Роман на миллион (СИ)

– Чего застыла? – послышался голос все того же главного, – или хочешь, чтобы тебя на руках вынесли?

– Нет-нет, я с удовольствием разомну ноги, – я пулей выскочила из машины и даже сделала что-то, похожее на массаж стопы. Меня кто-то взял за локоть и потащил внутрь, совершенно не утруждая сообщать о возникающих препятствиях, таких, как порог либо ступеньки. Я чертыхалась, чуть не падая, а негодник все тащил. По ощущениям, мы спустились в подвал. Заскрипела дверь, после чего меня невежливо толкнули вперед. Я налетела на стул и упала, чуть не свернув себе шею. Пол был бетонный, так что я еще и коленкой ударилась. Возмущение мое достигло апогея, но когда я сдернула повязку, то поняла, что вылиться ему будет не на кого: находилась я в средних размеров прохладной бетонной коробке, под потолком которой было маленькое окошко, забранное решеткой. Даже если бы я смогла до него добраться и вырвать решетку, все равно не сумела бы вылезти наружу. Дверь оказалась железной и неподдающейся открыванию. В общем, с каждым новым похищением становилось все веселее и веселее. Хотя два похищения в один день – это, на мой взгляд, перебор, или у бандитов нормативы есть? Вот делай, что хочешь, но чтобы пять похищений в месяц было, вот и хватают всех подряд. Телефон у меня предусмотрительно изъяли, и теперь ничего не оставалось, как сесть на старый грязный стул в ожидании неизбежности судьбы. Она долго тянуть не стала, минут через десять замок заскрежетал, отворилась дверь, и я увидела того самого молодчика, что схватил меня на улице и запихнул в машину.

– Пошли, – он схватил меня за локоть и потащил наверх. Родные объятья запоминаешь навсегда, потому я тут же просекла, что именно он так неучтиво вел меня в подвал. Изловчившись, я споткнулась и полетела на него, не жалея сил. Он рухнул на ступеньки коленями и матерно выругался, я же в ужасе прижала руки к груди:

– Как вы себя чувствуете? Не пострадали?

Он зыркнул на меня взглядом, недостойным настоящего мужчины, но промолчал, что в какой-то мере делает ему честь. Мы поднялись на первый этаж и он, прихрамывая, провел меня в гостиную. Здесь находились еще два моих новых знакомца: тот, что сидел справа от меня в машине и тот, что с пистолетом. А вот кто главный в этой компании я поняла сразу: на диване сидел невысокий сухопарый мужчина лет пятидесяти пяти, с небольшой залысиной и в очках. Выглядел он вроде безмятежно, что-то из категории стремящихся к дзену, но между тем только дураку пришло бы в голову с ним задираться. Он учтиво показал мне на кресло напротив себя, и я опустилась в него со всей возможной грацией. Что-то я последнее время только и занимаюсь, что рассиживаю в креслах со всякими бандитами. Мужчина тем временем оглядел меня, после чего сразу перешел к делу:

– Мне нужен Игрок.

Снова-здорово, старая песня. Всем он нужен, но почему-то вместо него огребаю я.

– Вы немного опоздали, – заявила я со всем возможным смирением, – дело в том, что мы виделись буквально пару часов назад, но после этого он уехал и не сказал, куда.

– Придется вернуться, – он перекинул мне мой телефон, – звони ему.

Я пожала плечами и набрала номер Тимура, он был недоступен. Тогда я попытала счастья с тем номером, с которого он мне звонил сегодня – тот же результат.

– Боюсь, есть некоторые трудности, – заметила я.

– Это твои трудности, ты их и решай. Мне нужен Игрок, у тебя есть полчаса, чтобы придумать, как с ним связаться.

– Оптимистично. Я могу кому-то звонить?

– Можешь, но вздумаешь шутить со мной, пискнуть не успеешь, как окажешься мертвой красавицей.

– Вижу, вы не юморист, – тихо пробурчала я, задумываясь. Звонить было совершенно некому. По сути я о Тимуре ничего не знала, кроме его паспортных данных (которые у меня теперь тоже были под большим вопросом) и двух номеров, с которых он мне звонил. Минут десять я мучительно размышляла, пока не поняла, что это дело бесперспективное, и тогда начала молиться. Правду говорят, что в минуты угрозы для жизни даже самые законченные атеисты превращаются в верующих. Может, Бог меня услышал, но минут через пять мой телефон ожил. Мужичок кинул на меня взгляд, я кивнула, тем самым давая понять, что это Тимур. Он взял мой телефон и ответил:

