Дочь самурая

Швейцар рассмеялся, сказал Диего, что тому крупно повезло, раз у него есть собственная медсестра, и пропустил его. Лола поздоровалась с молодым человеком и бросила Ингрид вопросительный взгляд. Та объяснила, что все-таки приняла приглашение Диего потанцевать; в жизни бывают минуты, когда необходимо встряхнуться под хорошую музыку. К тому же у Диего есть интересная информация о записной книжке. Лола передала ее ему с тем, чтобы проверить контакты через Интернет и поискать возможную связь с Паскалем Грегорьо. Шикарная книжечка заговорила.

— И что она тебе сказала? — спросила Лола.

— Она мне сказала обо мне.

Лола с сомнением взглянула на Диего, ожидая продолжения.

— Мой номер есть в записной книжке Ролана Монтобера. Черным по белому.

— Но я тебя там не нашла!

— Естественно. Мой номер телефона записан рядом с телефоном Алис, а имя не указано.

— Что же это может значить?

— Понятия не имею, ни разу в жизни не видел этого типа, и он мне никогда не звонил, — отозвался он, возвращая ей книжку.

Лола сунула ее в свою сумку, пока Ингрид нетерпеливо увлекала молодого человека к танцевальной площадке. Лола посмотрела, как они танцуют танго. Теперь, когда ее наряд сыграл свою роль золотого ключика, ей захотелось от него избавиться. В туалете она сняла шейный корсет, хотела было снять и стетоскоп, но в конце концов, посмотревшись в зеркало, решила его оставить.

Доктор Лола, которая только и мечтает, чтобы вы благополучно разродились нужной информацией. Скоро ты у меня попляшешь, мой Монтобер. Ты скажешь мне, что делает Диего в твоей записной книжке. И что тебе сделала Алис Бонен. Ты объяснишь, почему ты так любишь цветы. Ты расскажешь мне все, я тебе обещаю!

Ингрид и Диего могли танцевать хоть до упаду, потому что Ролан Монтобер так и не явился. Зато Лола заметила брюнетку в ярко-синем платье и с ярко накрашенными губами. Следившую за ней издалека с высоты своих ста восьмидесяти сантиметров. Лола, наконец, узнала Мирей Кост, несмотря на парик с густой челкой, который переносил вас в психоделические семидесятые не хуже, чем массажный кабинет Ингрид. Мирей растягивала удовольствие, изображая международную шпионку. Она сделала вид, будто что-то разнюхивает возле стойки с закусками, взяла своими тонкими пальчиками канапе и с притворной улыбочкой предстала перед Лолой.

— Паспорт, — просто сказала она.

— Монтобер, — в тон ей ответила Лола.

— Его нет в Париже. Не стоит нервничать, я всего лишь его курьер.

— Паспорт здесь, — сказала Лола, похлопав по своей сумке. — Но прежде всего я хочу услышать неприкрашенную версию смерти Алис. Я же это ясно сказала Монтоберу по телефону.

— Вы ее узнаете от меня. Для этого вам не нужен Ролан.

Лола обратила внимание, что она произнесла имя завсегдатая ночных клубов с особым чувством. Потом ее взгляд затуманился.

— Говори, я слушаю.

— Ради Ролана я готова на все.

— Тем лучше.

— Нет, вы это действительно должны понять, чтобы понять остальное.

— Будь по-твоему.

— Ролан — человек из другого мира.

Раздраженную этим кривлянием Лолу так и подмывало спросить, может, Ролан прибыл с Альфы в созвездии Центавра и хромосом у него больше сорока шести, но она передумала. Мирей задумала хитрый номер, но, кажется, готова была выдать и крупицу правды.

— У него было обеспеченное детство, — продолжала она.

Лола вспомнила о семейных фотографиях в монашеской квартире Монтобера, о снимках, повествующих о благополучной жизни, о счастливых днях на морском берегу. И ощутила прилив надежды. Доктор Лола добьется своего.

— И вдруг все кончилось. Вот так, нежданно-негаданно.

Девушка щелкнула пальцами. Официанту показалось, что его подзывают, но Мирей Кост отказалась от шампанского. Зато Лола сочла, что это очень кстати, и не преминула прихватить два бокала.

— Его отец разорился. Прекрасная вилла на Изумрудном берегу, уроки гольфа, парижская квартира, поездки в Англию для изучения языка, мечты об учебе в лучших американских университетах испарились как сон. Но это еще не все.

