Все эти приговорённые

Потом она зашевелилась, вывернулась и ушла. Прочно запечатлев у меня на губах то, чем она была, и намёк на то, чем она могла бы стать. Навсегда. И у меня хватило глупости подумать, что для неё это было бессмысленно, также бессмысленно, как для меня. Слишком много мужской подозрительности. Возможно, слишком часто обжигался. Не осознавая, что импульс должен быть взаимным, чтобы вообще был какой-то импульс. И быть чем-то, что не слишком часто используешь, не слишком часто отдаёшь. Поцелуй. Бог мой, сколькими влажными поцелуями украдкой обменивались в любой из субботних вечеров? Или у вас на кухне, когда вы в последний раз собирали гостей? И как много из них перерастало из поцелуев в ласки в мотеле, кульминацией которых становится акт, достигающий своего непотребства уже только через одну свою бессмысленность? Наверное, я старомоден. Установившийся порядок вещей, ощущение чего-то хорошо знакомого и ограниченность сталкивают вас с края портика, прямиком в презрение и отвращение к самому себе. И если вы едите пищу, приправленную специями, так чего уж там - можно и чашку горячего кофе выпить.

Здесь всё было честно, и она облокотилась спиной о дверцу машины и сказала мне об этом, и сказала, что это конечная остановка на автобусном маршруте, вылезла и ушла от меня. Но не раньше, чем я наплёл что-то маловразумительное насчёт того, чтобы исключить из этого расклада Мэйвис. Зная, когда я это говорил, что это слишком скоропалительно и слишком нелепо. Она один раз оглянулась назад. Бледное лицо поворачивается, выхваченное светом.

Я посидел в одиночестве.

Ну же, будь большим мальчиком, Пол. Веди себя по-взрослому. Ты только что поцеловал знаменитость. Это ошеломило вас обоих- если допустить, что она не играла. (Я знаю, что не играла! Я это знаю!) Вы оба расстроены тем, что произошло с Уилмой. (Нет. Мы расстроены другими вещами. И мы можем стать ответом друг для друга, потому что я знаю, что мы хотим одного и того же.) И обстановка тут сумасшедшая. Среди таких декораций тянет на глупости. (Хотя то же самое случилось бы и во время прогулки на пароме за десять центов, и в общественном парке, и на пикнике, и на балконе. В точности то же самое, стирающее всё, что происходило до настоящего момента.) А ты неисправимый романтик, Пол. Всегда выискиваешь верёвку из волос, свисающую с высокой каменной башни, всегда готов привязать знамя к своему копью. (Но до сих пор всё никак её не находил. Всегда высматривал не в тех башенных оконцах. Наряжался не в тот цвет.) А она девушка занятая, и на следующей неделе, повстречав тебя на улице, в какой-то момент посмотрит озадаченно, а потом, быть может, вспомнит, как тебя зовут. (С ней это случалось, так же, как и со мной.) Да и в любом случае, дружище Пол, ты женат и всё это завязано с твоей работой. Ты не бросишь всё это вот так, вдруг, из-за того, что тебя угораздило жениться на той женщине, которая, временами может быть редкостной дурой. (Глупой, злобной, неглубокой и фальшивой. Слишком эгоистичной, чтобы стать матерью. Предсказуемо неверной - если этого ещё не произошло, значит, скоро произойдёт. На женщине, которую ты интересуешь только в качестве кормильца.) Так что брось ты это, Пол. (А что если ты не можешь? Что если это не подвластно твоей воле?)

Всё равно брось.

И тут пришла Мэйвис, застав меня врасплох, и увидела, о ком я собирался с ней поговорить. Она повернулась и ушла прочь. По крайней мере, она перестала реветь. Она ушла прочь. Мне хотелось выскочить из машины, нагнать её в три шага и изо всей силы огреть по затылку. Потом я задался вопросом - скольким людям приходят в голову такие безумные мысли. Например, по дороге сюда, когда мы поссорились, я всё посматривал на кабины встречных грузовиков. Один резкий поворот руля. Как часто такое происходит? Машина перестаёт слушаться руля. Жена всё ноет, и ноет, и ноет. Мужчина сидит, ссутулившись, вцепившись в руль. Так что, возможно, во многих случаях нытьё успевает смениться коротким вскриком, прежде чем раздаётся взрывной хруст, после которого следуют протяжный скрежет, лязг, и оба умирают, охваченные безумием.

Да, я хотел поговорить с ней, и я собирался поговорить с ней. И ей бы не понравилось то, что я собирался ей сказать. Потому что, независимо от Джуди, независимо от того выиграл я, или проиграл, или сыграл вничью, или мне засчитано поражение за неявку, с меня достаточно. Достаточно Мэйвис, "Манхэттен Менеджмент". У меня возникло фантасмагорическое видение в духе Дали. Я сидел в большом жестяном корыте посреди пустыни, и меня дочиста отскребали большой щёткой, изнутри и снаружи. Потом мозги извлекут из белой пены, аккуратно прополощут в родниковой воде, и вставят обратно в черепную коробку.

Пружина заводилась, и колёсики нацеливались в другом направлении. Никаких дорожных знаков не было. Я провёл там много времени наедине с собой. Когда я вышел из машины, я чувствовал себя скрюченным и оцепенелым, как будто провёл долгое время под напряжением. Я наблюдал, как горы начинают проступать в первых серых просветах воскресного утра, когда услышал крики. Все огни снова зажглись, затмив собой утро. Я поспешил к воде.

Они достали её. Стив и полицейский приподняли её и вытащили из лодки. До этого завернули её в брезент, но они действовали неуклюже и уронили её, так что она голая выкатилась из-под своего покрова. Я посмотрел на это тело и решил, прямо там, что совершенно не предрасположен к некрофилии. Объективно я сознаю, что это было роскошное, соблазнительное тело. Но оно было совсем, совсем мёртвым, и я повернулся к нему спиной и услышал, как Джуди кричит им, чтобы они её накрыли. Я знал, что она испытывает те же чувства, что и я.

Чиновники приступили к своим обязанностям и прогнали нас с причала. Лодки стали поворачивать домой, к женщинам, которым предстояло власть посмаковать этот лакомый кусочек.

Слушай, Хелен, я только что узнал - там такие вещи творились. Натуральные оргии. Все эти городские, которые скачут в чём мать родила. Готов поспорить, что без наркотиков тоже не обошлось. Вообще-то, про мёртвых или хорошо или ничего, но я могу тебе сказать, Хелен - мне уж точно не жаль, что весь этот сброд перестанет сюда таскаться. Надеюсь, что дом достанется каким-нибудь действительно симпатичным людям. Знаешь, эта Джуди Джона тоже была там. Если осенью она снова появится в передачах, я запрещу детям на неё смотреть. Я собираюсь написать её спонсору. Я так скажу, Хелен, - если человек не живёт достойно, у него нет никакого права выступать перед публикой.