Тайна осенней звезды

Он посмотрел на меня недовольным взглядом и щелкнул пальцами.

– Майя, – подсказала я.

– Майя! – повторил карлик. – Что хотела? Поснимать радиостанцию... Да? Ты уверен? Только что снимали! Да? Ну ладно, как знаешь... Да... Передаю.

Джокер протянул мне трубку и брюзгливо обронил:

– Вас...

Я выхватила телефон у него из пальцев.

– Иван, здравствуйте!

Знакомый голос с едва заметными насмешливыми нотками ответил:

– Привет, коллега!

Я покосилась на Джокера, который напряженно прислушивался к нашему разговору.

– Спасибо за ключи.

– Ерунда! – откликнулся Дердекен.

– Вы не оставили мне своего телефона, поэтому я попросила Давида Самсоновича...

– Я понял, – перебил Иван. – Это моя оплошность. Не сообразил на ходу. Как выспались?

– Отлично! – ответила я бодро. – Просто великолепно!

– Я очень рад.

Я снова покосилась на Джокера. Стоит рядом, стервец, делает вид, что разглядывает потолок.

– Как мне вернуть вам ключи? – спросила я нерешительно. – Оставить Давиду Самсоновичу?

– Не стоит, – отказался Дердекен. – Давайте не будем вовлекать посторонних людей в наши личные отношения.

От этих слов у меня сладко екнуло сердце. Выходит, между нами существуют «личные отношения»! До чего же приятно это слышать!

– Хорошо, – ответила я послушно. – Не буду. А как мне их вам...

– При встрече, – снова перебил Иван. Мне показалось, что он сильно занят.

Я постеснялась спросить, когда мы увидимся.

– Хорошо, – повторила я.

– Ну, вот и прекрасно. Ладно, Майя, созвонимся.

– Подождите! – закричала я. Прижала трубку покрепче к уху и спросила заискивающим тоном:

– А можно я поснимаю вашу радиостанцию?

– Так недавно снимали, – удивился Иван.

– Кто?

– Не помню... Джокер говорил про какую-то барышню. – Черт, не помню имени!

– Ася? – спросила я недоверчиво.

– Вот-вот! – обрадовался Иван. – Ася! Фамилия у нее смешная, птичья.

– Курочкина.

– Точно! Курочкина! Она из вашего журнала?

Я поджала губы. Ну, Ася, ну, стерва!

– Майка! – позвал Иван озабоченным тоном.

– Из нашего, – ответа я с опозданием.

– Тогда зачем второй раз делать то же самое?

– Понимаете, – пустилась я в объяснения, – шеф поручил написать статью мне, а не ей.

– Ну?

– А она обиделась. И решила действовать по-браконьерски.

– Безобразие! – сказал Дердекен.

– Вот вы смеетесь, у а меня проблемы!

– Майя! – позвал Иван.

– Ау! – откликнулась я.

Иван немного помолчал и сказал, неожиданно переходя на «ты».

– Нет у тебя никаких проблем. Снимай все, что хочешь.

– Скажите это Джо... То есть Давиду Самсоновичу, – поправилась я.

– Хорошо, – согласился Иван. – Передай ему трубку.

Я протянула аппарат Джокеру и ехидно пригласила:

– Вас!

Джокер взял телефон. Обшарил колючим взглядом мое лицо, приложил трубку к уху.

– Иван?

Трубка принялась раздавать короткие точные инструкции. Джокер кивал и коротко подтверждал:

– Да... Понял... Хорошо... Сделаю...

Наконец он оторвал телефон от головы, посмотрел на меня и неприязненно сказал:

– Иван Леонидович поручил мне сопровождать вас.

– Иван Леонидович разрешил съемку? – переспросила я с намеком.

Джокер поджал губы. Он явно страдал от моего присутствия.

– Разрешил...

И тяжело вздохнул.

– Скажите, – спросила я, – когда приезжала Ася Курочкина?

– Вчера вечером, – ответил Джокер. – Сказала, что ей поручили написать статью про новую радиостанцию.

– Вот брехушка! – не сдержалась я. – Статью поручили мне.

Джокер надул губы.

– Да кто вас, баб, разберет, – проворчал он в сторону.

Повернулся ко мне и спросил:

– Ну, что? Идем, что ли?

– Идем, – согласилась я.