– Здравствуй, Игрок, – Тимура я слышать не могла, поэтому оставалось только гадать, что он отвечает, и надеяться, что что-то обеспечивающее благой исход дела, – ты ловко обвел всех вокруг пальца, но пришло время платить по счетам. Твоя девчонка у нас… Ты знаешь условия: хочешь получить ее – приезжай, ты знаешь, где я. Привезешь медальон, получишь свою красавицу, – не знаю, что сказал Тимур, но ответ, кажется, полностью устроил мужчину, по крайней мере тот довольно улыбнулся и даже мне подмигнул. Я, конечно, за красавицу была благодарна, но так далеко моя благодарность не распространялась, потому я кисло улыбнулась в ответ. То ли ему такая реакция не понравилась, то ли планы изначально были таковыми, но меня снова отправили в подвал. На этот раз мой провожатый вел себя прилично, и я смогла проплыть лебедью до самой двери. Правда, оказавшись по ту сторону от зла (надо же, никогда бы не подумала, что в качестве доброй стороны будет выступать подвальная комната), я сразу запаниковала. Неизвестно, приедет ли Тимур, а если и приедет, то удастся ли ему договориться. Вряд ли в этот раз получится столь ловко обвести всех вокруг пальца – слишком уж много людей придется положить. Решив, что ждать участи в неизвестности некогда, я пододвинула стул к стене и забралась на него. Ухватилась за решетку окна и, подтянувшись, смогла лицезреть зеленую травку. Мне вдруг подумалось, что я, может быть, в последний раз вижу траву, и тут же накатила волна меланхолии и любви к этому жестокому и прекрасному миру, которому до нас, жалких людишек, совершенно нет дела. Пока я прощалась со всем вокруг, дверь снова открылась, и мой конвоир жестом пригласил меня выйти. По всему выходило, что очень скоро все решится, а я в своем прощании не успела охватить даже четверти.

"Выживу, уеду на Кубу", – подумала я, выходя из комнаты. Паренек на этот раз занял позицию позади меня и держался на почтительном расстоянии, видимо, коленки от прошлого удара все еще ныли. Но мне его было ни капельки не жаль, потому что его печали не шли ни в какое сравнение с моими. В гостиной было несколько здоровяков бандитского вида, это навело на мысли, что к приезду Тимура тут готовы, более того, ждут его с нетерпением. Меня провели в коридор, а оттуда к двери. Паренек снова церемонно пригласил меня пройти, определенно, что-то изменилось у него в жизни за последний час. Я вошла и оказалась в кабинете. Был он небольшой, внутри разместился диван, рабочий стол с ноутбуком на нем, да пара стеллажей у стены. Помимо меня в комнате было еще три здоровяка и тот самый мужичок, что заведовал всем этим серпентарием. Он стоял возле стола спиной ко мне и беседовал с кем-то, сидящим в компьютерном кресле. На мое появление обернулся и встал, а я увидела в кресле Рому Ларина. Того самого Рому, с которым Тимур искал этот несчастный медальон. Рому, которого Тимур называл своим другом. Так вот, этот самый Рома сидел сейчас в кресле с абсолютно непроницаемым лицом и рассматривал меня, словно бы мы и не были знакомы. Я же вылупила на него глаза совершенно неприличным образом, что, само собой, незамеченным не осталось. Мужичок вздернул бровь, а Рома вдруг едва заметно мне подмигнул, чем только ухудшил положение, потому что теперь я растерялась окончательно. Так как надо было хоть что-то сделать, чтобы не усугублять положение, я слабо ойкнула и осела на пол. Мужчины уставились на меня непонимающе.

– Наверное, перепад давления, – пробормотала я, трогая лоб, – в подвале было так мало воздуха.

Я переползла на диван все под теми же недоумевающими взглядами. Хоть бы кто помог, что за мужики пошли? Вот был бы тут мой провожатый, точно бы на руках донес до дивана, уж он-то знает, что с дамами надо быть галантным. Так мы и сидели в тишине: я на диване, поглядывая все больше на Рому, ну и на мужичка для отвода глаз, они о чем-то изредка перешептывались, но в целом, стояла благотворная тишина. Минут через десять наметилось движение, распахнулась дверь в кабинет, и мы все смогли лицезреть на пороге Тимура. За ним неотступно следовало три здоровяка, а он делал вид, что этого совершенно не замечает. Кинул взгляд на меня, словно оценивая, хорошо ли я сегодня выгляжу, потом посмотрел на мужика. Рому он не заметить не мог, но то ли от природы был человеком железной выдержки, то ли такой расклад вещей его вовсе не удивлял.