— Надеюсь.

— Монтобер-отец выбросился из окна своей парижской квартиры.

— Когда это случилось?

— Ролану исполнилось семнадцать. Ему пришлось работать, чтобы прокормить сестру и мать. Он был барменом, светским танцором…

— А, так он тоже танцует?

— Уже нет. Теперь он, сидя в креслах лучших ночных клубов, смотрит, как лезут из кожи вон другие. Он сделал из этой жизни свою профессию, создав с Карин и Жоржем «Праздник, который всегда с тобой».

Мирей опустила голову и как будто заколебалась. Лола прикусила губу. Она не позволит этой экзальтированной девчонке уйти. Самоубийство отца Монтобера, выбросившегося из окна, было ценной информацией, одной из тех нитей, которых так не хватало в этой истории. Лола готова была приложить стетоскоп к виску собеседницы, словно затем, чтобы выкачать из нее правду. Вместо этого она ласково взяла ее за подбородок и заставила посмотреть себе в лицо. Мирей Кост явно было не по себе.

— Вы отдадите мне паспорт? Обещаете?

Лола почувствовала, как ее горло сжало чувство вины. Но она подумала о Папаше Динамите, об ужасной смерти Алис и о всевозможных бедах, обрушившихся на Ингрид. Врать ей не впервой.

В работе полицейского таких случаев хватало. С самым искренним видом она произнесла:

— Я тебе его отдам.

— Помните ту ночь, когда вы пришли меня допрашивать?

Лола кивнула, стараясь сохранить искреннее выражение лица.

— Я вам тогда сказала, что у меня есть серьезный друг. Так вот, это Ролан. Мы вместе уже два года. Никто об этом не знает. Алис тоже не знала. Ролан считал, что так будет лучше.

— Лучше для кого?

Вместо ответа Мирей предпочла вытереть глаза своей бумажной салфеткой. В ней не было ничего от роковой женщины. И было все от несчастной девчонки.

— Дела у «Праздника, который всегда с тобой» не так уж хороши. Сейчас трудные времена. Вот Ролану и пришла в голову одна мысль. Очень простая.

Слова Ингрид, вернувшись, как бумеранг, всплыли в памяти: «Хорошие простые решения труднее всего найти».

— Он собирает информацию. А затем обращает ее в деньги. Инкогнито. Чтобы люди заговорили, их нужно обрабатывать. И вот тут-то такие девушки, как Алис… или как я… выходят на сцену.

С каждым признанием она утрачивала изрядную долю гордости. Не хотелось бы Лоле оказаться на ее месте.

— Мы с Алис не только проводили свадьбы и дни рождения. Мы также изображали Бритни и Мадонну в местах, где царила не столь семейная атмосфера. Я не знаю, почему этим занималась Алис, я же это делала ради Ролана. Я соглашалась, даже когда он просил меня переспать с каким-нибудь мерзким старикашкой.

Теперь она смотрела на нее с вызовом. Невольно выпрямив спину после своего постыдного признания, она казалась еще выше. И она была очень хороша. Трудно поверить, на что некоторые девчонки готовы ради мужчин гораздо старше себя. Или ее заворожил этот мир иллюзий, правила которого Монтобер так хорошо усвоил?

— Я помню и то, что сказала тебе: «Погибла девушка, на ее месте могла быть и ты». Почему именно Алис, Мирей?

— Не знаю.

— Ты не хочешь договаривать до конца? Самые трудные признания уже позади.

Лола видела, что она вот-вот разрыдается. У нее дрожали руки.

— Была вечеринка с жидким латексом.

— Что это за дрянь? Эластичное изделие для эластичной эпохи?

— Он наносится прямо на голую кожу. Быстро высыхает, и получается что-то вроде одежды, которая обрисовывает все твои формы. А если добавить к этому туфли на шпильках, эффект будет сногсшибательный.

— Представляю.

— Я изображала Мадонну, она — Бритни, в латексе мы были похожи на Женщину-Кошку. Мы выступали в заброшенном здании. Там было немало видных людей и много наркотиков. Нужно было ублажить президента-генерального директора одной немецкой фирмы. Кто-то все снимал скрытой камерой. Ролан рассчитывал продать пленку. И все это плохо кончилось…