Снимали мы недолго. Радиостанция была новой и почти необжитой. На втором этаже из десяти кабинетов сотрудники освоили только три, остальные оказались запертыми на ключ.

– Сколько у вас сотрудников? – спросила я, щелкая коридор с огромными окнами в полстены.

– Коммерческая тайна, – сразу же ответил Джокер.

Я опустила фотоаппарат и строго спросила:

– Мне, что, позвонить Ивану Леонидовичу?

Джокер тихо вздохнул. Представляю, какая ненависть кипит в его груди!

– Пятеро, – ответил он неприязненно.

– Маловато!

– Нам хватает.

Джокер подумал и поправился:

– Пока хватает.

Я пощелкала здание с фасада, не обошла вниманием уютный вестибюль с красивым зеленым уголком.

– Ладно, – сказала я. – Теперь ведите меня в студию.

– Там передача идет!

– Вранье! – оборвала я. – Вы сегодня не вещаете. Я проверила.

Джокер снова скользнул по мне сердитым взглядом.

– Идите вперед, – велел он.

Мы миновали вестибюль. Коридор привел нас к узкой винтовой лестнице, почти незаметной в полу.

– Что это? – спросила я, оборачиваясь. – Подвал?

– Спускайтесь, – ответил Джокер коротко.

Я пошла вниз.

Лестница оказалась не только крутой и узкой, но и очень длинной. Чем ниже я опускалась, тем страшней мне становилось. Уж не знаю, что на меня повлияло: дыхание Джокера за спиной или мысль о том, что мы находимся глубоко под землей. Но жить стало неуютно.

– Куда мы идем? – не выдержала я и остановилась.

Маленькие глазки Джокера сверкнули в полутьме. Он стоял на две ступени выше, его лысая макушка находилась на одном уровне с моей. Наверное, этот факт придавал ему уверенности в себе.

– Боитесь? – спросил он злорадно.

– Я?!

Я гордо фыркнула, развернулась и продолжила спуск.

Помню, как-то раз мне попалась на глаза рекламная аннотация нового заграничного фильма. Текст гласил: «Это фильм о мужчине, который опускался все ниже и ниже, пока не достиг самого дна».

Реклама меня заинтриговала, и я потопала в кинотеатр. А там уже выяснилось, что меня разыграли кинолохотронщики. Фильм рассказывал о трудовых буднях водолазов, и оказался на редкость занудным!

А почему я о нем вспомнила? Потому что я, как тот водолаз, опускалась все ниже и ниже. И в конце концов, достигла дна.

Лестница кончилась. Я стояла перед закрытой дверью, похожей на водонепроницаемую переборку подводной лодки. Я невольно присвистнула, разглядывая тяжелую груду металла.

– Ничего себе! – сказала я. – Вы, что, храните там свой золотой запас?

Джокер не ответил. Прохромал к двери, достал из кармана странный ключ, похожий на отмычку. Покосился на меня и загородился собственной спиной. Я отвернулась.

– Ася тоже здесь снимала? – спросила я, не оборачиваясь.

– Снимала, – ответил Джокер неприязненно.

Распахнул тяжеленную дверь, посторонился и пригласил:

– Входите!

– Нет уж! – ответила я твердо. – Только после вас!

Нервы. Это просто нервы. Но почему-то мне кажется, что как только я переступлю порог, карлик захлопнет за мной дверь и повернет в замке ключ.

– Боитесь? – снова спросил Джокер. На этот раз я не стала лукавить.

– Боюсь. Жуткое место. Не студия, а копи царя Соломона.

Джокер тихонько хихикнул. Вошел в темную комнату и пошарил справа от себя.

Студия озарилась неярким светом настенных бра.

Я перешагнула высокий порог. Обвела взглядом просторное помещение, и негромко произнесла:

– Вот это да!

Студия была оформлена хорошим декоратором. Всю стену напротив входа занимали огромные органные трубы, уходящие под самый потолок. Теперь я поняла, почему лестница уводила так глубоко под землю. Высокий потолок в студии должен создавать хорошую акустику. Наверное, в этом зале можно записывать даже оркестровую музыку.

– Нравится?

Я вздрогнула. Совсем забыла о своем маленьком провожатом. Я повернулась к нему, кивнула и признала:

– Очень здорово. Даже не ожидала.

Джокер заковылял к стеклянной перегородке, за которой находился пульт. Включил дополнительные светильники, спросил: