Оружейный барон, или Римские каникулы Кремнева

— Вам нравится живая музыка?

— Живая музыка? — Доктор холодно усмехнулся. — Больше, чем живые люди, — сказал он. Затем посмотрел на Франческу исподлобья и, дернув уголком рта, добавил: — Шутка.

— Не очень-то вы любите людей, — заметила Франческа.

— Я отношусь к ним так, как они того заслуживают, — сказал доктор Нери. — И потом — меня они тоже не очень-то любят. Так что наши чувства взаимны.

— Возможно, они чувствуют исходящую от вас опасность, — предположила Франческа.

Доктор Нери поднял брови:

— Опасность?

Франческа улыбнулась:

— Да. Есть в вас что-то такое… звериное, хищное. В вашем взгляде, в ваших движениях.

Нери засмеялся:

— Не очень-то лестная характеристика!

— Смотря как посмотреть, — возразила Франческа.

— И вас это тоже пугает?

Она подумала и кивнула:

— Немного.

— И отталкивает?

Франческа улыбнулась и покачала головой:

— Нет. Я ведь здесь!

— Логично. — Он улыбнулся. — Ну, так что, вы будете есть, моя отважная леди?

— А что вы посоветуете?

— Ну… — Он взял в руки меню. — Здесь готовят неплохое карпаччо…

— Я не люблю сырое мясо, — поморщившись, сказала Франческа.

— Зря. Сырое мясо наполняет вас энергией. В нем чувствуется жизнь.

— Отнятая жизнь.

Доктор Нери внимательно на нее посмотрел.

— Ценность имеет только то, что можно отнять, — спокойно сказал он. — Мы так сильно пеним свою жизнь лишь потому, что можем в любой момент ее лишиться.

Франческа немного помолчала, потом не выдержала и спросила:

— А как насчет чужой жизни?

— Точно так же, — ничуть не смущаясь, ответил Нери. — Некоторые убийцы, отнимая у человека жизнь, испытывают огромное удовольствие.

— А вы-то откуда знаете?

Он пригладил пальцем аккуратный усик и усмехнулся.

— Читал об этом в книжках, — ответил он.

Франческа заставила себя улыбнуться.

— Интересная точка зрения, — сказала она. — Правда, в ней есть что-то… людоедское.

— Но вам ведь это нравится? Вы сами сказали.

— Как ни странно — да.

Доктор Нери склонил голову и задумчиво посмотрел на Франческу.

— Это немного странно, — мягко сказал он. — Женщина любит чувствовать себя с мужчиной в безопасности.

— Некоторых женщин привлекает опасность, — возразила Франческа. Она вновь пробежала взглядом по меню, затем подняла глаза на Нери и сказала: — Я возьму карпаччо. Возможно, мне тоже удасться испытать удовольствие, о котором вы рассказывали.

— Может быть, — согласился он. — А как насчет выпивки?

— Красное вино. На ваш вкус.

Доктор Нери кивнул, повернулся к официанту, стоящему у стойки бара, и знаком подозвал его к себе.

— То же, что всегда, — сказал он, когда официант подошел. Покосился на Франческу, улыбнулся и добавил: — В двух экземплярах.

Официант вежливо поклонился и ушел.

— Вы часто здесь бываете? — спросила Франческа.

— Довольно часто, — ответил доктор Нери. — Можно сказать, что я — постоянный посетитель.

— Интересно. А как же…

Фортепьянный аккорд отвлек их от беседы. Франческа повернула голову. За роялем сидел пожилой и сильно сутулый мужчина — в смокинге, с длинными седыми волосами — ни дать ни взять постаревший Паганини. На полу, рядом со стулом пианиста, стояла высокая хрустальная рюмка с водкой.

— А водка зачем? — удивилась Франческа. — Он себя этим подбадривает?

— Что-то вроде этого, — кивнул в ответ доктор Нери. — Водка у него вместо горючего. Но играть ему это не мешает. Сейчас сами услышите.

Пианист классическим жестом запрокинул голову назад, и его длинные бледные пальцы забегали по клавишам.

Когда он закончил, Франческа восторженно покачала головой:

— Бесподобно!

— А я вам говорил! — самодовольно улыбнулся Нери. — Гений!

Подошел официант. Поставил на стол бокалы, бутылку красного вина, открыл ее и вопросительно посмотрел на доктора.

— Я сам, — сказал тот.

Официант кивнул и отошел к барной стойке.

— Ого! — сказала Франческа, глянув на бутылку. — У вас хороший вкус.

— Увы, — мягко улыбнулся доктор Нери, — лишь в том, что касается вина.

— И еще музыки.

Он усмехнулся и сказал:

— В музыке я всеяден. Могу слушать и Бетховена, и группу «Квин». И даже Бритни Спирс.

Он взял бутылку и разлил вино по бокалам. Взял свой бокал и, прищурившись, посмотрел сквозь него на лампу.

— Прекрасный цвет, — сказал он. — Цвет жизни.

— Или смерти, — сказала Франческа. — Смотря по ситуации.

Доктор Нери пристально посмотрел ей в глаза.

— Ну, так давайте за это и выпьем. За жизнь и за смерть!

— За жизнь и за смерть! — эхом отозвалась Франческа.

Доктор Нери сделал большой глоток вина, поставил бокал на стол и посмотрел на Франческу своими холодными, как черные стеклянные пуговицы, глазами.

— Ну, а теперь отвечайте — что вам от меня нужно?

Франческа удивленно приподняла брови:

— Не понимаю, о чем вы.

Он жестко усмехнулся:

— Бросьте прикидываться дурочкой. Все эти разговоры — об опасности, которая от меня исходит, о смерти… Вы же не просто так обо всем этом болтали?

— Болтала?

— Именно, — кивнул он.

Франческа нахмурилась:

— Не очень-то вы вежливы.

— Может быть. Но иногда мне плевать на вежливость. — Глаза его сузились и заблестели. Он протянул руку, обхватил пальцами запястье Франчески и больно сжал.

Она закусила губу и хрипло проговорила:

— Вы делаете мне больно.

— Неужели? — ухмыльнулся доктор Нери.

Он сжал ее пальцы еще сильнее.

Кто-то вежливо постучал в переборку. Доктор Нери отпустил руку Франчески и раздвинул шторку.

— Ваш заказ, — сказал официант и поставил на стол два блюда.

Когда он ушел, доктор Нери снова задернул шторку. Затем взял бутылку и разлил вино по бокалам.

Франческа смотрела на него, изо всех сил скрывая чувство омерзения. Он внушал ей ненависть, страх и брезгливость одновременно. Словно за этим загорелым лицом, за этими насмешливыми, непроницаемо-черными глазами, за этой ухмылочкой под тонкой полоской усиков скрывалось огромное, мерзкое, безжалостное насекомое.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, — сказал он.

— На какой вопрос? — вскинула брови Франческа.

Он помолчал, изучающе разглядывая ее лицо, затем вдруг предложил:

— Давайте потанцуем?

— Я не очень умею, — робко отозвалась Франческа.

Нери усмехнулся.

— Ничего. В темноте никто не увидит.

Он встал из-за стола и протянул ей руку.

Тусклый свет разноцветных, мигающих в неровном, судорожном ритме ламп почти не освещал лица танцующих. Франческа чувствовала запах дорогого одеколона, видела острый кончик носа доктора Нери, его подбритую бородку, тонкую полоску усиков над иронично вздернутой губой, и все это непостижимым образом волновало ее.

Доктор Нери приблизил свое лицо к ее щеке и осторожно, как бы невзначай, коснулся губами края ее уха. Франческа вздрогнула, по не отстранилась.

— Франческа, — тихо заговорил он. — Я не знаю, что вы задумали, но я рад, что мы вместе. Вы мне всегда нравились. Даже когда был жив Джузеппе. Я понимаю, как это звучит, но… Понимаете, Джузеппе был мне другом. Поэтому я никогда бы не осмелился…

Франческа слушала его излияния с мягкой полуулыбкой.

— Перейдем на «ты»? — предложила вдруг она.

— С удовольствием, — отозвался доктор. — Франческа, я не привык ходить вокруг да около. У меня слишком мало времени, и поэтому я всегда, в любом вопросе и в любом деле, иду напрямик.

— Идти напрямик могут только очень рискованные люди, — заметила Франческа.

Он усмехнулся:

— Это верно. Но ведь успеха добивается только тот, кто умеет рисковать. Ты согласна?

— Да. Наверное. Так что ты хотел мне скатать?

— Франческа, ты мне нравишься. Очень. И я хочу, чтобы наши отношения были не просто дружескими. Скажи, у меня есть шанс?

Франческа тихо засмеялась.