Кошмар на улице Стачек

– Проверены на причастность лица, ранее судимые за аналогичные преступления, на предмет установления их алиби в момент убийства Смирнова И.И.

Ответ даю в прокуратуру Кировского района в установленный законом срок. О новой информации по делу будет сообщено дополнительно.

Старший оперуполномоченный

уголовного розыска 85 отделения

милиции Кивинов А.В.

Кивинов и Дукалис лазали по комнате Виталика, перед этим, как всегда, без особых усилий взломав дверь. Первые результаты незаконного розыска были обнадёживающими. В шкафу были найдены куча старых напильников, проводов, моток зелёной изоленты, клеммы и прочий хлам. Но дальнейшие поиски ничего нового не прибавляли. Соловец, закончив беседу с Квадратаки, зашёл помочь. Всё имущество Виталика состояло из пары рубашек, кроссовок 43-го размера, рюкзака и кухонной утвари. Никаких документов, никаких зацепок.

Обшмонав в течение получаса каждый сантиметр комнаты и обшарив все карманы, опера в нерешительности задумались. Дукалис рассматривал висящий над кроватью эротический календарь. На календаре весёлая девушка в полностью голом виде рекламировала продукцию завода турбинных лопаток.

– Я думаю, Софью Иосифовну турбинные лопатки вряд ли интересуют, а девушки – тем более, – произнёс Дукалис, снимая календарь. – Лучше в нашем сортире повешу.

Свёртывая календарь в трубочку, Дукалис вдруг замер:

– Смотрите, что это?

В некоторых местах над числами месяца были проставлены какие-то загадочные буквы, написанные от руки зелёной пастой. Соловец и Кивинов тоже рассмотрели цифры и буквы.

– Софья Иосифовна, ваш календарик? – спросил Соловец.

– Что вы, я эту гадость отродясь не покупаю. Я серьёзную эротику уважаю или порнушку, а это так – семечки.

– Понятно. Значит, Виталика?

– Ну а чей же ещё? Он, кажется, с ним и приехал. По дороге в отдел Соловец смолил и делился со своими коллегами впечатлениями от разговора с дворянкой:

– Квадратаки мне ничего особенного в принципе не рассказала, но есть несколько интересных фактов. Пару раз Виталику кто-то звонил, он думал, что Софьи Иосифовны нет дома, и поэтому говорил спокойно. Однажды он кому-то представился Стронгом. Разговоры, правда, были какие-то односторонние, Виталик только дакал, как будто приказы выслушивал. В конце марта он что-то говорил о вокзале. В середине апреля к нему приходил какой-то кавказец, они заперлись и беседовали около часа. Кавказец ушёл недовольным, а Виталик после этого выглядел расстроенным. О себе Виталик почти не рассказывал. Говорил, что служил в Афгане, сам из Москвы, работает в уголовном розыске, показывал шрам на ноге, говорил, что получил во время задержания рэкетиров.

В отделе опера вновь собрались в кабинете у шефа и принялись изучать календарь. Над некоторыми числами последних двух месяцев стояли буквы "В", "Т" и "А". Букв "Т" было шесть, одна "А" и одна "В".

– Обратите внимание, господа, – заметил Кивинов, – что последняя буква "Т" стоит над 1 апреля. А это день убийства таксиста.

– Тащи сводку, –