителей и братьев. В бытность его прародителей — когда правили монголы и мусульманские семьи занимали высокие посты в Юньнане — семейство Ма регулярно лакомилось мясом за обедом. Однако когда Чжи вступил в пору юности, его семья потеряла былой статус, перебивалась рисом с овощами, а мясо появлялось у них на столе только по особым праздникам. Чжи надеется, что таэли, которые семья получает за его имперскую службу, позволяют им чаще наслаждаться подобной роскошью. Его родные, как он думает, считают пустяком то, что он пожертвовал своей мужественностью.

Звучит гонг. Пронзительный гомон стихает до шелестящего шепота. Затем все окончательно смолкают, пока начальник Тан готовится сделать объявление.

— Наш император Юнлэ, Сын Неба, вернул нам славу Китая. Его высокочтимый отец, император Хуну, изгнал варваров-монголов из нашей страны, но именно император Юнлэ восстановил для нас Великую стену, расширил Великий канал, объединяющий всю территорию Китая, и построил Императорский город, в самом центре которого находится Запретный город. Император также вернул былое величие своим преданным слугам-евнухам.

Из-под полей головного убора Чжи наблюдает, как его сотрапезники-евнухи горделиво кивают в знак согласия. В свое время император Хуну низвел евнухов до самого низкого звания, при нем все правительственные посты занимали мандарины. Только при императоре Юнлэ евнухи вернули власть, контролируя политику с чужими государствами и отстаивая ее важность. С тех пор они добились максимальных выгод для себя: так как их бесполость не могла угрожать имперскому первородству, им одним было позволено жить и работать в непосредственной близости от императора, внутри дворцового комплекса, окружавшего Запретный город.

— Император считает возможным оказать еще большую честь нашему церемониальному управлению. Его императорское величество собирается не только устроить торжественное открытие Запретного города, но и подготовить новый флот для небывалого доселе похода под командованием адмирала Чжэна. После того как корабли отвезут высокочтимых послов, которые прибудут на праздник по случаю открытия Запретного города, флот побывает во всех странах мира и привезет императору все самое ценное, дабы пополнить его казну. Его императорское величество оказывает нашему управлению честь тем, что отберет нескольких ничтожных слуг из наших рядов для этой экспедиции.

Начальник Тан протягивает руку, и один из младших евнухов кладет ему на ладонь свиток. Наступает напряженная тишина, начальник медленно разворачивает свиток — так медленно, что Чжи уверен: другие евнухи слышат громкое биение его сердца.

— Ян Лянь, Вэй Чжунсян, Ван Яньчжи, Цзо Цюмин, Лю Чжун, Ван Жоюй…

Чжи все ждет и ждет, пока начальник зачитывает длинный список кандидатов. С каждым новым именем он все больше волнуется и молча молит Аллаха, чтобы прозвучало и его имя.

— …и наконец, среди них будет Ма Чжи. Если кто-либо из этих недостойных кандидатов сдаст экзамен, его кандидатура будет рассмотрена на пост помощника флотского картографа на время похода адмирала Чжэна.

5

Наши дни

Нью-Йорк

— И это все, на что мы способны? — Мара оглядела конференц-зал.

Восходящее солнце достигло крыш ближайших домов, пыльный луч света коснулся огромного стола, захламленного бумагами и стаканчиками из-под кофе.

Первое утро после встречи с Ричардом. Мара сразу устроила совещание со своей командой, едва вернувшись с обеда в клубе «Метрополитен». Все их усилия ушли на то, чтобы выработать лишь примерную стратегию. Час отлета приближался, и Мара все больше нервничала.

Задав свой саркастический вопрос, она тут же об этом пожалела. Она прекрасно понимала, что нельзя каждый день выкладываться на полную катушку, отдаваясь полностью новому делу. Она требовала от своей команды найти ответ на один-единственный вопрос: кому выгодно украсть произведение искусства? Для этого они должны были выйти за рамки своих профессиональных интересов — истории искусств, криминологии и юриспруденции.

По мнению Мары, обнаружить похитителя можно, только если разбираешься в предыстории создания произведения, его значении и рынках сбыта, иными словами, проникаешь в замысел художника, историческое прошлое и настоящее вещи, даже в ее символизм, знаешь наперечет всех коллекционеров и потенциальных покупателей. Только тогда удается проследить за предметом искусства, договориться о его возвращении, а затем передать вещь в руки истинных владельцев. И все это они проделывают под гнетом предельно сжатых сроков.

Но прежде чем она успела извиниться, Джо поспешил ей ответить не менее сердитым тоном:

— Могла бы и не спрашивать. Мистер Тобиас сообщил ноль информации, так что нам остается только наметить для тебя основные ходы. — Он перехватил недовольный взгляд Мары, и она увидела, что в его карих глазах из-за усталости и раздражения больше не светятся задорные огоньки.

— Ты прав, Джо, — примирительно посмотрела на него она, понимая, что он и так ее простит.

Их знакомство длилось всего три года — со времен распада дела о картине «Куколка», разрушившего ее карьеру юриста, после чего она начала заново, но за это время они сумели создать крепкие, почти родственные отношения, так как каждый из них был одинок. Когда они только познакомились, Джо возглавлял подразделение при ФБР для расследований преступлений, связанных с незаконным оборотом культурных ценностей. Именно он руководил следствием по делу бывшего клиента Мары, высокочтимого аукционного дома Бизли. Во время следствия Мара нашла в Джо неожиданного союзника, не лишенного сочувствия, а когда Джо рассказал ей о своих планах уйти в отставку по завершении дела, у Мары родилась идея создать собственную фирму. К ее удивлению, он согласился — правда, с одним условием: Мара будет служить лицом компании, а Джо оставаться в тени, просвещая ее насчет подпольного мира арт-дилеров, и пользоваться давнишними связями. Сам Джо был слишком известен, чтобы выйти в фирме на первый план. А еще Мару удивило, что она полюбила новую работу, хотя пришлось отказаться от спокойной службы в большой юридической фирме. Или, возможно, благодаря этому отказу.